Иван Исаков - Каспий, 1920 год
Очевидно все-таки, историческая преемственность с флотилией Коммуны есть и останется, так как из истории ее заслуг не выкинешь, а если так, то зачем две организации, два флага, хотя и под единым командованием?
Не совсем ясно {86}.
Самое тошное из всего, что пришлось здесь услышать о периоде временного господства врагов - это рассказы о «подвигах» англичан.
Все мы были воспитаны на представлении об Англии как о стране передовой цивилизации. Особенно в старом российском флоте было сильно развито увлечение всем английским. В результате биографию адмирала Нельсона знали лучше, чем жизнь и дела адмирала Ушакова, и Нельсон, а не Ушаков служил образцом для подражания.
Конечно, становясь более взрослыми, знакомясь с историей и литературой, постепенно начинали познавать «коварство Альбиона» и то, что «англичанка всегда гадит!». Почему-то это относилось преимущественно к области внешней политики, к дипломатии. Но практику, особенно вне Европы, то есть колонизаторские безобразия во всех частях света, помимо дипломатов, прикрывали своими стихами и рассказами Редьярд Киплинг и другие трубадуры Британской империи.
Нашему поколению на многое открыла глаза мировая война, но окончательно свалились все маскировочные покровы с английских политиканов и военных после Октябрьской революции. Гнусные бесчинства на Севере (Мурманск, Северная Двина, Архангельск, наконец, Мудьюг), поощрение и помощь в расправах с народом Колчаку, Деникину, Врангелю здесь, на Каспии, завершилась особо памятным по своей низости убийством двадцати шести бакинских комиссаров. До того я знал некоторые фамилии британских военных вроде Китченера и Хейга или Таундсенда {87}, севшего в калошу в Багдаде, но после 20 сентября 1918 года их заслонили имена капитана Тиг-Джонса и генерала Молиссона, которых мы не забудем до конца жизни.
И все же почти невероятным казался рассказ соседа по скамейке на приморском бульваре. Этот старикан в скромном чесучовом пиджаке и ветхой панаме на седой голове, видно, бедный, но аккуратный гражданин явно русского происхождения, не испугался матросской формы и, приветливо улыбнувшись, демонстративно подвинулся, как бы очищая нам место, хотя на большой скамье было достаточно просторно.
Собеседник оказался не только старшим чертежником городского архитектора, но и философом. Спокойно, с легкой иронией, прикрывавшей горечь, рассказывал он о крайнем шовинизме «отцов города» и о том, как страдали от этого русские, армяне или граждане других национальностей. О смене режимов вплоть до турецкого старик говорил больше в анекдотическом плане, выбирая смешные, но характерные эпизоды, очень умно вскрывая внутреннюю сущность этих якобы занятных, но на самом деле очень печальных казусов.
На каверзный вопрос: «А как было при Коммуне?» - старик, ничуть не задумываясь, ответил:
- Тяжело было!… Но и занимательного тоже хватало. Многое мог бы рассказать о том, как не успевшие уехать хозяева прятали ценности, переодевались в потертые сюртуки, первые подавали нам руку и, сладко улыбаясь, называли кардашами {88}. С другой стороны, хотя и голоднее было, но впервые маленькие люди чувствовали себя настоящими людьми…
- Ну, а как было при англичанах?
С первых же слов чертежник утратил философскую бесстрастность и иронию. Через полчаса перед нами предстала весьма выразительная картина самого разнузданного, аморального, бесчеловечного и подлого поведения колонизаторов, уверенных в полной безнаказанности.
Великую Британию представляли здесь не только офицеры военного времени или капралы, выслужившие погоны за «дрессировку» индусов, но и джентльмены из так называемых хороших фамилий. Они как бы старались подтвердить ходовое мнение о том, что англичанин - джентльмен, пока он в Англии, и первейший хам, когда он в чужой стране.
Если специфически английским было холодное высокомерие и презрение к окружающим, то все остальные качества являлись стандартными для любых завоевателей. Поэтому зверства, жестокость, грабежи, насилия и издевательства совершались повсеместно, как днем, так и ночью.
Генералы вывозили из банков ценные бумаги, торговали нефтью с большим размахом и брали «комиссионные» от сделок. Штаб- и обер-офицеры грабили купцов и дельцов под видом обысков или вымогали для себя презенты у родственников арестованных; что касается капралов, то они мало чем отличались от ночных грабителей квартир и прохожих. Контрабандной торговлей занимались все, строго соблюдая служебную иерархию.
Пьянство в ресторанах с битьем люстр, зеркал и лакеев, бешеная езда по городу со стрельбой, насилия над женщинами, которые старались не выходить на улицу без охраны, избиение всех, кто не понравился одним своим видом, и многое-многое другое, что вмещается в понятие разнузданного хулиганства.
Два типичных штриха роднят бакинских интервентов с их собратьями в Мурманске, Владивостоке, Одессе… Они не делали особого различия между местными жителями и, забыв о первых своих декларациях, грабили и презирали всех, независимо от национальности, веры или убеждений. Плевали на общественность, на местные власти, законы, суды, полицию, в том числе и на предателей, пресмыкающихся перед ними.
Второй штрих заключался в том, что все беззакония - с нескрываемым цинизмом, официально - прикрывались борьбой с большевиками. Даже отбирая часы и кольца у местного купца, англичане успокаивали пострадавшего тем, что оберегают его самого и ценности от коммунистов.
Интересно было услышать от бакинского обывателя такую характерную сентенцию:
- Честно должен сказать, что индусы из числа гурков и сикхов, которые составляли большинство британских батальонов, вели себя вроде как прилично. Правда, прикажут им стрелять в безвинных - стреляют, прикажут повесить - повесят. Исполнительные. А вот что касается оскорблений женщин или грабежей - не знаю такого случая. Опять же насчет выпивки - ни-ни!… Получается, что грабежи, насилия и пьянство вроде как особая привилегия более культурных и цивилизованных англичан…
Вот бы огласить такую информацию на заседании английского парламента! Или напечатать в «Таймc»?…
Нет, не напечатают и не дослушают, и не потому, что не поверят.
Почтенные джентльмены вспомнят свою молодость, весело проведенную в Индии или Трансваале, как резвились или обогащались в Египте или Китае… и узнают самих себя. Но никто, кроме англичан, не умеет так лицемерить и лгать, чтобы не выносить сор из избы. Однако, судя по ходу событий во всех концах мира, с годами это становится все труднее и труднее, особенно после Октябрьской революции в России.
