Иван Ильичев - Анна Герман. Сто воспоминаний о великой певице
Две Анны: Герман и Качалина у входа в студию «Мелодия», 20 октября 1978 года. Фото Валерия Плотникова
Анна Качалина и автор книги Иван Ильичев на вечере памяти Анны Герман в Доме Литератора, 21.02.2002 год
В доме Качалиной ежегодно зажигался Очаг памяти – в день рождения и в день ухода нашей любимой Анны (14 февраля и 25 августа). Мы – друзья и поклонники Анны Герман – всегда собирались у Анны Николаевны в её московской квартире на Большой Никитской. Этот дом был открыт для всех, кто любил Анну, и, конечно же, большое счастье, что на этих встречах с нами вместе несколько раз присутствовали Збигнев и Збышек Тухольские – муж и сын Анны.
Анна Николаевна сохранила все письма, которые ей писала Анна Герман (их более ста), собрала огромный архив фотографий, публикаций и материалов. Она очень хотела, чтобы многое из сохранённого ею увидело свет. Частично материалы из архива Качалиной были изданы в самой первой книге о певице – «Анна Герман» Александра Жигарева в 1987 году. Когда книги об Анне Герман с годами стали появляться ещё и ещё в России и Польше, в них также всегда публиковались уникальные материалы из архива Анны Николаевны.
Незадолго до своего ухода весь архив Анна Николаевна передала в мои руки. Теперь драгоценные жемчужины этого архива (фотографии, письма, пластинки, открытки) украшают и эту книгу, которую вы держите в руках. Безусловно, это лишь фрагменты того, что было сохранено в архиве Анны Качалиной, которая всегда подчёркивала: «Если эти материалы будут опубликованы во благо имени Анны Герман – я разрешаю их публикацию».
За тринадцать лет нашей непрекращающейся дружбы Анна Николаевна многое рассказала мне об Анне, рассказала истории записей почти всех её песен, её московских концертов. Если собрать воедино все эти рассказы, получится отдельная большая книга.
В этой книге я решил опубликовать моё самое первое интервью с Анной Николаевной, напечатанное в 2000 году в московской газете «Русский вестник». Оно очень нравилось Качалиной: «В нём я сказала почти всё, что можно сказать об Анне в рамках одной беседы». Я читаю эти строки и слышу голос Анны Николаевны – удивительного, неповторимого человека. Вижу слёзы в её глазах, потому что об Анне она не могла рассказывать равнодушно. Чувствую её присутствие рядом.
В дополнение к этому интервью впервые публикуются фрагменты писем Анны Герман к Анне Качалиной. За 18 лет переписки в письмах звучат и радостные, и трагические ноты. Сохраняя светлую память о двух дорогих мне Аннах, я публикую светлые и добрые фрагменты некоторых из этих писем.
Когда-то я спросил Анну Николаевну: «Как вы думаете, что сказала бы Анна, если бы знала, насколько она популярна и любима сегодня, в XXI веке? Что она сказала бы о новых дисках, о книгах?» – «Она бы подошла, обняла за плечи, улыбнулась бы и сказала: „Как это здорово!“» – ответила Качалина.
И. И.
– Анна Николаевна, расскажите, как произошло ваше знакомство с Анной Герман?
– Была осень 1964 года. Я работала музыкальным редактором Всесоюзной студии грамзаписи «Мелодия» и пошла на очередной концерт «Гости Москвы» в Театр киноактера на Поварской. Тогда певцы из соседних братских республик приезжали довольно часто, я ходила на такие концерты, слушала хороших певцов и выбирала, кого из них пригласить к нам на студию записать песни.
