Геннадий Тоболяк - Афганская война ГРУ. Гриф секретности снят!
– Выезжаем через пять минут.
Совещание оперативной группы только закончилось, как в дверь постучали. Вошел комбриг Михаил Шатин, веселый, улыбчивый, доброжелательный. Поздоровавшись со всеми кивком головы, Шатин сказал смеясь:
– Проезжал мимо, думаю, дай-ка я зайду к своим боевым товарищам и угощу их раками!
Шатин высыпал на стол из пакета живых раков. Они поползли по столу в разные стороны, стараясь поскорее куда-либо спрятаться и забиться в щель. Зрелище было необычное. Громадные раки штук до сорока ползали по столу, забирались друг на друга, угрожающе пучили глаза, рассматривали людей, шевеля своими длинными усами.
– Мне показалось, что вам теперь только раков недоставало до полного счастья, – сказал комбриг Шатин и внимательно посмотрел на майора Собина. Майор съежился под пристальным взглядом Шатина, ничего не сказал, отошел от стола в сторону, а мы с комбригом уединились в моей комнате, чтобы обсудить создавшуюся ситуацию в отношении с оборотнями «Акрамом» и «Фарахом».
– Скажи, Геннадий, что ты собираешься предпринять, чтобы спасти «Зурапа»? Я спрашиваю для того, чтобы действовать с тобой заодно. «Зурапа» нельзя передавать в ХАД. Там его убьют, а он заслужил своим поведением жизнь.
– Я согласовал ряд вопросов с командованием Центра, на «Зурапа» будут оформлены соответствующие документы, и он будет направлен в Кабул, – сказал я, – там, даст бог, «камикадзе ислама» не смогут достать его. Так я думаю, если не произойдет утечки информации или откровенного предательства, что часто встречается в афганском обществе. Однако свобода «Зурапа» будет только после встречи, которая произойдет в ооновском городке в 21 час 30 минут между «Зурапом» и агентами-оборотнями – «Акрамом» и «Фарахом». «Зурап» задаст этим предателям один ключевой вопрос: «Все ли готово к уничтожению «Мусомяки»?» Если «Акрам» и «Фарах» подтвердят готовность взорвать «Мусомяки», сомнений не будет в том, что они – предатели, и будут уничтожены «Зурапом» на месте встречи, которую я лично буду контролировать.
– Рискованное это дело, – задумчиво сказал комбриг, – но я знаю, Геннадий, что тебе не привыкать распутывать хитросплетенные узлы, но на всякий случай я буду держать в готовности десантный взвод, в случае опасности сигналом к подключению десантников тебе в помощь будет красная ракета. Мы ее увидим издалека. Оставляю тебе ракетницу, там уже есть ракета. Словом, договорились. А пока, прощай, Геннадий. У меня много дел, как и у тебя, завтра увидимся. Желаю удачи.
Я проводил комбрига до машины. Неожиданно он остановился и сказал:
– Никак не могу принять близко к сердцу мир азиатской жестокости и нищеты, лжи и обмана. Вчера сам видел, как на центральном рынке Кандагара продавали молодую девушку за два барана.
Комбрига возмущала торговля людьми на рынке, словно на календаре не XX век, а Средневековье. От возмущения «работорговлей» в глазах Шатина стоял огонь ненависти, как яркий костер. Он был молод. Не прошел школу большевистского умолчания и сортировки людей по росту и весу, размеру черепа и длине ушей. Людей не «советской» расы уничтожали в большевистских застенках, сжигали, как дрова, в камерах и топках.
Афганскую войну Михаил Шатин начал в 1980 году и считал ее великим несчастьем для Афганистана и России. Своим отношением к долгу, Отечеству напоминал горьковского Данко, и поэтому был любим подчиненными.
– А теперь в штаб, – скомандовал Шатин водителю, – гони. Время не ждет!
Саша Григорьев стоял рядом со мной, сказал, улыбаясь:
– Даже Шатину понравился ваш девиз: «Время не ждет!
– Ты, Саша, стал наблюдателен, похвально. Теперь сосредоточь все свое внимание на дороге. Сейчас заедем в «Медузу», возьмем «Зурапа» и поедем в городок ООН, ты знаешь, где он. Пока все. Поехали. Время не ждет.
В назначенное время наша автомашина подошла к «Медузе», где содержался «Зурап», он был уже в состоянии полной готовности и ждал моего приезда.
– Как здоровье? – спросил я «Зурапа». – Как настроение?
– Теперь все хорошо, без проблем! – ответил он. – Вам спасибо за все, что вы сделали для меня. Со мной обращаются хорошо. Кормят меня по офицерской норме. Постоянно кофе, первое и второе блюда. На ужин чай, овощи, фрукты и каша. Словом, я всем доволен. Единственно, боюсь, что со мной будет завтра-послезавтра, потом, когда раскидаем по сторонам всю эту грязь с «Акрамом» и «Фарахом».
– У нас сейчас нет достаточно времени, чтобы поговорить по тому кругу вопросов, которые тебя, «Зурап», волнуют, но обещаю тебе в ближайшие дни обговорить все, что касается тебя, и поставить точки над «и».
– Хорошо. Понял вас! – ответил «Зурап», и мы поехали в городок ООН.
Саша Григорьев вел автомашину уверенно. У секретного поста притормозил, трижды мигнул фарами, показывая, что «свой», и машина вновь стала набирать предельную скорость, неслась по шоссе в сторону городка ООН по безлюдной дороге. Это время в Кандагаре было опасным, и мало кто решался куда-то поехать или прогуляться по улице. Его обязательно остановят, очистят карманы, если не убьют, то ограбят.
«Зурап» сидел сзади меня и, наклонившись ко мне, слушал, что я ему скажу:
– У тебя сейчас будет встреча с «Акрамом» и «Фарахом», будь предельно внимателен, не показывая вида, что чем-то взволнован или расстроен. Разговор не затягивай по времени, обязательно коснись темы готовности «Акрама» и «Фараха» к совершению террористического акта, связанного с уничтожением «Мусомяки» и гибелью всех обитателей дачи, во главе с полковником Тоболяком. Это очень важно, чтобы понять, что «Акрам» и «Фарах» – оборотни и подлежат уничтожению. Стрелять в них будешь ты, и никто другой. Это тебе понятно?
– Понятно!
– Мы будем располагаться поблизости, и можешь не сомневаться – в случае необходимости придем на помощь.
– Я справлюсь сам со всем! – твердо сказал «Зурап». – У вас еще пока нет твердой уверенности, что «Акрам» и «Фарах» – враги, и вы намерены это проверить, у меня таких сомнений нет. Они враги мои и ваши. В любом случае я должен их уничтожить, иначе меня разоблачат как двойника и расстреляют. Это я знаю. Поэтому, товарищ полковник, будьте спокойны за меня, я сделаю свое дело. Для меня возврата в прошлое нет. Теперь я живу только будущим, а не прошлым. Я не могу быть свободным и независимым человеком, заранее зная, что где-то рядом со мной ходят предатели, способные предать меня и вас.
– Согласен с тем, что ты сказал, – заявил я «Зурапу», – действуй по своему усмотрению. Ты вправе покарать террористов, и я предоставляю тебе такую возможность.
Переводчик Хаким и майор Собин сидели сзади, зажав «Зурапа» с обеих сторон. Я находился рядом с водителем Александром Григорьевым и внимательно контролировал обстановку на дороге. Под рокот мотора я прислушивался к разговору «Зурапа» с переводчиком Хакимом.
