М. Борисов - Кратеры Бабакина
— Куда же определить тебя, Бабакин?
— Может, на ремонт приемников? В мастерскую? Интересно.
— Может, туда… А может… Ты радиолюбительством балуешься?
— Бывает.
— А что у тебя за плечами?
— Приемники… Линия персональной телефонной связи, — усмехнулся Юра, вспомнив провод, переброшенный через переулок, по крышам и кронам деревьев в окно Шуры Разикова, — радиостанция… усилители…
— Так. Опыта у тебя хоть отбавляй. Попробуй-ка себя на самостоятельной работе. Понимаешь… тебя как зовут?
— Юра.
— Понимаешь, Юра, у нас настоящих радистов пока мало. Я сам телефонист, к примеру… Пошлю я тебя, братец, в группу по усилению речей ораторов. Будешь ездить на митинги. Инженеров у нас раз-два и обчелся, а у тебя хоть всего лишь и удостоверение, но оно с твоим опытом для нас как диплом.
С этого и началось. А вскорости в эту же группу пришел и Разиков. Теперь они работали вместе и, так же как и раньше, были неразлучны. Работать было трудно. Не только потому, что решать возникающие технические заковыки им, как правило, приходилось самим, по ходу дела, без консультации с кем бы то ни было. Это зачастую оказывалось сложно, невероятно сложно для молодых специалистов, сложно, но интересно. Отсюда у Бабакина, вероятно, и развилась потребность в технической книге, книге-справочнике, с которой можно в трудную минуту посоветоваться и найти нужное решение. Трудность работы в этой группе состояла и в немалой физической нагрузке, с которой она была сопряжена. На себе нужно было тащить всю тяжесть того, что по иронии судьбы создавало самую легкую, не имеющую веса и объема, «бестелесную материю» — радиоволны. Правда, объективности ради нужно сказать, что ребятам иногда выделялась под отчет необходимая сумма, проездные для оплаты извозчика — основного подвижного индивидуального транспорта тех лет.
В автобиографии, написанной через восемь лет после этих событий, Бабакин скупо напишет: «С 1930 по 1932 год работал в Московской радиодирекции по трансляции театральных передач, передач со съездов и конференций. За проведение передач парадов и митингов с Красной площади неоднократно премирован».
Ему тогда было восемнадцать, да и проработал он в МГРС всего лишь два года. Но вот А. Тягунов, работавший в МГРС с 1928 года по 1970 и с 1932 года ничего не слышавший о Бабакине (даже некролог ему не попался на глаза), вспомнит: «У нас была группа заядлых любителей-радистов. Тарасов, Пастухов, Бабакин. Эти люди не только болели за работу, но и старались внести в нее что-то свое, новое, им хотелось все время что-то усовершенствовать, изобретать. В группе усиления речей они, к примеру, умощняли фирменные усилители, вводили автоматику, которая по программе выключала микрофоны и динамики, приспосабливали искатели полуавтоматических телефонных станций для выбора программ…»
15 августа 1932 года Юра перешел на новую работу — в парк «Сокольники».
Сокольники оправдали его надежды. Здесь он получил интересную работу. Это прежде всего. Но было еще и другое: значительную часть рабочего времени он находился на воздухе, на природе, которую любил. И мог, хотя и не систематически, заниматься спортом: зимой — на беговых коньках, «норвегах», получая наставление выдающегося конькобежца Платона Ипполитова; лето посвящал велосипеду. На нем он добирался до родного арбатского переулка, демонстрируя друзьям виртуозную езду на этом изящном, легком, элегантном транспортном средстве, вошедшем в какой-то степени в противоречие с пыхтящими, дребезжащими, гудящими, угловатыми и неуклюжими автомобилями, которыми обзаводился растущий город. Как вспоминают друзья Бабакина, в те годы он мог домчаться на велосипеде от Сокольников до Арбата… «без рук».
Ну а любовь к конькам, хотя он и не достиг на них выдающихся результатов, он пронес через всю жизнь. Не было зимы, включая ту последнюю для него зиму 1970/71 года, когда бы он не становился на коньки и не выходил на знакомый сокольнический лед и не мчался, забыв обо всем на свете, кроме сохранившегося в памяти быстрого окрика Ипполитова:
— Поднажми еще, Юра!
14 января 1936 года старший радиотехник парка культуры и отдыха «Сокольники» Юрий Бабакин был призван в Красную Армию и направлен для прохождения службы в Московскую Пролетарскую стрелковую дивизию, десятилетие которой отмечалось в том году.
Радист-красноармеец Бабакин служил в 3-м стрелковом полку. Почти что с ходу вместе со всей дивизией он принимает участие в больших зимних маневрах Московского военного округа, которые проводились в районе Малоярославец — Медынь.
Ему нравилась армейская служба с ее незыблемым, но, когда нужно, и гибким порядком, с ее требовательностью к каждому воину независимо от его ранга и должности, к любому коллективу независимо от того, большое это звено или малая, первичная его ячейка. Он скучал по дому, по близким, по друзьям и никак не думал, что скоро увидится с ними.
Но в июле, всего через шесть месяцев после призыва, его комиссуют по состоянию здоровья, и на всю жизнь он станет «белобилетником», человеком, не пригодным к военной службе.
Пройдут годы, он будет участвовать в создании ряда образцов новой техники. Авторитет Бабакина в руководящих технических сферах станет высоким и, конечно же, ни в коей мере не будет определяться его личными воинскими заслугами, но он иногда будет позволять себе шутливое обращение к высоким руководителям: «Докладывает рядовой необученный Бабакин».
По возвращении домой в первый же вечер к нему прибежал Шура Разиков. Он обрадованно тряс руку другу, осторожно хлопал его по плечу, расспрашивал о службе, не ожидая ответов, рассказывал о своем житье-бытье и вдруг выпалил:
— Иди работать к нам, в парк Горького.
— Почему в «Горького»? Я думаю вернуться в «Сокольники»…
— Ты что? Только к нам, Юра. У нас все по первому классу.
Шура не преминул использовать свою высшую степень похвалы.
Он действительно оказался прав. Когда через шесть дней Юра вышел на работу в Центральный парк культуры и отдыха имени Горького, он был поражен прекрасным современным оснащением паркового радиоузла, где ему потом пришлось потрудиться в должности старшего радиотехника в течение года. Огромная территория парка, плюс Нескучный сад, плюс кинотеатр — в общем все, что определило название «Центральный», требовало не только большого внимания, но и обслуживания высокого качества. В каждую смену здесь на радиоцентре дежурили уже два человека. Да и над сменами еще шефствовал «без пяти минут» настоящий радиоинженер, студент четвертого курса Московского института связи, окончивший его, кстати, на следующий год с отличием, Виктор Захарович Михайлов.
