Рене Груссе - Чингисхан: Покоритель Вселенной
Взятие Великой Китайской стены
Переход через Великую равнину
Талант — это долготерпение После двух лет усилий и упорства Чингисхан наконец, летом 1213 года, добился решающих успехов.
Его цель состояла в том, чтобы овладеть историческим путем из Калгана в Пекин, который, ущелье за ущельем, отрог за отрогом, вел от плато Внутренней Монголии к Великой равнине Восточного Китая.
В июле-августе 1213 года Чингисхан сумел занять первый укрепленный город на этой дороге, а именно Сюаньхуа. который, стоя на продуваемом «желтым ветром» плато в окружении гор вулканического происхождения, конгролировал весь этот район, извне примыкавший к Великой Китайской стене.
Юго-восточнее, на той же дороге, стояло укрепленное поселение Бао-нан Толуй, младший сын Завоевателя, во главе штурмового отряда сумел взять его стены.
Следующим пунктом был Хуалай Здесь Чингисхан одержал важную победу, перебив врагов столько, что еще на протяжении долгих лет пространство в 15 километров оставалось покрытым человеческими останками.
Юго-западнее Хуалая начиналось дефиле Цзуйюнгуань (или ущелье Нанцзю) — дикая и мрачная теснина длиной в 22 км, зажатая с обеих сторон обрывистыми горами и укрепленная фортификационной системой, державшей под своим контролем спуск от Великой стены к Пекину. На этой позиции противник чувствовал себя уверенно.
Монгольский ратоводец Джебэ, поставленный в авангарде, приблизился к ущелью, а затем, следуя обычной тактике кочевников, как бы отступил в направлении к Сюань-хуа. Как он и рассчитывал, враги бросились его догонять. Когда они оказались достаточно далеко от укрепленных позиций, Джебэ круто развернулся и нанес удар по преследователям. За ним устремилась вся монгольская армия во главе с Чингисханом. «Трупы врагов лежали друг на друге, словно срубленные деревья».
Чингисхан стал лагерем на Люньхутае (Плато драконов и тигров), у входа в долину. Его взору открывалась панорама Великой Восточно-Китайской равнины, чьи возделанные земли простирались более чем на 800 километров, от Пекина до Нанкина. И совсем рядом, едва ли не в трех десятках километров, высились башни и дворы столицы «Золотых царей».
В это время два других корпуса монгольских войск овладели еще двумя подступами к китайской территории. На северо-востоке они заняли крепость Губейцзю, сторожившую главное дефиле на спуске от Жехола к Пекину; а на северо-западе овладели Датуном, укрепленным пунктом между двух линий Великой стены. Находящийся на высоте в 1300 метров, он защищал провинцию Шаньси, часть Пекинской области, куда и ворвались монгольские рати.
В Датуне монголы обнаружили старых друзей, пострадавших за их дело, онгутов. Один из онгутских князей, Алахуш-дигитхури, когда-то предупредивший Чингиса о найманской угрозе, был казнен антимонгольской группировкой. Его вдова и сын укрылись в Датуне. Завоеватель устроил в их честь великолепный прием и по-царски их одарил. Вскоре затем он выдал за онгутского княжича Негудая одну из своих внучек, дочь Толуя. Выше было сказано, что другому онгутскому князю он отдал свою собственную дочь, отважную и умную Алахай-бэги.
Так Покоритель Вселенной, проявляя беспредельную жестокость к врагам своего народа, демонстрировал по отношению к сыновьям друзей, павших защищая его интересы, самую трогательную, едва ли не отеческую любовь.
Победы монголов не могли не сказаться на положении в пекинском дворе. Один из цзиньских генералов, Хушаху, убил своего господина, «Золотого царя» Выйшао, и посадил на трон другого члена царского дома, а именно Сюань Цзуна. Случилось это в августе-сентябре 1213 года.
Воспользовавшись смутой, вызванной этим переворотом, Чингисхан осенью того же года предпринял поход в самое сердце цзиньской империи. В соответствии с необыкновенно тщательно разработанным планом он разделил свои войска на три армии. За собой Чингисхан оставил армию центра, которой предстояло вторгнуться на Великую равнину. Некоторые военачальники предлагали взять Пекин, но здравомыслие подсказало этого не делать: город имел слишком хорошие укрепления, а монголы не были достаточно оснащены техникой для его осады, да и умения им недоставало. Поставив перед Пекином заслон из своих войск, сопровождаемый Толуем Чингисхан со своею конницей устремился на юг.
Попробуем представить себе, сколь поражены были эти кочевники, степные пастухи и лесные охотники открывшимся их взору зрелищем. От стен Пекина до Желтой реки тянулись бесконечные поля Великой равнины, где на протяжении тысячелетий каждый клочок земли тщательно возделывался трудолюбивыми пахарями, где рисовые поля чередовались с полями проса, а поля гаоляна чередовались с кукурузными.
Идя напрямик по садам и огородам, монголы сжигали деревни и стога, уничтожали копытами своих лошадей чужой урожай. Благодаря мощным стенам удалось уцелеть едва ли десятку крепостей. Были разграблены все города второго ранга, начиная с Бао-диня, находившегося юго-западнее Пекина, и кончая Выйхуэем, что севернее Хэнаня.
Спускаясь от Пекина на юг, Завоеватель преодолел не менее 500 километров и остановился лишь тогда, когда уткнулся в широкую, как морской пролив, Хуанхэ, форсировать которую его коннице было не под силу.
Но поход продолжался. Взяв курс на юго-восток, Чингисхан пересек из края в край всю плодородную долину Шаньдун, главный город которой, Цзинань, занял.
В Цзинане Покоритель Вселенной получил полное представление о крупном китайском городе XIII столетия, поскольку шаньдунская столица была известна прекрасными фонтанами, полными огромных лотосов озерами, гигантскими деревьями своих парков, «Горой Тысячи Будд», изваянных еще в VII веке; славилась она и дорогими изделиями из шелка, которыми активно торговала.
Оставив на востоке массив священных гор Тайхан, Чингисхан дошел до Ляншаня (35° северной широты), достигнув самой южной точки провинции Ханьдун и остановившись у порога заливных площадей и польдеров, по которым Хуанхэ выходила к своей дельте.
Не изменяя своему жестокому правилу, монголы использовали во время штурмов имевшихся у них военнопленных, равно как и местных крестьян, ставя их в первые шеренги своих войск. Осажденные, видя во главе штурмовых отрядов своих несчастных единоземельцев, пускали в ход оружие, лишь с большим трудом преодолев внутренний протест.
За исключением немногих крепостей, действительно неприступных, все встречные города пали один за другим. Чингисхан вернулся к Великой стене с богатой добычей: с золотом, серебром, дорогими шелками, скотом и лошадьми, не говоря уже о скорбном кортеже несметного количества посаженных на цепь юношей и девушек.
