Павел Ольховский - Последняя гимназия
— Ну, ребята! — грозно сказал Викниксор, подойдя к строю и подмигивая: — чтобы через пять минут оружие было сдано.
И через пять минут на дворе возвышалась преогромная куча, куда шкидцы, изображая глубокую скорбь, сваливали прутики, щепочки, ремешки и бечевки…
Когда калитка за начальником милиции закрылась, Викниксор повернулся к ребятам. По лицу его забегали молнии, губы были закушены и руки крепко сжаты.
Началась расправа.
— Смирно!
Рыжик побледнел. Побледнели Мамонтов и Калина. Викниксор подошел еще ближе, шевельнул губами, хотел говорить, но вдруг отвернулся и махнул рукой.
— Завтра с утра собрать матрацы… Едем в город…
Глава девятнадцатая
Утром приехали в город первые вестники переезда. Приехала Эланлюм со свитой уборщиц и кухарок.
Ребят в Шкиде не было. Фока исчез еще вчера, когда Степан засыпал всех в библиотеке, Кубышка с утра пошел хлопотать в фабзавуч, а Иошка с Сашкой побрели просто куда глаза глядят. Бродили они до вечера.
Уже начинало темнеть и накрапывал дождь. По скользким панелям бежали, размахивая газетами, мальчишки. Кричали про Макдональда, кражи и квартплату… На Петергофском шкидцы встретили Кубышку. Кубышка шел взволнованный, заплаканный, с маленьким узелком в руках.
— Приехали! — не сразу заговорил он, когда его остановили. — Приехали с дачи… Шкидцы приехали, потом Викниксор… Степан ему сразу накапал… Потом… — Кубышка всхлипнул и шмыгнул носом — потом пришел Викниксор и меня выгнал.
Он снова всхлипнул, хотел что-то прибавить, но махнул узелком и пошел.
— Идём! — дернул Иошка Сашку.
Пошли в Шкиду.
— Ну и всыпались вы! — тревожно зашептал дежурный, встретивший ребят на кухне. — Викниксор здесь чуть Кубышку не изволохал!
— Да? — испугался Сашка. — Злой?
— Как чёрт…
— А где он? —
— В учительской наверно…
Викниксор, заслышав разговор, уже шел навстречу. Последний раз ребята видели его простым, спокойным и даже грустным. Сейчас он шел на них медленно, тяжело переставляя ноги и непримиримо заложив руки в карманы пиджака.
— Вот что, — сказал он, поднимая брови и останавливаясь; сказал жестко и раздельно как давно обдуманное и решенное:
— Из школы вы можете убираться. И сделать это я попрошу вас немедленно. Мне воров и негодяев не надо…
— Позвольте…
— Ни слова… Я знаю вашу манеру отпираться. Мне все известно о ваших похождениях.
— Ничего вам неизвестно… Только нахально врут… Врут вам, а вы и поверили.
— Будете скандалить — уйдете с милицией. И потом, — резко крикнул Викниксор: — с вами мне не о чем разговаривать. Дежурный, выпусти вот этого! — Он указал на Сашку, а Иошке через плечо бросил: — Ты можешь переночевать в школе в музее и завтра отправляться куда угодно…
Дежурный выпустил Сашку и, закрывая двери, сказал:
— Надо к кастелянше сбегать, а то из музея одеяла, постель забрали… Ему спать не на чем.
— А это уже роскошь! — прервал дежурного Викниксор, — Можно и без этого. Я и то разрешаю ему остаться лишь потому, что ночь сегодня холодная, дождливая, можно простудиться… Да… А одеяло — это уже роскошь… Понимаешь?
— Понимаю! — ответил Иошка. — Спасибо…
На другой день он ушел.
2"Ну, теперь всё! — думал Иошка. — Теперь только одна надежда — техникум. Примут — хорошо. Не примут — гибель. Назад в Шкиду не пойду".
Сашка переночевал эту ночь у матери и тоже с утра спешил в техникум — узнать, принят он или нет. Он пришел туда раньше Иошки, пришел, когда списки только вывешивались. Списки окружила толпа, все кричали, волновались, толкались, толкался и Сашка, забыв привычную вежливость и протискиваясь вперед к спискам, чтобы найти свою фамилию. Его близорукие глаза шарили по листу, торопливо бегали вверх — вниз, налево — направо, но фамилии не было.
— Не принят!..
Он поискал Иошкину фамилию, но тоже не нашел.
— Не принят!
Он вышел на улицу и присел на ступеньки крыльца. Кругом проходили люди. Проходили, разговаривали. Сашка сидел в уголке, подняв воротник, надвинув кепку, и думал.
Сашка думал и, странное дело, не о том, как быть дальше а о том, что делал бы он, если бы его приняли. Он представил, что вначале пойдет в канцелярию и узнает, где общежитие, потом отправится в общежитие и попросит помещение, попросит жратвы, потом подаст заявление в стипендиальную комиссию, потом…
За спиной хлопнула дверь и на плечо опустилась рука. Сашка вздрогнул.
— Поздравляю! — мрачно пробурчал Иошка: — Тебе повезло.
— Факт! усмехнулся Сашка. — Подвезло здорово…
Иошка снял руку с плеча и удивленно посмотрел на приятеля.
— Что ты, очумел? Радоваться, дура, надо, что приняли.
— Кого?
— Тебя! — крикнул Иошка.
Оба замолчали. Сашка таращил глаза и шевелил ртом: говорить он не мог.
— Ах вот что! — понял наконец Иошка. — Ты по слепоте своей фамилии не рассмотрел…. Ах, Сашка. Сашка. Сова безглазая… Бить тебя некому!..
Иошка схватил его за руку и потащил обратно в техникум.
— Смотри! — палец лег и пополз под словами: "Список принятых на третий курс". — Видишь?.. Теперь смотри здесь! — палец скользнул вниз и пополз под Сашкиной фамилией: — Видишь?..
— Теперь вижу! — улыбнулся Сашка. Он пробовал сохранить серьезность, но широкая, радостная улыбка раздирала рот. Улыбнулся и хмурый Иошка.
— Поздравляю!
А когда Иошка, простившись, ушел, Сашка отправился в канцелярию узнавать, где общежитие.
3Иошка шел вперед. Шел с одной мыслью: что делать?
Прежде всего хотелось есть, потом надо найти какую-нибудь квартиру. Ни родных, ни знакомых у него не было, и оставалось идти в Губоно. Просить.
В Губоно он прождал почти два часа, пока его приняли. Приняли холодно, с каким-то насмешливым вниманием. Выслушали для проформы, потому что ещё с утра звонил и всё сообщил по телефону Викниксор. Выслушав, написали коротенькую записочку в дефективный детдом на Выборгской стороне.
Иошка пошел опять. Со вчерашнего дня он ничего не ел; денег у него не было, была только одна копейка, медная полустертая монета, которую он нашел по дороге. Не хватало второй, чтобы купить полфунта хлеба. Иошка шел, присматриваясь к земле:
"Если нашел копейку, почему не найти другую?" — рассуждал он.
В детдом он пришел уже вечером. В другое время ему и понравилось бы это низкое, похожее на усадьбу здание, стоящее в глубине густого и красивого сада; понравились бы дорожки, клумбы, беседки, — но Иошке нестерпимо хотелось есть. Он прошел к дверям и даже не поглядел на клумбу, где покачивались под дождем яркие головки астр.
