Борис Сичкин - Я из Одессы! Здрасьте!
— Колхозникам концерт понравился, но сразу Девятую симфонию — трудновато. Вот если бы вы начали с Первой, то было бы легче.
На гала-концерте, когда все артисты были на сцене, мальчик вынес огромную корзину цветов и под аплодисменты зрительного зала вручил их мне.
За кулисами я встретил одну очень расстроенную актрису и решил ей подарить цветы, чтобы поднять ей настроение.
— Спасибо, Борис, — сказала она, — но эти цветы действительно мои. Я их купила на свои деньги. И мне должны были их вручить на сцене, а не за кулисами.
В Москонцерт из цирка перешёл ведущий Кирилл Бобров. У него была плохая память, и он путал на сцене имена и фамилии артистов. Когда ему по этому поводу артисты предъявляли претензии, Бобров отвечал:
— Какая разница, как я вас объявил? Кто вас знает? А мне нужно было бы забивать голову вашими ненужными именами и фамилиями.
Произнося репризу, касающуюся философа Спинозы, Бобров был уверен, что речь идёт о враче, специалисте по спинному мозгу.
В Горьковской консерватории Боброву нужно было объявить «Сентиментальный вальс» Чайковского. Бобров объявил так:
«Чайковский. САЛЬТОМОРТАЛЬНЫЙ вальс».
В столице Татарии Казани Бобров вёл концерт. Через несколько минут после начала в зале появился опоздавший пожилой татарин. Он тихо искал своё место. Бобров сразу нашёлся и сострил:
— Правильно гласит пословица: «Нежданный гость хуже старого татарина». Трудно сказать, чем бы кончилась для Боброва эта шутка, если бы он вовремя не убежал через чёрный ход.
По всей стране нас заставляли учить историю партии. Я и другие деятели культуры учились в Университете марксизма-ленинизма при ЦДРИ. На экзамен пришёл народный артист Советского Союза Юрий Завадский. Экзаменатор спрашивает у Завадского:
— Расскажите о работе Ленина «Шаг вперёд, два шага назад».
— Работа Ленина «Шаг вперёд, два шага назад», — вслух повторил Завадский. Потом задумался и ответил:
— Это я знаю. Что дальше?
— Воссоединение Украины и России, — спросил экзаменатор.
— Это я тоже знаю, — ответил Завадский. — Все? Будьте здоровы. И ушёл.
Николай Крючков снимался в фильме, режиссёром которого был С. А. Эйзенштейн. Несмотря на очевидную разницу в возрасте Крючков говорил Эйзенштейну «ты». Близкий друг режиссёра возмущался: «Сергей Александрович, я вас знаю больше двадцати лет и с вами на „вы“, а Николай Крючков видит вас первый раз и говорит „ты“. Как это понять?!»
Эйзенштейн: «Тут ничего обидного нет. Просто для Крючкова „ты“ — это когда один человек, а „вы“ — когда много».
Художественный руководитель ругал певицу за то, что она в концерте, посвящённом Дню авиации, не спела песню про лётчиков.
— Нет у меня в репертуаре песни про лётчиков, — сказала певица.
— Как у тебя нет песни про лётчиков?! — возмутился худрук. — А песня «АВИО-Мария»?!
В интернациональном городе Баку в ЗАГСе были вывешены образцы заявлений: «Товарищ Гаджиев Рауф Аджибекович женился на такой-то». «Товарищ Бабаев Муслим Оглы родился тогда-то».
Но на образце, удостоверяющем смерть, значилась фамилия Федотова Ивана Степановича.
В Москву на несколько дней ко мне приехал погостить знакомый одессит. Как раз в день его приезда проходил матч по футболу между одесским «Черноморцем» и московским «Торпедо», и мы пошли на стадион. Матч выиграло «Торпедо». Мой одесский приятель хмуро собрал вещи и сказал, что едет на вокзал.
— Ты же хотел остаться на несколько дней.
— О чём ты говоришь?! Остаться с таким ОСАДКОМ!
Я принимал участие, как балетмейстер, в фильме «Женитьба Бальзаминова». Фильм снимался в Суздале. Город Суздаль с огромным количеством церквей, храмов, нетронутых шедевров русской архитектуры неизменно привлекает внимание иностранных туристов и, видимо, именно благодаря им религия в городе не притесняется, в церквах проходят богослужения, разрешена продажа икон, крестов и так далее. На базаре один торгует самодельными иконами.
— Сколько стоит Микола-Угодник? — поинтересовался я.
— Один рубль, — по-волжски окая ответил продавец.
— А Иисус Христос?
— Один хуй.
В Москве жил негр Вейлан Роод. В то время он был единственным негром в Советском Союзе и далеко не самым из них красивым. Как-то раз около Колонного зала его знакомый, драматург Пётр Тур, по рассеянности с ним не поздоровался. Вейлан Роод догнал его и спросил, почему он с ним не поздоровался.
— Ради Бога извините, — смущённо ответил Пётр Тур, — я вас не узнал.
Комиссия утверждала репертуар Госоркестра Азербайджана для правительственного концерта. Когда конферансье объявил американского композитора Стена Кантона, комиссия единогласно зарубила это произведение, говоря о растлении Запада и о пошлости этого джазового произведения.
По моему распоряжению на правительственном концерте американский композитор Стен Кэнтон был объявлен так:
«Польский композитор Станкевич. Вариации на польские народные песни».
Все были в восторге от музыки.
В клубе МВД с вертящейся сценой состоялся пленум ЦК партии Азербайджана. Как только начал говорить первый секретарь партии Азербайджана товарищ Ахундов, я случайно нажал кнопку, и весь президиум с товарищем Ахундовым уехал. А с другой стороны выехали двое рабочих, которые, удобно расположившись, покуривали и попивали вино. Работники КГБ растерялись, один из них нажал кнопку, и сцена остановилась. Рабочие на первом плане бросили пить и курить, недоумевая, что произошло. Зал хохотал. Все ЦК застыло на другой стороне. Нажав кнопку, я вернул президиум на прежнее место. Все, слава Богу, обошлось.
Утверждают, будто народная артистка Советского Союза Яблочкина умерла девственницей. Как-то она спросила у артиста Михаила Царёва, как, собственно, занимаются любовью. После подробного рассказа Царёва Яблочкина воскликнула: — Боже! И это без наркоза!!!
В Советском Союзе, в каком бы ты ни работал жанре, ты должен отразить поступь коммунизма. Светлое и счастливое будущее. Даже если ты клоун или иллюзионист. Должна быть идея, партийный смысл. Без Красного знамени ничего не обходится. Самая лучшая декорация — это портрет Ленина.
Проходил просмотр артистов на предмет выступления за границей.
Один жонглёр московской эстрады решил действовать наверняка. Он сменил европейский костюм на русский, жонглировал яблоками, арбузами, самоварами, а в финале вынес огромный мяч, расписанный под глобус. Внутрь глобуса посадил «голубя мира». Отработал с глобусом разные упражнения: подбросы, верчения плечами и головой.
В конце открыл мяч, и по его задумке голубь мира под музыку «Летите голуби, летите…» должен был порхать над комиссией. Но голубь после всех издевательств вывалился из мяча к ногам создателя этого номера, долго блевал, бился в судорогах и матюгался.
