Анатолий Черняев - Дневник помощника Президента СССР. 1991 год
Много умного говорили Абалкин, академик Пахомов, Мальцев, нижегородский секретарь обкома, кое-кто еще. Но больше — примитив, невежество и реакционная агрессивность. Вступительное слово М. С. начал так: «Перед вами буржуазный либерал, который продает страну капиталистам и проводит политику Буша». Это была цитата из «Советской России», зачитал, указывая при этом перстом на Чикина, главного редактора.
Его заключительное слово — шаг вперед (в его «идеологии»). Он, пожалуй, впервые этой «партейной» публике, а не в нашем кругу, сказал: «Хватит языческого поклонения основоположникам. Хотя они и великаны… для своего времени. Если мы не освободимся от бездумного почитания их, мы не найдем теории, адекватной реальностям и современной науке».
Вообще-то пора ему «делать» книгу «Перестройка-2», чтоб объясниться по прошествии пяти лет — и с миром, и с народом, и с партией, — объясниться до того, как передать бразды.
Я погружен в подготовку к встрече с президентом Мексики (3-4 июля ): речь и переговорный материал, интервью для мексиканской газеты; к Колю — на 5 июля в Киеве; отчасти — к Лондону— Не хватает времени даже газеты читать, а то и ТАСС с шифровками. Да еще 32¤ жары, комары ночью.
Не хочется читать политические бумаги (взял с собой!), а надо!
3 июля 1991 года
День знаменателен еще и тем, что М. С. фактически «одобрил» возникновение «движения» — партии Яковлева — Шеварднадзе, а на ПБ добился отставки Полозкова.
Обнаружилось, что группа, просидев два месяца в Волынском, создала для «семерки» нечто такое, с чем показываться туда нельзя. И М. С. спихнул это на меня… за два дня до того, как он представит это (после получения мандата) на заседание «9 + 1»
Впрочем, я его предупреждал, что из-под пера Медведева-Ожерельева выйдет доклад для партактива, а не для «семерки» в Лондоне. Шах тоже ему об этом говорил.
6 июля
Вчера — Киев, Коль и К¤.
Сам город… 35 лет не был там. Шофер — «экскурсовод» (мы с Игнатенко в «Чайке»). Ощущение, будто в каком-то большом западноевропейском, скорее, немецком городе: XIX век, улицы, зелень, прибрано, чисто, ухожено… И в общем, говорит шофер, сытно…по сравнению с Москвой!
Может, напрасно мы в средствах массовой информации так уж прибедняемся: чуть ли не на грани голода и полного развала находимся, Живет держава… А Украина может и «сама по себе», без нас… Лозунги демонстрантов: «Коль — да! Горбачев — нет!»
Загородный дом — бывшая дача Щербицкого. Красоты природы. Комары.
Переговоры… Сначала один на один… «Ты — ты!»… А нам, окружению, много лучше, чем бывало с хонеккеровской командой, хотя там были хорошие сами по себе ребята. Близость, понимание, доверчивость, особенно — от нас, от М. С. Хочет Коль, чтобы был успех на «семерке» в Лондоне… Но не уверен, что так же отнесутся другие, особенно Буш, Малруни, Кайфу. Очень хвалил Мейджора, ругал «его предшественницу».
Потом (когда в расширенном составе беседовали) Келер («шерп») все уговаривал подчиниться МВФ. М. С. — ему: «СССР не Коста-Рика! От того, как „вы“ (Запад) поведете себя в отношении СССР, история пойдет туда или сюда…»
А в общем аргументация Горбачева обычная для его бесед с иностранцами в последние месяцы. Он не прочел мой вариант к «семерке». Я ему все подсовывал свою копию. Второй частью текста — программой сотрудничества — чуть воспользовался, а по главной проблематике, где «меморандум», листал примаковский вариант. Перед беседой я ему протянул свой текст: «Возьмете?»
— «Да не надо, у меня ведь есть… Ты же прислал», — сказал так, чтоб я не рассчитывал, что он его возьмет за основу. (Тем не менее, когда вернулись в Москву, позвал меня в Волынское-2, чтоб «завершить» текст для «семерки» перед передачей главам республик. 8-го он собирает Совет Федерации, чтоб получить мандат на Лондон… За один-то день, успеем ли?.. Если начнет передиктовывать представленную баланду — все!!)
По Югославии с Колем большой был разговор. Не сошлись. Канцлер насупился, ибо М. С. нажимал: невмешательство во внутренние дела; беда, если СБСЕ станет инструментом вмешательства; территориальная целостность, неприкосновенность границ…— в общем, наш набор с прицелом на Прибалтику! А Коль исходит из того, что Югославии уже нет и танками ее не сохранишь.
Восточная Европа. М. С. тянул на «сотрудничество»… и чтоб освободиться от комплекса «супервлияния». "Мы им «надоели! Но и они нам надоели!» — говорил он теперь и канцлеру объединенной Германии. И пришлось сильно «держать себя», чтоб устоять на паузе в отношениях с бывшими союзниками, чтобы время утрамбовало новую ситуацию, чтобы привыкнуть к отношениям с ними, как со всеми другими, и не претендовать на «особые» отношения даже в «новом виде».
А в самолете, когда еще летели в Киев, нам с Квицинским сказал: «Вот ненависть какую возбудили к себе „своей дружбой“ после войны. Освободили их от фашизма и все загубили!»
Убеждал Коля, что в двусторонних договорах нужен пункт о невхождении «во враждебные союзы». Коль, конечно, парировал: где они, эти враждебные союзы? (и М. С., и Коль имели в виду одно — НАТО!). И вообще — чего, мол, ты, Михаил, боишься, ведь Венгрия, например, в 2005 году будет членом Европейского Сообщества, а у ЕС будет тесная кооперация с СССР?!
Очень удачно прошла совместная пресс-конференция на лужайке. М. С. был в ударе. Словом, новая дружба с немцами получила еще один большой «ковш цемента»… Рефреном шло у обоих: если все в порядке будет с советско-германским фактором, он и будет определять судьбу и Европы, и мировой политики. Оба исходят из этого.
На обратном пути в присутствии Квицинского рассердился: «Коль понимает, что ему нас, СССР, не съесть; больше того, без нас ему не съесть Европу и не отделаться от американцев. И он будет делать все, чтоб нам помочь возродиться и стать рядом, тоже современной великой… Ну, а на Украину, конечно, он зарится… Но это уже другое, в отличие от гитлеровского, жизненное пространство».
Кстати, Коль встречался отдельно с Кравчуком, Фокиным (предсовмина УССР) и Гуренко (первый секретарь ЦК КП Украины). На обеде он явно держался с ними снисходительно, свысока. А публика эта (что президент, что премьер, особенно) — серая, надутая, но «мнит» о себе!
Прогулки с М. С. и без М. С. пока Коль был с украинцами.
Обед: очень «прямое» застолье в стиле «душа нараспашку». Крупно выпили. Тосты!
Отлет. Коль полчаса ждал в самолете своих журналистов… А перед трапом (я, как всегда, стоял в отдалении), Коль вышел из группы сопровождающих и, к удивлению всех, подошел ко мне, долго жал руку, похлопывал по плечу и говорил… Не все я понял, но понял, что он хотел дать мне знать, что «знает» о моей роли. Кто-то, видно, из его людей, с кем я общаюсь — Блех, Тельчик и другие, — «наговорили» ему обо мне…
