Ральф Баркер - Убийцы кораблей
Такое предложение могло устроить любого разумного человека. Но Ловейтт, как и значительное большинство остальных летчиков, считал крылышки КВВС чем—то особенным, о чем он не мог рассуждать разумно. Он никогда не думал о себе как о склочнике, но сейчас превратился в упрямейшего из упрямых. Он «видел цель», и это накрепко застряло у него в голове. Когда флот осознал, что встретился с чем—то, что может подорвать его вековые традиции, он предпочел отпустить этих упрямцев с миром. В том числе и Ловейтта.
Отказавшись от шанса служить в ВСФ, Ловейтт обнаружил, что и КВВС не слишком в нем заинтересованы. Он был отправлен в 42–ю эскадрилью, летавшую на «Уайлд—бистах». Уже тогда эти тихоходные бипланы считались устаревшими. Кроме того, в эскадрилье был избыток пилотов, и при таких обстоятельствах летчик—сержант мало на что мог рассчитывать. Однако он по крайней мере начал летать, включая работу в эскадрилье «Хадсонов» Берегового Командования. Потом 42–я эскадрилья получила «Бофорты» и была переброшена в Льючерс (графство Файф). В конце концов настала и очередь Ловейтга учиться на командира «Бофорта». Он получил собственный экипаж.
Хотя дорога в боевую часть у Ловейтга оказалась весьма причудливой, он получил некоторую компенсацию. Мало кто получил такое всестороннее обучение, как он. Мало кто из летчиков эскадрильи так же хорошо знал корабли, как он.
Упоминание о «Равалпинди» вернуло мысли Ловейтта на 18 месяцев назад. Он вспомнил отважный бой, который провел «Равалпинди». Старый вспомогательный крейсер безнадежно уступал противнику и был потоплен. Однако он успел вызвать на помощь крейсера, чтобы те защитили конвой. В сообщении указывалось, что «Равалпинди» атакован карманным линкором типа «Лютцов». Через несколько минут, когда нападавшие были правильно опознаны как линейные крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау», «Равалпинди» уже получил тяжелые повреждения, а его рация была разбита прямым попаданием. Британские крейсера, появившиеся на месте боя, обнаружили, что немцы удирают. Предполагалось, что «Лютцов» улизнул и направился в безопасные воды Балтики. В любом случае до последнего времени он находился именно там.
Ловейтт глянул на часы, висящие на стене, а потом на дату на календаре за спиной командира эскадрильи. Примерно 23.00, не более часа до полуночи. Четверг, 12 июня 1941 года. Он кивнул своему штурману Элу Моррису, атлетически сложенному парню из Нокомиса (Саскачеван, Канада).
— Глянь на часы. Скоро полночь. К тому времени, когда мы поднимемся в воздух, настанет пятница, тринадцатое.
Ловейтт всегда отрицал дурные приметы. Он всегда проходил под лестницей и прикуривал третьим от спички. Он отказывался стучать по дереву или кидать соль через плечо — на самом деле он отказывался склонить судьбу на свою сторону. Но при всем этом Ловейтт твердо верил в собственную удачу. Более того, он как—то сумел убедить экипаж забыть о несчастливых числах.
— У меня есть ощущение, что завтра будет неудачный день, — прошептал Ловейтт.
— Неудачный?
— Для «Лютцова».
Ловейтт один ухом продолжал слушать командира. Еще вчера их предупредили, что для них имеется цель. Кое—кто уже был отправлен в полет, искать вражеские корабли. Никто ничего не нашел, но позднее в тот же день пришло сообщение, что какой—то вражеский линкор, возможно «Лютцов», покинул Кильскую бухту и идет на север.
С этого момента эскадрилья находилась в готовности, ожидая сообщения о контакте с противником. Адмиралтейство получило донесение разведки, что в 12.30 «Лютцов» был замечен огибающим Скаген в сопровождении 4 эсминцев. Фоторазведчики обшаривали Скагеррак весь день до вечера, но ничего не обнаружили.
В 19.30 главнокомандующий Берегового Командования главный маршал авиации сэр Фредерик Боухилл, считая, что противник будет неизбежно обнаружен, перевел свои ударные силы в состояние повышенной готовности. Он располагал 13 «Бофортами» 42–й эскадрильи в Льючерсе и 5 «Бофортами» 22–й эскадрильи в Вике.
В 22.00 никаких новостей не поступило, и перед Боухиллом встала проблема. Не было никаких сомнений, что «Лютцов» следует далее, намереваясь укрыть в фиордах. Было просто мучительно чувствовать, что линкор уже может находиться в пределах досягаемости «Бофортов» и даже может покинуть его, прежде чем будет обнаружен разведчиками.
Отрезок времени, в течение которого «Бофорты» могли атаковать цель у берегов южной Норвегии, был ограничен скоростью цели. Предположим, что «Лютцов» делает 22 узла, как сообщила разведка. В этом случае он уже примерно час в пределах досягаемости и останется там еще 5 или 6 часов.
С момента отдачи приказа на вылет до прибытия самолетов к южной Норвегии пройдет еще примерно часа 3. Если «Бофорты» намереваются перехватить «Лютцов», приказ будет отдан в ближайшее время, и самолеты должны взлететь до полуночи. Но донесения о визуальном контакте еще не поступило.
Опытный вояка Боухилл поигрался с идеей нарушения одного из канонов использования ударных самолетов. А не послать ли «Бофорты» без такого донесения? Если он будет ждать, сообщение может прибыть слишком поздно, и самолеты просто не успеют долететь до цели. «Лютцов» укроется в одном из фиордов. Кроме того, замеченный линкор может попытаться запутать следы, временно повернув на обратный курс. А после 2.00, учитывая короткую ночь в этих широтах в такое время года, посылка ударного соединения превратится в смертельный риск — его могут перехватить вражеские истребители.
Насколько этот риск сравним с отправкой ударного соединения без точных координат цели?
Точные разведывательные данные считались основой основ успешного нанесения морской авиацией ударов на большие расстояния. Отказ от такой методики грозил провалом по множеству причин. Скорость «Лютцова» могла варьироваться очень широко. Корабль мог оказаться где угодно. Боухилл учитывал, что донесение о контакте может поступить, когда «Бофорты» уже будут находиться в воздухе. В этом случае он сможет передать им координаты цели по радио. Но если предположить, что в это время торпедоносцы достигнут крайней точки своего радиуса действия? У них просто не останется топлива, чтобы выйти в указанную точку. Пройдет еще много часов, прежде чем они сядут, заправятся и снова смогут взлететь.
Но существовал и другой колоссальный риск. Атака на таком расстоянии во многом зависела от фактора внезапности. Долгий поиск цели возле вражеских берегов очень опасен. «Бофорты» могут быть обнаружены и атакованы вражескими истребителями еще до того, как они найдут СВОЮ цель.
Боухилл пытался взвесить все эти альтернативы. Задержаться — упустить возможность. Шанс атаковать «Лютцов» в ближайшие 3 или 4 часа сохранится, только если «Бофорты» будут отправлены в полет немедленно. С другой стороны, отправить их преждевременно — значит сорвать операцию, понести тяжелые потери и упустить благоприятную возможность. На Боухилла давил очень короткий отрезок времени, в течение которого «Бофорты» могли нанести эффективный удар. Если дела пойдут не так, как нужно, он еще успеет отозвать «Бофорты». Вполне возможно, у них хватить времени заправиться и взлететь второй раз.