В том концерте были участники из Венгрии, Чехословакии, Югославии и, конечно, Польши. После концерта я прошла за кулисы, где с помощью переводчиков стала знакомиться с артистами. Когда подошла к Анне, она ответила мне на русском языке, улыбнулась и сказала переводчику: «Я справлюсь, спасибо!». Я пригласила её записать у нас на «Мелодии» несколько песен. Тогда в репертуаре Анны не было песен на русском языке, поэтому записали две ритмичные польские песенки и две очень красивые лирические итальянские. Как оказалось, эта пластинка была её первой пластинкой, даже в Польше ещё ничего не было. Тот миньон тогда хорошо разошелся, вся страна смотрела трансляцию фестиваля в Сопоте, и многие знали, что Анна Герман обладает превосходным голосом. Та пластинка сыграла ещё одну важную роль: Аню услышали советские композиторы и начали приносить мне ноты, чтобы я предложила ей. Уже в следующий приезд Анечка с большим оркестром записала песню Арно Бабаджаняна «Не спеши», потом были песни Вадима Гамалии, Марка Фрадкина, Оскара Фельцмана… Так шаг за шагом в её репертуаре появлялись песни на русском языке. Тогда же и началась наша дружеская переписка, которая длилась с 1964 по 1982 год. Я сохранила почти все письма, их чуть больше ста.
– Анна Герман появилась в СССР уже профессиональной певицей. Как на неё реагировали советские звезды? Не было ли зависти?
– Нет, зависти не было. Аня обладала удивительным обаянием не только в пении, но и в общении с людьми. Всегда мягкая, деликатная… Я ни разу не видела злости или негодования на её лице. Внутри она переживала многое, но внешне это никак не проявлялось.
Первая советская пластинка-миньон, изданная на «Мелодии» при помощи Анны Качалиной
В СССР Аню любили не только зрители, но и артисты. У нас её выделяли, понимали, что она необыкновенное дарование… Бывали, конечно, и обидные моменты. Один раз Аня попросила меня проехать с ней в автобусе до гостиницы. Дело было после съёмок на московском телевидении, выступали польские артисты. Мы с ней сели на переднее сиденье в автобусе, а поблизости была Марыля Родович и ещё кто-то… Вдруг я вижу, что у Ани из-под тёмных очков покатились слёзы. Она сказала: «Анюта, хорошо, что ты не понимаешь по-польски. Слышала бы ты, что они обо мне говорят… Это невыносимо слушать…». Я не сразу поняла, а оказалось, поляки обсуждали, за что так хорошо принимают Герман – старомодную и скучную для молодёжи… Почему зрители сходят с ума от её лирических песенок, а другим участникам лишь вежливо аплодируют. Кто-то из музыкантов сказал: «Знаете, сколько она тратит денег на цветы, чтобы ей потом на концерте дарили…». Эти глупые и жестокие слова заставили Аню заплакать…
– Одну из лучших песен Анне Герман подарил её друг, композитор Евгений Птичкин. Это «Эхо любви». Правда ли, что у Анны с ней связаны особенные чувства?
– Режиссёр Евгений Матвеев в 1977 году заканчивал работу над новым фильмом «Судьба». Он попросил поэта Роберта Рождественского написать стихи, которые бы передавали тонкости любви. Песня была написана за одну ночь, композитор Птичкин записывал одной рукой ноты, другой тут же наигрывал на рояле рождающуюся мелодию. Режиссёр Евгений Матвеев настоял: эту песню будет петь только Анна Герман. Только её голос казался ему способным передать всю силу чувства настоящей любви, всю гамму человеческих переживаний. Я отправила ноты в Варшаву, а Матвеев направил официальное письмо – приглашение от «Мосфильма». Вскоре Аня приехала в Москву. На студии репетировал оркестр кинематографии, Аня послушала их игру и предложила записать первый дубль. Она запела, а в оркестре дрогнул смычок. Кто-то из музыкантов заплакал. Аня продолжила запись, оркестр с трудом сдерживал слёзы, у пульта тоже все вытирали слезы. Мы присутствовали при рождении чуда, и все это понимали! Аня допела и попросила ещё один дубль, но Матвеев ей не позволил. Повторить такое было просто невозможно! Аня спела выше всех ожиданий. Так эта запись и вошла в фильм, потом на пластинку – записанная без репетиций, на одном дыхании.
