Борис Тагеев - Русские над Индией
А мне, должно быть, хороший памятник поставят, подумал я, ведь я умер за свою веру и отечество. Вдруг я почувствовал, что носилки сильно качнулись, и я полетел с них куда-то в пропасть и ударился о камни. Тут я уже более не помнил ничего.
Когда я очнулся, мне показалось, что я лежу опять в моей сакле. Я попробовал пошевелить рукой и даже вздрогнул, рука поднялась, я пошевелил ногою, и она тоже беспрекословно повиновалась моей воле. Я поднялся и сел. Кругом было темно. Уж не сон ли все это было, подумал я и громко крикнул: "Хайра!" Глухой звук моего же голоса оглушил мои уши. Я ужасно испугался и понял, что я нахожусь в склепе. Я знал, что в течение трех и даже пяти дней склеп не заделывается накрепко да и глина не успевает просохнуть, и стал шарить руками, силясь подняться из ямы и затем найти выходное отверстие. Воздуха было достаточно, и только холод пронизывал меня насквозь. Мысль о смерти уже совершенно оставила меня, а надежда на освобождение придавала мне энергию. Я шарил по всем стенам моей могилы и наконец наткнулся на мягкий слой глины. Я стал сильно толкать его руками, раскапывать, и вдруг струя воздуха вместе с серебристым лучом света ворвалась в мою темницу. Я расширил отверстие и вылез. Кругом было тихо. Памятники, освещенные луною, мрачно смотрели на меня. Я взглянул на свою могилу, она черною дырою глядела мне вослед, как бы желая снова поглотить меня в свою мрачную тень. Мне вдруг стало так страшно, что я бросился бежать. Одежды на мне не было никакой, а мата осталась в могиле; я, дрожа всем телом от холода, бежал прямо к моей сакле. Все спали крепким сном, когда я постучался. Кальтак, моя собака, громко залаяла на стук. Я назвал ее по имени, и она, перескочив через забор, стала выть и ласкаться ко мне. Я снова начал стучать.
- Ким? - раздался испуганный голос Хайры.
- Это я, Юсуф, - ответил я.
- Эх, Алла-Акбар! - завизжала моя жена и бросилась назад; я услышал, как за нею заперлась дверь.
Я перелез через забор и начал проситься в саклю: я изнемогал от холода и, кроме того, ощущал страшный голод.
- Уйди, уйди в свою могилу, - кричала мне жена, - уйди, заклинаю тебя Магометом.
Девочки ревели. Я не знал, что мне делать.
Пошел я было к Маюнусу, моему хорошему другу, но и он страшно испугался и из сакли заклинал Аллахом, чтобы я ушел в свою могилу. У него на дворе я увидел старый халат и надел его. Таким образом я дождался утра и пошел на базар, думая там у знакомых лавочников напиться чаю, но при появлении моем все с искаженным страхом лицом бросались прочь, оставив свои лавки. Томимый голодом и жаждой, я сам сел в чайхане к кунгану и налил чаю. Это подбодрило меня, а лепешка утолила голод. В это время ко мне приближалось целое шествие.
Впереди шел мулла с кораном, а сзади него много народу с кольями и шашками. Мулла, не дойдя нескольких шагов, высоко поднял коран и начал читать заклятие.
Я склонился на колени и прочел молитву.
Долго не решался мулла подойти ко мне, но наконец, видя перед собою живого человека, приблизился и назвал меня по имени. Я ответил ему: "Да, это я, Юсуф-Али, который вышел из могилы". Мулла велел мне подать чашку чаю, но так как никто не хотел поднести ее мне, то я сам пошел, налил чаю и принес его мулле.
- Пей! - сказал мулла.
Я выпил чай.
После этого мулла ближе подошел ко мне и, прочитав молитву, сказал:
- Живи, Юсуф, но ты будешь жить мертвецом! - И потом, обернувшись к народу, сказал: - Правоверные, вот Юсуф, которому Аллах сподобил продлить жизнь его и после смерти. Великий грех падет на того, кто посмеет убить его, так как все равно Аллах не пошлет смерти "живому мертвецу"!
После этого я пришел домой. Сначала все боялись меня и сторонились, а потом и привыкли. Вот я с тех пор и "живой мертвец" - так это прозвище за мной и осталось. Такую благодать послал мне Аллах за мою верность вере и страдания за родину, - сказал рассказчик, - и теперь, когда я умру во второй раз, Великий Пророк меня прямо возьмет на лоно свое - мне об этом сказал наш святой Хазрет-Ишан, - добавил он.
Я был поражен слышанным рассказом тем более, что неправдоподобного тут ничего не было.
- А знаешь что, тюра? Ведь скоро поход будет.
- Почему ты думаешь?
- А потому, что если теперь Ак-Паша не захочет прогнать афганцев, то потом трудно будет. Инглиз (англичанин) очень им помогает: и оружие дает, и денег много дает. Ой, как много! - При этом мой собеседник покачал головой. - Ну, прощай, таксыр, - сказал он, вставая и протягивая мне руку. - Аллах да воздаст тебе за то, что приютил несчастного.
Я простился с Юсуфом и при расставании предложил ему денег.
- Спасибо, таксыр, бир кагаз (рублевую бумажку) возьму, а больше не надо.
Мы расстались, и с тех пор я его уже не видел. Слышал я потом, что он поселился в кишлаке Кара-тепе, куда перебрались и прочие бежавшие таджики, что он всеми уважаем и любим и по-прежнему сохранил свое прозвище "живого мертвеца".
2. Объявление похода. Сборы. Выступление
- Поздравляю вас с новостью! - остановил меня на Маргеланском бульваре мой приятель, поручик Б.
- С какою?
- Идем в поход. Я только что был в штабе, и при мне была получена телеграмма, - сказал он.
- Да вы не шутите? - спросил я.
- Какие же шутки, я сам читал телеграмму и даже знаю некоторые подробности. - И он стал посвящать меня в "приятную новость": - Во-первых, приказано приготовиться к походу на Памир 2-му Туркестанскому линейному батальону таким образом, чтобы из всего числа своих людей он составил один полубатальон, а другой полубатальон скомплектовать из охотничьих команд всех батальонов Ферганской области; затем, во-вторых, пойдет конно-горная батарея, казачий No 6 Оренбургский полк и саперная команда, а также телеграфисты военного телеграфного парка; начальником отряда назначен полковник Ионов. Итак, мы идем в поход. Положительно радостное известие; уж засиделись мы, пора и пороху понюхать, ну, до свиданья. - Он торопливо пожал мне руку и направился дальше, вероятно, чтобы скорее поделиться еще с кем-нибудь свежей новостью.
Заинтересовавшись этим известием, я зашел к своему знакомому, офицеру Генерального штаба Г., которому должно было быть известно подробнее о предполагаемом походе.
- А! - радостным возгласом встретил меня Г. - Ну, что, слышали новость? - и при этом бросил на меня пытливый взор, в котором я прочел большое желание поделиться со мною новинкой.
Чтобы доставить хозяину это удовольствие, я притворился, что ничего не знаю.
- Какую новость? - спросил я.
- Ну, так и быть, вам я скажу, но, смотрите, это по секрету. Ни слова никому, пожалуйста.
- Будьте покойны.
- Видите ли, получена телеграмма. Мы идем в поход! - затем он передал мне уже слышанное мною от Б., но, кроме того, сообщил и то, что больше всего интересовало меня: именно причины, вызвавшие необходимость двинуть войска на Памир, и наконец и самую цель похода.
