Лидия Осипова - Военный дневник
От этих занятий, как будто, предательством родины не пахнет… Хотя и знаем, что большевизм не победишь благородными чувствами и сохранением своих патриотических риз. Да и настоящий наш патриотизм в том, чтобы помогать ВСЕМ врагам большевизма.
…Скольких мы уже знаем бывших коммунистов, которые работают «не за страх, а за совесть» на немцев. Да не просто с ними сотрудничают, а все или в полиции, или в пропаганде. Кто их знает, может они и искренне, но все же как то в это не верится. Не переделать волка в овечку. Что они беспринципны принципиально — это-то хорошо известно и что для них нет никаких принципов, кроме волчьих — тоже известно.
12 ноября.Жизнь начинается робиньзонья. Нет… самого необходимого. И наша прежняя подсоветская нищета кажется непостижимым богатством. Нет ниток, пуговиц, иголок, спичек, веников и много что прежде не замечалось… Особенно тягостно отсутствие мыла и табаку… От освещения коптилками, бумажками и прочими видами электрификации вся одежда, мебель и одеяла покрыты слоем копоти…
…Немцы организовали богадельню для стариков и инвалидов… Организован также детский дом для сирот. Там тоже какой-то минимальный паек полагается. Все остальное население предоставлено самому себе. Можно жить, вернее, умереть, по полной своей воле. Управа выдает своим служащим раз в неделю да и то нерегулярно или по килограмму овса или ячменя… или мерзлую картошку…
Голод принял уже размеры настоящего бедствия. На весь город имеется всего два спекулянта, которым разрешено ездить в тыл за продуктами. Они потом эти продукты меняют на вещи. За деньги ничего купить нельзя. Да и деньги все исчезли… Хлеб стоит 800–1000 руб. за килограмм, меховое новое пальто — 4–5000 рублей… Совершенно сказочные богатства наживают себе повара при немецких частях…
18 ноября.Морозы уже настоящие. Население начинает вымирать… У нас уже бывают дни, когда мы совсем ничего не едим. Немцы чуть ли не ежедневно объявляют эвакуацию в тыл и так же чуть ли не ежедневно ее отменяют. Но все же кое кого вывозят, главным образом молодых здоровых девушек. Мужчин молодых почти совсем не осталось. А кто остался, те ходят в полицаях. Многие также разбредаются куда глаза глядят. Кто помоложе и поздоровее, норовит спрятаться от эвакуации. Некоторые справедливо считают, что сами они доберутся куда хотят… Некоторые ждут скорого конца войны и стараются пересидеть на месте… Надоело все до смерти….
…Нужно признаться, что немцы в подавляющем своем большинстве народ хороший, человечный и понимающий. Но сейчас-то война, и фронт, и всякие там идеологии и черт знает что еще. Вот и получается, что хорошие люди подчас делают такие вещи, что передушил бы их собственными руками. И все же мы рады бесконечно, что с нами немцы, а не наше дорогое и любимое правительство. Каждый день приходится проводить параллели. Пошла бы я в комендатуру. Что, меня там выслушали бы? Да ни за что. Еще бы и припаяли бы несколько лет за «антисоветские разговоры» или за что-нибудь еще….
22 ноября…Начали выселять людей из Александровки, так как там все время идут бои… Жители Александровки почти все исключительно железнодорожники. Они были всегда на привилегированном положении. Каждый имел подсобное и необлагаемое хозяйство: участок земли при собственном доме, коров, коз, пасеки, птицу. Плюс еще так называемые «провизионки» — билеты, дающие право на провоз продуктов из провинции… Было же наоборот. Они возили продукты в провинцию и на этом колоссально зарабатывали. Это были своеобразные советские помещики и жили они так, как и не снилось ни колхозникам, ни единоличникам. Выселяться им не хочется…
25 ноября.Коля слег от голода… Супы наши СДшные кончились, так как, по-видимому, Коля не угодил историей бани.
26 ноября.Продали мои золотые зубы. Зубной врач за то, чтобы их вынуть, взял с меня один хлеб, а получила я за них два хлеба, пачку маргарина и пачку леденцов и полпачки табаку…
29 ноября.Коле хуже… Продавать и менять больше, кажется, уже совсем нечего. А еще вся зима впереди. Я решила продать свое обручальное кольцо, которое ни за что не хотела продавать, потому что это плохая примета. Но на лице у Коли стали появляться еще более плохие приметы (далее — о шкурности врачей Падеревской, Коровина и сестры Бедновой из дома инвалидов, обиравших больных и раненых — Н. Л. ).
…Решилась я и пошла продавать свое кольцо к одному немецкому повару. Этот негодяй предложил мне за кольцо в 15 грамм червонного золота один хлеб и полпачки табаку. Я отказалась. Лучше помереть с голоду, чем потакать такому мародерству. Иду по улице и плачу. Ну, просто, уже никакого терпения не стало. Не могу я себе представить, что Коля так и помрет от какой-то дурацкой войны и оккупации. Разве затем мы так пуритански берегли свою непродажность нашей проклятой власти, чтобы вот так тут и сдохнуть из-за нее… Иду и ссорюсь с Богом и Он меня услышал. Попался мне на улице тот самый Мануйлов и посоветовал сходить в комендатуру к повару, который только что прибыл на фронт и еще не разжирел… И произошло настоящее чудо. Повар взял мое кольцо… ухватил мой рюкзак и стал сыпать в него муку безо всякой мерки. Скреб совком по дну бочки и ругался что муки мало. Насыпал примерно треть рюкзака. Потом спросил хочу ли я сахару. САХАРУ! Пихнул пакет сахару в 2 кг. Я осмелела и попросила хлеба. «Тюрлдих» пробормотал повар и положил три хлеба… Увидел огромный кусок мяса, отрубил чуть ли не половину и тоже запихал в рюкзак. Я боялась перевести дыхание, чтобы он не опомнился и сказка бы не прекратилась…
5 декабря.Поваровы чудеса продолжаются. (За дровами в сарае) нашли… великолепный турецкий ковер из квартиры Толстого. По-видимому, кто-то из соседей украл его, зашил, а вывезти не успел…
6 декабря(столкновение с немцами из-за дров — Н. Л.)… Из-за дров я им дала бой. Притянула их в комнату, где на постели лежал Коля в прострации… и начала их срамить. Вот, мол, альтер герр, и профессор, и про историю бани упомянула, и про то, что работаю в Управе, а вы, мол, молодые и здоровые и вам лень дров напилить и вы у нас отбираете. В общем пристыдила и не все дрова забрали. Немцев не надо бояться, а надо на них налетать. Это я хорошо заметила.
17 декабря.Доглодали последнюю косточку. У Коли спал живот, и глаза перестали блестеть. Ужасен этот голодный блеск глаз. Они даже начинают светиться в темноте. Это не выдумка… Институт квартуполномоченных кончился и меня перевели работать в баню для военнопленных… Теперь я буду получать… немецкий паек: 1 кг муки на неделю, 1 хлеб, 36 гр жира, 36 гр сахара и один стакан крупы. Этого хватает весьма скромно на 3-4 дня, но все же иметь три дня в неделю какую-то еду весьма важно…
