Алексей Федоров - В небе - пикировщики !
- Товарищ генерал, на что они, тихоходы эти, теперь годны?!
- Это сложное дело,- продолжал он, не обратив внимания на мой вопрос.- Так что малость придется подучиться...
И 1 сентября 1941 года для меня, почти так же, как и для всех школьников и студентов, начался новый учебный год - подготовка к выполнению особого задания. Вся группа специального назначения состояла из разнотипных самолетов. На одном из подмосковных аэродромов были собраны двухмоторные бомбардировщики СБ и ДБ-3. Сюда же прибыли и безнадежно устаревшие к тому времени бомбардировщики ТБ-3 - тяжелые и угловатые. Ни дать ни взять - летающие мишени!
Начали съезжаться летчики, штурманы, техники, прибористы, вооруженцы и специалисты радиодела. Вскоре приступили к освоению ныне никого не удивляющего, но тогда казавшегося очень сложным радионаведения. В течение недели на ТБ-3 были переоборудованы пилотские кабины. В них установили радиоприемники, сблокированные с системой рулевого управления. Все остальное внутреннее убранство было демонтировано. Внутрисамолетное пространство максимально освобождалось для заполнения взрывчаткой.
На бомбардировщиках СБ и ДБ-3 устанавливались радиопередатчики, на ТБ-3 приемники системы радиоуправления. Экипажи начали парашютные тренировки. Штурманы приступили к изучению приемов передачи радиокоманд управления.
Наступил первый тренировочный вылет. В нем все было необычно. Ведущий лидер - занимал в строю место позади ведомого. Следующий впереди ведомый должен воспринимать радиокоманды лидера, а его пилот, оставив управление самолетом, по приборам должен сверять четкость и надежность радиоуправления. Самолеты шли в две волны. Впереди четырехмоторные бомбовозы ТБ-3, а в затылок им, с небольшим превышением и . на дистанции 150-200 метров,- группа лидирующих, наводящих их на цель СБ. Радиоуправляемые машины энергично выполняли различные эволюции, развороты, снижение, подъем. Все шло гладко до появления облачности. С потерей прямой видимости начал нарушаться строй ТБ-3, хаотически меняться их курс и высота. На этот раз в нормальное положение самолеты удалось вернуть только с помощью вновь принявших на себя управление летчиков, находившихся в положении дежурных на ТБ-3. Так мы тренировались три дня. На четвертый с двумя тройками вышли на учебную бомбежку. Через пятнадцать-двадцать минут два звена достигли две тысячи метров, и от идущих впереди тяжелых бомбардировщиков отделились три черные точки. Через минуту над ними вспыхнули лепестки парашютов. В эфир уходит команда на изменение курса. На пульте вспыхивает зеленая лампочка, и впереди идущие ТБ-3 послушно ложатся "на боевой курс". Минута... три... пять... И тихоходы медленно теряют высоту. Системы работают надежно.
К сожалению, нам не удалось эффективно использовать эту новинку в нанесении бомбовых ударов по объектам противника.
Герои девятого полка
Вскоре меня вызвали в штаб ВВС к заместителю начальника штаба генерал-лейтенанту авиации Николаю Ивановичу Кроленко.
- Для вас есть новое назначение, товарищ майор,- сказал генерал.- Будете командовать отдельным девятым авиаполком, подчиненным непосредственно штабу ВВС. Скоро начинаем наступать.
Генерал рассказал о беспримерном мужестве и героизме в первые дни войны летчиков полка, особенно командира эскадрильи капитана М. А. Кривцова.
- Спасибо за доверие,- поблагодарил я генерала Н. И. Кроленко.Командовать таким полком - высокая честь. Ну а с людьми познакомлюсь на месте.
...В обычные дни путь мой до Центрального аэродрома имени М. В. Фрунзе занимал пятнадцать-двадцать минут. Комфортабельные вагоны метро доставляли до станции "Динамо", а отсюда, как говорится, рукой подать., Но то в мирные дни, а тут война...
Вдоль Ленинградского шоссе растянулись длинные колонны танков. Сплошным потоком движутся к переднему краю Западного фронта. Грозная, могучая лавина. Стою у обочины магистрали и нервно поглядываю на часы. В 9.00 надо быть в штабе 9-го авиаполка. Успею ли?
Неожиданно молодая регулировщица двумя разноцветными флажками перекрыла движение. Боевые машины застыли на месте, уступая дорогу нескольким легковым автомобилям, пересекающим магистраль. Воспользовавшись этим, я перебежал шоссе...
Вот, наконец, аэродром, бывшее Ходынское поле в Москве, где в первые годы революции не раз бывал и выступал великий Ленин. Здесь судьба подарила мне радость встреч с выдающимися летчиками нашего времени Валерием Чкаловым, Михаилом Громовым, Анатолием Серовым, с одним из организаторов Советских Военно-Воздушных Сил дважды Героем Советского Союза Яковом Смушкевичем. Отсюда стартовали мы на Халхин-Гол сражаться с японскими самураями, а несколько позже талантливый авиационный командир Николай Науменко повел нас, молодых еще пилотов, на северо-запад- сражаться с белофиннами, брать в трескучие морозы, казалось, неприступную линию Маннергейма...
По запорошенной снегом тропинке быстро иду к штабу полка. Там уже собрался весь летный и технический состав. Смотрю на часы - 8-57. В запасе еще целых три минуты!
Ко мне подходит майор В. Сандалов. Он сдает полк - я принимаю. Все уже знают об этом, и потому чувствую на себе пристальный взгляд людей. Кто, мол, такой? Не уступит ли Сандалову? Сможет ли поддержать честь полка?
Входит заместитель начальника штаба ВВС генерал Николай Иванович Кроленко. Майор Сандалов докладывает. Все рассаживаются, становится тихо.
- Настроение, я чувствую, у вас приподнятое. Да, товарищи, есть чему радоваться. Наступление наших войск под Москвой успешно продолжается. Теперь многое зависит и от нас с вами. Мы должны поддержать наступательный порыв наземных частей, прикрыть их от вражеской авиации. Для вашего девятого полка дел хоть отбавляй. Сейчас я познакомлю вас с новым командиром, а потом мы определим задачи вашей боевой работы на ближайшие дни.
План действий был определен. Мы крепко обнялись с Сандаловым. До свидания, мой боевой товарищ, я постараюсь достойно заменить тебя!
Девятый отдельный полк! Я многое слышал о нем, о мужестве и мастерстве его летчиков, штурманов, стрелков-радистов. И вот теперь встретился с ними, как говорится, с глазу на глаз.
Больше всего рассказывали о необыкновенных боевых и душевных качествах командира эскадрильи капитана Михаила Антоновича Кривцова. Этот удивительно скромный, но волевой человек был любимцем полка. Все называли его между собой батей, подчеркивая этим самым уважение и преданность.
К его голосу всегда прислушивались, приказания выполнялись беспрекословно. В действиях он был нетороплив, но расчетлив, обстоятельно взвешивал все "за" и "против". Видимо, сказывались большая школа жизни, опыт комсомольского и партийного вожака еще до армии, в двадцатые годы, активиста коллективизации, которого не минула кулацкая пуля, ярого пропагандиста Советской власти. Не удивительно, что и пятая эскадрилья была лучшей в полку - она отличалась особой сплоченностью, отличной боевой выучкой.
