Алексей Рыбин - «Кино» с самого начала и до самого конца
Семейная жизнь имеет, безусловно, множество приятных моментов, но и налагает на семьянина определённые обязанности. Витька заметно посолиднел, перестал засиживаться в гостях до закрытия метро и вообще реже стал появляться вне дома. Иногда он внезапно менял свои решения и наши планы так, что раза два мне пришлось в последний момент отменять наши концерты в Москве — к большому неудовольствию подпольных менеджеров. Я понимал, что если так пойдёт и дальше, то в Москве нас просто перестанут считать серьёзными людьми, но Витька с Марьяшей сказали, что всё это ерунда, и мы будем иметь дело только с Троицким и Липницким, а потолок всех остальных устроителей концертов мы уже превысили. Я не спорил, хотя и не считал, что наш уровень настолько высок, чтобы отказываться от выгодных предложений.
Однако он дал добро на продолжение моих занятий с Максом и Юркой, сказав, чтобы я потихоньку готовил их к записи нашего нового альбома и показывал всю программу. Ребята стали приезжать ко мне на Сапёрный — я недавно переехал сюда, в центр, и жил один, в коммуналке с соседом-хулиганом и соседкой — классической стукачкой, которая, как в дешёвом фильме, откровенно подглядывала за мной в замочную скважину и докладывала участковому милиционеру обо всех приходящих ко мне людях. Участковый пару раз навестил меня с целью разузнать, что за антисоветчик появился во вверенном ему районе, и попытался было обвинить меня в краже спасательного круга с Литейного моста. Спасательный круг, действительно, находился у меня — я получил его в день рождения от Севы Гаккеля, которому круг был, в свою очередь, подарен Сашей Ляпиным. Теперь эта реликвия висела у меня на стене с портретом Фрэнка Заппы в середине. Я сказал участковому, что это — портрет моего старшего брата — матроса, а сам круг — наша семейная реликвия, и участковый, плюясь, сказал, что с такими идиотами, как я и мои друзья, противно возиться, но что он до нас ещё доберётся. После этого представитель власти ушёл и больше меня не беспокоил.
Мы репетировали с Максом и Юркой, кое-что уже подготовили и сделали даже вокальное сопровождение — разложили на три голоса рефрен «Восьмиклассницы» и ещё нескольких песен.
Однажды Витька позвонил мне и сказал, что он решил немедленно приступать к записи.
— А где? — поинтересовался я. Идея была неожиданной — мы не собирались ничего писать раньше чем через месяц-другой.
— Нужно всё-таки опять с Тропилло договариваться, — сказал Витька. — Давай этим займёмся.
— Ну, хорошо, — согласился я, — с Тропилло мы договоримся. Тогда тебе срочно нужно начинать с нами репетировать — с Максом и Юркой.
— Нет, я думаю, что мы снова всё сделаем с «Аквариумом». Это профессионалы, они сделают всё, как надо. Наши ребята ещё не готовы. Новый альбом должен быть по музыке безупречным — они этого сделать не смогут.
— Нет, я не согласен, — сказал я. — В таком случае нужно подождать, пока Юрка с Максом всё отточат — мы должны этот альбом делать своим составом.
— Не надо меня учить, как мне делать мой альбом.
— Витя, если это твой альбом, делай его, пожалуйста, как хочешь. А если это альбом «Кино», то это должно быть «Кино».
— Лёша, если у тебя такое настроение, то ведь я могу записать мой альбом и без твоей помощи.
— Пожалуйста, — сказал я и повесил трубку.
Больше мы с Витькой не созванивались никогда. «Мы странно встретились и странно расстаёмся…». Дурацкий спор вдруг стал причиной совершенно дикого разрыва — группа «Кино» перестала существовать. Это было как-то странно — совершенно, казалось бы, на пустом месте — ну, повздорили, ну, помирились… Но мы не вздорили и, соответственно, не мирились. Я чувствовал, что напряжение внутри «Кино» в последние месяцы росло — и вот, прорвалось…
Я заезжал иногда к Каспаряну — Витька ему тоже не звонил, мы поигрывали немного, а потом я перенёс свою музыкальную деятельность в Москву — стал ездить туда каждую неделю и играть дуэтом с Серёжкой Рыженко. С Юркой, естественно, я видеться тоже перестал.
Однажды, месяца два спустя, я встретил его случайно на улице и узнал, что Витька позвонил ему и предложил поиграть. Ну, в добрый час…
Глава 12
Саша Старцев (Саша-с-Кримами) нетвёрдыми шагами бродил по вытоптанной и неровно засыпанной гравием полянке, чудом оставшейся незастроенной и спрятавшейся среди серых пятиэтажных домов, стоящих ровными рядами за белой стеной универмага «Московский». В руках у Саши была ракетка для бадминтона и волан, и он чертил и чертил на земле носком кроссовки линии, которые, вероятно, казались ему прямыми. Я и Валерка Кириллов сидели поблизости на зелёной травке, рано пробившейся этой весной и маленькими островками разбросанной по полянке. Мы курили и молча смотрели на Старцева и Липницкого, размахивающего второй ракеткой и пытающегося вспомнить приёмы затейливой игры.
Мы собрались сегодня у Старцева — Б.Г., Липницкий, Майк с Кирилловым, давно уже ставшем барабанщиком «Зоопарка», и я. Уходящий в прошлое «Аквариум», осколок старого «Кино» и с трудом просыпающийся от многолетнего летаргического сна «Зоопарк».
Апрель в этом году оказался на удивление и радость всем нам тёплым и солнечным, и это было здорово. И было здорово то, что мы собрались опять все вместе, и на столе, несмотря на трудное, в общем, время, было мясо и была зелень и помидоры, и водка, и сухое вино в трехлитровых банках. Последние яства, правда, не пользовались уже такой тотальной популярностью, как прежде — я уже давно не пью, Борис тоже не пьёт — он за рулём. Обучает его соблюдать правила дорожного движения Вовка Дьяконов — тот, что был когда-то арестован за два пальто — помните? Пьющие ещё друзья поднимают тосты за встречу, за друзей, за то, за сё… Старцев и Липницкий собрали нас сегодня как бы по делу — они собираются издавать журнал и пишут кннгу. Журнал о роке и книгу о рокерах. И это тоже здорово — журнал про нашу жизнь и книга про нас. А сегодня ведь Пасха! И мы, похристосовавшись, сидим за столом и, как всегда, совершенно не занимаемся делом, из-за которого собрались. Мы вспоминаем дела десятилетней давности, всякие весёлые истории, из которых, кажется, только и состоит наша жизнь. Да, неприятности как-то стёрлись и ушли, а кайф, который был и есть в нашей жизни, — он здесь. Майк имеет несколько помятый вид — вчера была десятилетняя годовщина его свадьбы с Натальей. Десять лет назад мы беспредельничали на этой свадьбе, которая пела и плясала в огромной квартире идущего на капитальный ремонт расселённого дома. Эту квартиру за символическую, даже по тем временам, плату, снимал наш хороший приятель, гитарист и поэт-бессребреник, любитель Фолкнера и розового портвейна, Паша Крусанов — теперь ведущий редактор и реальный хозяин модного и солидного книжного издательства «Васильевский остров».
