Дмитрий Собына - Непокоренный «Беркут»
– Эй! – крикнул Журба, стараясь привлечь его внимание. Услышав окрик знакомого голоса, Женя начал оглядываться по сторонам. Иван помахал рукой.
– Вань, не знаешь где наши? – он сразу задал мучавший обоих вопрос.
– Сам ищу.
– Я у пацанов поспрашивал, они говорят, наши там, – показал он в сторону Дома профсоюзов, где шли самые упорные бои.
– А по телефону не пробовал?
– Пробовал, никто трубку не берет.
– Ну, пошли тогда поищем! – позвал Иван, протискиваясь между плотно стоящими солдатами.
Народу было много, везде стояли большие группы солдат и «Беркута», а толку от этого не было. В наступление шли два-три подразделения при поддержке одного из водометов, который поджигали перед баррикадами, и он пятился назад, поливая водой площадь радиусом в пять метров перед собой. Остальные силы милиции, стоя за спинами товарищей, бессильно смотрели на все происходящее, команды вперед им не давали. Однажды, когда слабая струя воды из брандспойта в конец разозлила милиционеров и они вытащили водителя – «потолковать по душам», он пояснил: «Воды нет. Водометы полупустые». Несмотря на все эти мелочи, силовики шли вперед, сражаясь с радикалами.
Возле Дома профсоюзов, куда пришел Иван с Женькой, подразделение выстраивалось в боевые порядки.
– Давайте становитесь быстрее в строй, – распорядился какой-то офицер в маске.
Голос показался Ивану знакомым. Но разбираться, кто это, времени не было. Все пришло в движение, и они пошли вперед. Возле Журбы, плотно прижатый к нему, стоял Худяков. Взорвались первые газовые гранаты, сухо защелкали «Форты», прикрываясь щитами, силовики побежали вперед, стараясь как можно быстрее сократить расстояние. Под ногами валялась проволока от сгоревших шин, передние ряды, попав в ловушку, путались, задние ряды напирали, сбивая их с ног и создавая еще большую неразбериху. В наступающих, как всегда, полетели камни и «коктейли Молотова», озаряя яркими вспышками темноту и выхватывая из нее грязные лица бойцов. В щит Ивана что-то ударилось и с металлическим звуком упало под ноги. Посмотрев вниз, он увидел остро заточенный с двух сторон кусок арматуры, это уже серьезно. Выйдя на угол здания, спецназовцы остановились. Здесь камни летели уже с двух сторон. Прикрывая друг друга щитами, они ждали, пока подтянутся остальные, выпутывающиеся из проволоки. Как всегда, нерешительность милиции активизировала боевиков. Они налетали мелкими группами, били трубами и битами, куда придется, и сразу убегали, их отход прикрывали камнями и фейерверками. Под каменным дождем, прячась между колоннами Дома профсоюзов, так и не начав наступать, милиционеры стали отходить. Сверху на голову сыпались выбитые стекла. Отойдя на исходные позиции, бойцы без сил валились на щиты, снимали шлемы, маски и с жадностью большими глотками пили воду. Иван с удивлением смотрел по сторонам, все лица были незнакомые.
– Держи, – передал ему бутылку один из бойцов.
– Спасибо.
Попив, он отдал бутылку Худякову, сидящему рядом с ним и с тоской рассматривающему свои штаны. На одной штанине зияла большая дыра, из которой торчал белый, оплавленный по краю синтепон.
– Скажи спасибо, что штаны сгорели, а не сам, – засмеялся, сверкая белозубой улыбкой на грязном лице, сидящий напротив спецназовец.
– Слышь, Жень, это не наши, – прошептал Иван на ухо другу.
– Я вижу, – так же шепотом ответил он.
– Вы откуда, братаны? – спросил Журба у сидящего около него бойца.
– С Запорожья. А вы? Иван назвал свой город.
– Так ваших здесь нет.
– Это мы уже поняли, – рассмеялся Журба.
– Пойдем своих искать, а то нас еще дезертирами объявят, – пошутил Худяков, с трудом подымаясь с колеса, на котором он удобно сидел. Бойцы тепло попрощались с товарищами, и, подхватив щиты, пошли обратно.
– Спасибо за помощь! – крикнул им вслед, смеясь, спецназовец из Запорожья.
– Не за что. Если надо, обращайтесь, всегда рады помочь, – улыбаясь, ответил Иван.
Они вдвоем снова пробирались между милиционерами, внимательно всматриваясь в лица, стараясь увидеть своих товарищей. Человеческое столпотворение гудело, как растревоженный улей. Одни строились и куда-то уходили, другие – только что пришедшие, располагались на новом месте, третьи – уставшие, обожженные и грязные, сидели на щитах, тупо уставившись вперед. А рядом их товарищи, не обращая внимания на грохот разрывов и крики, свернувшись калачиком, мирно спали на щитах, бросив их прямо на землю. Журба с Худяковым осматривали стоящий на металлических дисках остов сгоревшего БТРа, возле которого фотографировались вэвэшники. Красно-рыжий металл в некоторых местах был синюшного цвета, перекалился от высокой температуры.
