Принцесса Диана - Принцесса Диана. Жизнь, рассказанная ею самой
Они с Чарльзом бросились переделывать дом!
За время моего присутствия Хайгроув приобрел определенный лоск и даже некоторую нарядность, теперь предстояло все это испортить.
Я забрала свои безделушки из ненавистного Хайгроува сразу после позорной публикации. Теперь у меня не было ничего. Эта ситуация вполне характерна, в такой же оказалась и Ферджи, когда разводилась.
Меня не рискнули попросить вон из Кенсингтонского дворца. Просто тогда я затеяла бы громкий развод и едва ли Чарльз смог серьезно повлиять на суд. Если меня только подозревали в наличии любовника, то принц в телефонном разговоре открыто признался в многолетней любовной связи с Камиллой.
Начался период между разъездом и официальным разводом.
Уже было понятно, что брак не сохранить, Чарльз не делал ни малейших попыток даже извиниться. Они с Камиллой быстро превратили Хайгроув в любовное гнездышко, вернее, гнездо, потому что там воцарилась на всем собачья шерсть и грязь.
Слуг пришлось «поделить», ко мне перевели Пола Баррелла, который так страдал от этого перевода, говорят, даже плакал, не желая уходить к принцессе. Пол уже пять лет служит у меня, но я до сих пор не уверена, что все, что бы я ни сделала и ни сказала, не сообщается той стороне. Во всяком случае, Пол все тщательно записывает, явно чтобы чего-то не упустить. А потом продаст кому-нибудь, как продал мои письма Джеймс Хьюитт? Неприятно, когда тебя окружают предатели…
Я понимала одно: пока будет длиться этот период неопределенности, я не должна терять времени и позволять себя унижать! Придворные подвергли меня настоящему остракизму, от меня шарахались, словно я прокаженная, пригласить куда-либо принцессу считалось просто опасным. Даже собственный брат Чарльз, сначала предложив мне в аренду садовый домик в Элторпе (мог и просто пригласить пожить лето в огромном замке), тут же от своего предложения отказался. Мало того, потребовал вернуть семейную диадему Спенсеров, которую я носила с удовольствием, я на многих фотографиях с ней в прическе.
Стать неугодной королевской семье – значит почти потерять возможность бывать у кого-то в поместьях, все тут же забывают о дружбе с тобой. Осталось так мало настоящих друзей… Я вспоминала Ферджи, говорившую, что ни одной женщине не удавалось покинуть королевскую семью, сохранив голову на плечах.
Но я сдаваться не собиралась, помимо дворцовой тоски и безделья под видом серьезной занятости, у меня были действительные дела.
Я отправилась в Непал, где посетила хижины простых людей, лагеря для прокаженных, больницы… Все это привычно и очень нужно. Каждый такой визит приносил не только удовлетворение мне и какое-то облегчение людям, но и немалые деньги в виде благотворительной поддержки.
Принц в это время успокаивал расшатанные скандалом нервы, катаясь на лыжах.
Летом я отправилась в Зимбабве, где встречалась с Робертом Мугабе, посещала детские центры, снова и снова больницы и пункты распределения гуманитарной помощи…
Чарльз ловил рыбу в Шотландии.
Но я зря думала, что королевская фирма оставит меня в покое, нет, меня продолжали просто травить, в газетах перестали публиковать отчеты о моих поездках, а Форин-офис вдруг решил, что мне опасно куда-либо ехать, кроме общепризнанных курортов, куда я вовсе не стремилась.
Но в середине лета Чарльз сделал мне настоящий подарок: он дал интервью Джонатану Димблби, в котором невольно признался, что изменял жене!
Теперь бессмысленно стало обсуждать, ложь или правда в книге Мортона, теперь никто не мог заявить, что у меня паранойя.
Но это были еще не все битвы. Хьюитт, показав себя полнейшим подлецом, продал все наши секреты, и мои письма в том числе, за что даже журналистами был прозван Любовником-Крысой. Вышедшая на основе его откровений книга «Влюбленная принцесса» была воспринята весьма прохладно по той же причине, слишком это гадко, когда человек выливает такие откровения за деньги.
Но мне презрение к Хьюитту помогло мало, меня просто гноили, старательно перекрывая любые возможности серьезно заниматься благотворительностью, вообще каким-либо делом.
Дальше последовал еще один удар, задевший всех.
Димблби тоже выпустил книгу, в которой попытался рассказать о Чарльзе так, словно его задачей было убедить Британию встать под знамена принца. Королевская семья была в ярости. Джонатан умудрился описать детство Чарльза (видимо, с его слов) так, что гневу королевы и принца Филиппа не было предела. Бимблби использовал дневники Чарльза, что придало публикации особую пикантность.
Для меня самым гадким был не рассказ Чарльза о его детстве, а то, что он позволил Бимблби поведать, что муж никогда не любил меня, что брак со мной с самого начала был не просто притворством, но выполнением королевской воли. Чарльз признавался, с какими душевными мучениями согласился на этот брак и как не желал его! Можно ли унизить женщину сильнее, чем сначала рассказать о мечтах стать тампоном у любовницы, потом признаться на весь мир в изменах, а потом и вовсе объяснить, что женился по требованию родителей и долга?!
Я была морально уничтожена!
Чарльзу было совершенно наплевать не только на меня, но и на мальчиков! Я всегда убеждала их, что они дети любви, что рождены в любви. Как теперь смотреть им в глаза? Мама никогда не была нужна папе, ее просто навязали, как выполнение долга? Возможно, я сама и понимала это, чувствовала, как бы ни прятала голову в песок, но детям никогда бы такого не сказала.
Как мог Чарльз позволить использовать свои дневники?!
Королеву возмутило другое – принц использовал не только личные записи, но и официальные документы.
Принц Филипп был возмущен его откровениями о никуда не годном, жестоком воспитании в детстве.
Чарльз обидел всех, кроме своей Камиллы. Даже Эндрю Паркер-Боулз не выдержал откровений любовника своей жены и подал на развод.
А я ответила еще одним ударом, полностью перечеркнувшим любую возможность возвращения в королевскую семью. Хотя разве была возможность после таких откровений?
Я тоже дала интервью, только Мартину Баширу, в котором откровенно рассказала обо всем, но не только о наших отношениях с Чарльзом и о Хьюитте, но и об отношениях с фирмой. Даже не представляю себе, что должно было твориться в королевской семье! Я откровенно дала понять, что не вижу Чарльза королем, что королевская семья никогда не воспринимала меня так, как следовало бы… и еще многое.
Я могу перед кем угодно повторить: следующим королем должен стать Уильям. Если реализуются все заложенные в нем задатки, то Уильям станет фантастическим королем! В нем счастливо сочетались отцовская серьезность и сосредоточенность и моя душевность и стремление помочь людям. Гарри менее ответственен, но он очень добрый мальчик и будет прекрасным помощником брату. Я очень надеюсь, что они останутся дружны на всю жизнь.
