Михаил Водолагин - У стен Сталинграда
9 ноября 1941 года по приказу штаба МПВО Сталинград объявляется на угрожаемом положении. Все население города принимает участие в сооружении укрытий от воздушного нападения. В общественных садах, на улицах, во дворах отрываются земляные щели, сооружаются блиндажи. Подвалы зданий оборудуются под бомбоубежища. Строго соблюдается светомаскировка, введенная в Сталинграде с первых дней войны. Важной мерой по укреплению противовоздушной обороны Сталинграда явилось преобразование Сталинградского военного авиаучилища в 102-ю истребительную авиадивизию.
Первый массированный налет на Сталинград немецко-фашистская авиация произвела в ночь с 22 на 23 апреля 1942 года. Налет продолжался без перерыва 3 часа 23 минуты. Фашистам особенно хотелось вывести из строя танковый завод. Но через мощную огневую завесу зенитной артиллерии удалось прорваться лишь одиночным самолетам. Наспех сброшенные ими 18 фугасных и несколько сот зажигательных бомб цели не достигли: в городе пострадало всего лишь 6 деревянных домов. Фашистские летчики много бомб сбросили на ложные очаги, заблаговременно устроенные по оврагам, которыми так богаты Сталинград и его окрестности.
После этого налета вражеские самолеты, особенно разведчики, все чаще и чаще стали появляться над Сталинградом.
Несмотря на участившиеся воздушные налеты противника и приближение летом 1942 года фронта к самому Сталинграду, среди жителей не было стремления покинуть город, уйти от опасности. Наоборот, преобладало другое стремление — города не оставлять, держаться в нем до последнего момента. Мощный Сталинградский промышленный район продолжал работать четко, уверенно.
Усиленно проводились занятия в истребительных батальонах и в частях корпуса народного ополчения, а полк ополчения Ерманского района почти в полном составе находился на строительстве городского оборонительного рубежа. Бдительно несли службу посты контрольно-пропускных пунктов, учрежденные в связи с военным положением.
Как протекала жизнь города в то тревожное время, можно видеть из перечня событий за один день — 20 июля. В этот день сталевар-скоростник завода «Красный Октябрь» А. Соколков выполнил норму на 119 процентов. Его бригада выдала сверх плана 8 тонн металла. Прессовщица метизного завода А. Мамаева вместо 300 деталей по норме выработала 900. Рабочий тракторного завода Н. Онищенко работал одновременно на 7 зуборезных станках и выполнил три с половиной нормы. Профессор Г. С. Топровер произвел в госпитале 7 сложных операций, семи бойцам была спасена жизнь. Фронтовая бригада машиниста Журбенко, получив задание срочно подвезти груз к линии фронта, увеличила вес поезда на 500 тонн и провела его со скоростью, превышающей норму на 10 километров. В зале Главунивермага (на 4-м этаже) подготавливалось открытие выставки-панорамы «Оборона Царицына», написанной художниками Котовым и Дубровиным. На строительстве рубежа вокруг города работало 12 тысяч сталинградцев. В городе за день объявлялось 4 воздушные тревоги. Над областью летало свыше 80 самолетов противника.
Вечером 20 июля состоялось экстренное собрание городского партийного актива. Секретарь обкома и горкома партии А. С. Чуянов доложил активу о положении дел на фронте и в городе и сообщил, что обком партии получил указание Центрального Комитета партии, переданное по телефону председателем Государственного Комитета Обороны И. В. Сталиным. Центральный Комитет обязывал принять меры к еще большему усилению работы военной промышленности и укреплению обороны города, требовал вести беспощадную борьбу с трусами и паникерами. Изложение директивы ЦК партии И. В. Сталин закончил словами: «Сталинград не будет сдан!»
Сталинградский тракторный завод. Сошедшие с конвейера танки уходят на фронт.
Зал, где проходило собрание, не вместил всех прибывших. Коммунисты стояли в проходах, заполнили коридор. Суровостью веяло от их лиц. Речи выступающих, проникнутые тревогой, отличались сжатостью изложения, конкретностью предложений. С. беспощадной резкостью вскрывались недоделки и нарушения в организации противовоздушной обороны города. Единодушно выдвигались требования о приведении в боевую готовность ополчения, о повышении бдительности, об увеличении выпуска оборонной продукции, об ускорении сооружения оборони тельного рубежа за городом.
Актив объявил себя мобилизованным на защиту Сталинграда. Его решение было кратким и сводилось к одному: всеми силами отстоять Сталинград!
— Отстоим Сталинград! — эти слова приобрели глубочайший смысл, стали пламенным призывом, клятвой верности Родине, смыслом жизни каждого сталинградца.
Трудящиеся Сталинграда — коммунисты и беспартийные — единодушно одобрили решение партийного актива об укреплении города и стали трудиться еще напряженнее. Тракторный завод перевыполнил июльскую программу по выпуску танков, за что ему было присуждено переходящее знамя Государственного Комитета Обороны[6]. Досрочно тракторозаводцы выполнили и особое, повышенное задание: дать фронту не менее 150–180 танков. К 20 августа завод выдал 240 танков. Переданные войскам фронта, они серьезно усилили оборону Сталинграда.
Со сталинградских заводов непрестанным потоком поступали танки и пушки, минометы и автоматы, снаряды и другая военная продукция. А работать сталинградцам приходилось все труднее и труднее. С каждым днем ухудшалось снабжение сырьем и топливом, учащались воздушные налеты противника.
Для Сталинграда, уже потерявшего две железнодорожные линии, главной транспортной магистралью, связывающей его с другими городами и районами страны, оставалась Волга.
Матушка-Волга стала военной рекой. По ней день и ночь шли караваны судов — действовал могучий речной конвейер по перевозке топлива, боевой техники, людских пополнений.
В ночь с 22 на 23 июля 1942 года противник приступил к бомбежке волжского транспорта. 25 июля в Волгу были сброшены с самолетов первые мины. Фашистские самолеты начали охоту за волжскими судами и днем и ночью. У Сталинграда река больше не погружалась в сон. Движение речных судов стало прикрываться истребительной авиацией. На пароходах и баржах устанавливались зенитные пушки и пулеметы. В укромных затонах создавались пункты отстоя и формирования судов в караваны.
Белые, словно лебеди, волжские пароходы стали перекрашиваться под цвет глинистых берегов, маскироваться зеленью. Чтобы лишить неприятельскую авиацию ночных ориентиров, волгари вскоре погасили все бакены. Судовым командам пришлось теперь водить пароходы в кромешной тьме, на память, по еле приметным ориентирам. В это время бакенщики стали сопровождать суда на лодках, помогая им не сбиться с фарватера.
