Рольф Бейер - Царь Соломон
Но вернемся к Давиду. Военная слава послужила основой придворной карьере, которая, правда, скоро оборвалась, поскольку царь Саул опасался Давида как конкурента царской власти. До царя дошли песни, где Давид ставился выше Саула: «Саул победил тысячи, а Давид — десятки тысяч!». Эти слова огорчали Саула тем больше, что исходили от женщин, которые пели эти песни, водя хороводы. Давид — гусляр, герой сражений и любимец женщин, по сравнению с ним старший по возрасту и впавший в меланхолию царь действительно выглядел не лучшим образом. Дело дошло даже до покушений на парня, которому улыбалось счастье. Несколько раз Саул метил в Давида копьем, потом послал его в составе «отряда смертников» против филистимлян. И когда это все не помогло, он подготавливает смертельный заговор.
Но у Давида есть друзья. Мелхола, дочь Саула, любит его, приносит ему необходимые сведения и помогает тайно выбраться через окно. Позже она становится его женой. Несколько раз предупреждает Ионафан, сын Саула, их связывает нечто большее, чем просто мужская дружба. Оба заключают союз на всю жизнь, обмениваются одеждой, связывают свои сердца — как осторожно пишется в Библии (1 Царств 18.1). Царь Саул разгневался на Ионафана: «Сын негодный и непокорный! Разве я не знаю, что ты подружился с сыном Иессеевым на срам себе и на срам матери твоей?» (1 Царств 20.30). Это плохо скрываемый намек на го-моэротические отношения между ними.
Позже Давид скажет в плаче по погибшему Ионафану: «Скорблю о тебе, брат мой Ионафан; ты был очень добр для меня, любовь твоя была для меня превыше любви женской» (2 Царств 1.26).
Давид тайно покидает царский двор и отправляется в непроходимые пустынные области в западной части Иудейского нагорья. Он прячется на «родине», но не ищет защиты у своего рода в Вифлееме, а собирает вокруг себя всех притесненных и всех должников и всех огорченных душою, и было с ним около 400 человек, и он становится начальником над ними. Давид уводит людей в безопасные для них места, пустыню Ен-Гадди. В их задачу входило защищать окрестности от нападения филистимлян. За это Давид требует от своих земляков дань, например, в пустыне Маон под Хевроном, где он вступает в переговоры с Навалом, из рода Халева, очень богатым человеком. Тот не хочет добровольно давать «то, что найдет рука его», и уже тем более не «убежавшему отсюда слуге». Месть Давида наверняка настигла бы его, если бы Авигея, красавица жена Навала, не попросила бы милости и не сделала бы Давиду дорогие подарки, равные дани. Когда Навал узнал об этом, он со страху умер. А Давиду ничего не оставалось, как жениться на Авигее.
Давид завязывает любовные отношения с чужеземными девушками, перевозит своих родителей к моавитянам — по традиции, врагам израильтян. Но преследования Саула становятся слишком опасными, так что ему ничего не остается, как бежать к филистимлянам — смертельным врагам Саула. Он появляется у Анхуса, царя Гефского, откуда был родом Голиаф, как будто вовсе и не было позорной смерти Голиафа и поражения филистимлян. Давид служит у них наемником и не гнушается никакими наводящими ужас актами насилия, на какую бы землю Давид ни нападал, он не оставлял в живых ни мужчин, ни женщин.
Таким образом, Давид не только, говоря современным языком, партизан-террорист, он предатель своего народа, марионетка в руках филистимлян, и все это для того чтобы ослабить царя Саула. В городе Секелаге он становится господином и обязуется служить со своими людьми Анхусу. Успешно сражается против амаликитян, которые угрожают не филистимлянам, а иудеям. Давид, следовательно, ведет двойную игру, даже готов выступить на стороне филистимлян против Саула. Но полностью Давиду все равно не доверяют и перед началом сражения его отправляют прочь. Саул находит свой ужасный конец у подножия североизраильской горы Гелвуйской. Он пронзает себя мечом около городской стены Беф-Сана, а его оружие филистимляне после боя положили в капище Астарты.
Как могло произойти, что, несмотря на бездумное сотрудничество с филистимлянами, Давид после смерти Саула был провозглашен царем? Разве что во время своей службы у филистимлян Давид не порывал отношений с южноизраильскими племенами. Так, рассказывают, что он переправлял им тайно часть добычи; кроме того, его женитьба на Авигее представляется продуманным политическим ходом, посредством которого он хотел выстроить дружеские отношения. Не только кармилитянка Авигея становится его женой, но подготавливается новый брак с Ахиноамой Изреелитянкой. Однако все это вряд ли может покрыть то, что Давид служит врагам Израиля.
Далее, Давида в Хевроне вначале объявляют только царем Иудейским. И только через семь лет его признают царем североизраильтян. Решающую роль сыграли, вероятно, военные достижения. Давид окружил себя сильным наемным войском, которое могло лучше отражать грозящую израильтянам опасность, чем традиционная армия отдельных племен, когда все «свободные и честные мужчины» призывались на войну лишь временно.
Организация Давидом постоянного наемного войска — первоначально набранного из сомнительных личностей — было революционным новаторством, которое стало необходимым после смерти Саула. Еще весьма слабый во времена Саула союз племен нуждался в обновлении, особенно это касалось войск, чтобы более эффективно отражать притязания высокоорганизованных соседних городов-государств. Итак, все сходилось на Давиде: он выучился у филистимлян современному военному делу, собрал вокруг себя наемное войско и проявил себя талантливым военачальником.
Важную роль сыграли войска во время, пожалуй, самой успешной операции Давида — овладения Иерусалимом, тогда еще независимым городом, в котором жили иевусеи. Каким образом Иерусалим перешел в руки Давида, вопрос спорный. Библейское предание опирается на военную хитрость, после того как начальнику войска наемников Иоаву и его воинам удалось войти в город через траншею водоснабжения. Другие исходят из того, что Иоавом было нарушено водоснабжение Иерусалима. Водяной бассейн был найден при раскопках в 1867 г. и назван по имени археолога Уоррена. Он соединял защищенный стеной город иевуссе-ев с источником, который существует поныне и называется «источник Марии», потому что Мария, должно быть, стирала здесь пеленки Иисуса. Однако новые исследования библейских текстов показали, что завоевание Давидом Иерусалима могло быть иным. Слово sinnor, переводимое всегда как «резервуар», согласно новым филологическим исследованиям, означает «произнесение клятвы». В соответствии с этим выводом, Давид пришел к овладению городом мирным путем — дав клятву, гарантирующую мир и дружбу.
