Лев Соцков - Код операции - Тарантелла. Из архива Внешней разведки России
Докладывалось об усиленной подготовке к строительству автодорог в восточном, юго-восточном и южном направлениях, что следовало из документа, полученного английской разведкой от своего информированного источника в Германии.
В январе 1934 года ИНО представил руководству ОГПУ другой документ, добытый английской разведкой, касавшийся военно-политических планов Гитлера и перевооружения Германии. Последовало указание составить записку в два адреса: Сталину и Ворошилову, что и было исполнено.
В агентурном сообщении указывалось, что на франкогерманских переговорах в связи с вопросом о плебисците в Саарской области Гитлер выдвинул три требования:
— признание равноправия Германии в вопросах вооружений, с отменой всяких ограничительных сроков (как это было зафиксировано в Версальском мирном договоре);
— возвращение Саарской области Германии без проведения плебисцита и без выплаты французам компенсации;
— отказ Франции от какого-либо военного вмешательства, если бы Германия вступила в непосредственные переговоры с Бельгией и Польшей в отношении изменения соответствующих границ.
Как бы ни шли переговоры, подчеркивалось в документе, и каковы бы ни были результаты плебисцита, если он все же будет проведен, Германия, с точки зрения Гитлера, должна быть готова вооруженной рукой решить этот политический вопрос в свою пользу. Такой готовностью Гитлер, по расчетам немцев, будет располагать уже в 1935 году, что обеспечивается жесткими организационными мероприятиями по всей стране, отказом, по сути дела, в явочном порядке от ограничений на производство вооружений, так что мифическое различие между «запрещенными» и «дозволенными» видами оружия потеряло всякое значение. Если что-либо еще и ставит формальные рамки этой работе, то только необходимость из внешнеполитических соображений до поры до времени камуфлировать все эти военные приготовления.
В апреле 1934 года Богомолец попросил Лаго перепечатать полученный из Варшавы материал, касавшийся обстановки на Дальнем Востоке. Это было резюме доклада о «Новой тактике японского Генштаба в случае войны с СССР». Копия доклада оказалась в Центре. Документ в полном объеме был направлен Сталину. В сопроводительной записке, подписанной заместителем председателя ОГПУ Аграновым, уточнялось, что документ получен ИНО агентурным путем в Париже и находится в распоряжении английской разведки.
В документе констатировалось, что в последнее время наблюдается перемена настроений в правительственных кругах Японии и в особенности военной партии. Если еще недавно считалось, что война с СССР будет сравнительно короткой, то теперь с учетом возросшей боеспособности Красной армии допускается возможность ее затяжного характера. Далее отмечалось, что международная обстановка складывается неблагоприятно для Японии. Признание СССР Соединенными Штатами усиливает позиции Советского Союза в случае военного конфликта с Японией, которая в этих условиях вынуждена рассматривать дополнительные факторы, необходимые для завершения такого конфликта в свою пользу. Таким фактором может стать перенесение театра военных действий в тыл Советов с целью нарушения всех сложившихся коммуникаций и срыва мобилизационных планов Красной армии.
Генштаб под влиянием полковника Ито, начальника монгольского отдела, приходит к выводу о необходимости заменить прежний план кампании новым, который строится на вышеуказанных соображениях. В соответствии с ним главный театр военных действий переносится на территорию Монголии и даже Китая (Синьцзяна). Преследуется цель спутать все карты Советов, поставить под непосредственный удар Сибирь и отсечь войска Сибирского военного округа, которые должны стать резервом для группировки РККА в Приморье. Вся внешняя и военная политика Японии нацелена на то, чтобы подойти как можно ближе к границам Монголии.
Успех операции «Тарантелла» во многом определялся тем, что действия разведки имели надежное контрразведывательное обеспечение. Умело была подобрана агентура, подставленная англичанам в Москве, оперативно и грамотно строилась работа с ней, тщательно отрабатывались мероприятия по связи. Контроль, который осуществлялся через возможности внешней разведки, показал, что противник не разгадал масштабной оперативной игры.
Со связью есть проблемы
В организации работы с А/243 все настоятельнее выдвигался вопрос о целесообразности передачи его на связь из берлинской резидентуры в парижскую. Правда, регулярные поездки в германскую столицу ему удавалось объяснять Беседовскому необходимостью встреч с Богомольцем, что иногда так и было на самом деле. Но помимо этого возникали и неудобства сугубо оперативного свойства, например в случае, когда обстановка требовала безотлагательной встречи.
Так, оказалось, что по причине несогласованности или несовершенства учета для намечавшихся Бурцевым на роль террористов лиц была дана легендированная явка, которая уже фигурировала в другой операции. Выяснилось это уже после отъезда Лаго из Москвы. Естественно, срочно была подобрана другая, все новые данные сообщены Лаго, но он-то действовал оперативно по первоначальным инструкциям. Потребовалась сложная комбинация, чтобы внести коррективы в прежнюю легенду и соответствующим образом объяснить все Бурцеву. Хорошо, что это не вызвало особых вопросов, но в ином случае такой сбой мог окончиться провалом.
Поступили первые сведения о предстоящем переводе в Париж Богомольца, да он и сам признавался Лаго, что предпринимает через Гибсона все возможные меры, чтобы уехать из Германии, и чем скорее, тем лучше. Почтовая связь между ними тоже создавала определенные трудности, требовала много времени для исполнения тайнописных сообщений (их нанесения, проявления, написания защитных текстов и пр.). Однажды по невнимательности Лаго допустил досадный промах. В их с Богомольцем переписке, особенно в части фамилий, использовался код. К кодированию имен Лаго прибегал из соображений безопасности и в своих донесениях в Центр, которые передавал оперработнику на личных встречах. В коде для Богомольца Беседовский значился как Захареску, для Центра — как Солнцев. Как-то Лаго перепутал и назвал его так в письме Богомольцу. Тот в нескольких письмах допытывался, что это за Солнцев, откуда взялся. Пришлось объяснять, что в этот день в редакцию газеты «Борьба», где Лаго по-прежнему работал, пришел посетитель с такой фамилией, что по невероятной случайности почти соответствовало действительности — посетителя звали Солнцов, и ошибка случайно вкралась в его сообщение, поскольку с этим Солнцовым он долго беседовал.