– Пацаны, интересно, хоть успели выскочить? – вслух высказал свои мысли Женька.
– Успели! Как только полыхнул, все повыпрыгивали, – ответил один из вэвэшников, стоящих рядом. Худяков приложил руку к синюшному пятну на металле.
– Это ж какая температура была?
– Жень, пошли. Мы так своих до утра не отыщем. Очередной салют взорвался недалеко от бойцов, заглушая последние слова Ивана.
Своих они нашли, сидящими на обгоревших деревянных нарах, возле прохода, через который они вышли на Крещатик. У Журбы заныла губа, которую ему расквасили в этом проходе. Сбитые из досок, обгоревшие нары не могли уместить всех желающих отдохнуть, многие сидели прямо на асфальте, подложив что-нибудь снизу. Бойцы сидели, с усталой отрешенностью смотря в сторону огня, горящего перед баррикадами, откуда к ним несло дым.
– О! А вы где были? – навстречу им шел Кольницкий.
– Не поверишь, Андрюха, там, – ответил Худяков, указывая рукой в сторону, откуда они пришли.
– Ходили в атаку с запорожцами возле Дома профсоюзов, думали это вы.
В Доме профсоюзов разгорался пожар. Пламя, воя и ревя, как раненый зверь, вырывалось из нескольких окон, стреляя раскаленным стеклом, вверх взлетали мириады оранжевых искр. Было видно, что милиционеры отошли от здания, чтобы не попасть под горящие ошметки, падающие вниз.
– Ну и как, удачно сходили? – поинтересовался сидящий рядом Ахтыркин.
– Не очень, – ответил за друга Иван.
– Строиться! – последовала команда и бойцы, устало кряхтя, тяжело поднимались, становясь в строй, разбавленный внутренними войсками. Иван попал со щитом в первую шеренгу. Они формировали «монолит», нахлестывая щиты один на другой, выстраивая единую линию.
– Вперед!
Вся живая конструкция двинулась вперед. Водомет, едущий перед шеренгами милиции, поливал горящее впереди пламя, пытаясь его потушить. В него полетели бутылки с зажигательной смесью, поджигая колеса, и он замер на месте. Огонь, заливаемый из брандспойта, шипел, визжал и отказывался тухнуть. В щиты начали бить камни и салюты, но цепь двигалась вперед, не останавливаясь. Сквозь огонь было видно, как с той стороны бегали люди, поливая пламя из канистр, от чего оно вспыхивало с новой силой и сразу в него летело все, что могло гореть. В подошедших почти вплотную к стене огня силовиков полетели остро заточенные штыри, обрезки труб, которыми целились в основном в незакрытые ноги идущим в первой шеренге. В строю раздался крик:
– Командира ранили!
Бойцы останавливались и оглядывались по сторонам, не понимая, что им делать. Водомет начал сдавать назад, струя воды из брандспойта ослабела, давая возможность воскреснуть почти что потушенному огню, который с веселым рыком бросился пожирать новую пищу, бросаемую ему майдановцами. Сквозь отверстия в щите Иван заметил, что водомет находящимся у него сверху кабины брандспойтом зацепился за толстый электрический кабель, висящий между столбами, и уже натягивает его, грозя порвать. Под ногами была вода и грязь, может получиться неплохой электрический стул. Передние колеса машины уже горели, а в стекла машины бились камни, заставляя водителя нервничать и быстрее отъезжать. Выскочив из шеренги, Иван, прикрываясь щитом, бросился к водомету, по пути подхватив валяющуюся под ногами палку. Ею он постучал в двери оператора водомета. Высунувшемуся из дверей вэвэшнику боец объяснил возникшую проблему. Машина взревела и пошла вперед, струя воды из брандспойта ударила с новой силой, поливая баррикаду. Оперев щит на себя, Журба схватил палку двумя руками и приподнял кабель над машиной, закричав в приоткрытую дверь оператора:
– Давай! По чуть-чуть назад!
Водомет, чадя горящими колесами, сдавал назад. Видя, как в стоящего бойца бьются камни, шеренги милиции опять пошли вперед, отвлекая внимание радикалов на себя. Взорвались несколько гранат, окутывая газом боевиков, чаще защелкали «Форты», посылая резиновые пули в беснующихся боевиков. Иван смотрел, как медленно водомет проходит под кабелем. Несколько камней ударили в бронежилет, один в правую руку. Резкая боль разлилась от локтя и выше, онемели кончики пальцев. Другие камни шлепались в грязь, забрызгивая и так грязную форму, рикошетили от машины, бились в щит, отлетая в стороны. Наконец опасность была позади и боец, бросив палку, подхватил щит и бросился бежать к товарищам. Влившись в шеренгу, он вместе со всеми начал отходить назад. Уставшие милиционеры, с трудом передвигая ноги, возвращались назад на свои позиции.
