Николай Долгополов - Ким Филби
Джон Ле Карре во многих своих произведениях невольно выводит Филби главным героем — причем сугубо отрицательным. Герой этот умен, циничен, готов предать не только страну, но и любого своего ближнего. Кажется, что хороший писатель Ле Карре здесь вновь превращается в посредственного разведчика Корнуэлла. Да, он знает психологию разведки, ее темные стороны и безжалостность. Однако ему неведомы помыслы людей, бескорыстно бьющихся за идею. Хотя благодаря книгам того же Ле Карре Ким Филби был «беллетризован» еще при жизни, уверенной поступью войдя не только в документальную, но и в художественную английскую и американскую литературу, став символом предательства в глазах Корнуэлла — Ле Карре. Между тем даже фанатичные упертые соплеменники Филби, в чем только его не обвиняющие, признают, что деньги и подкуп в данном случае ни при чем. Тогда — с чего же «предательство»? «Свобода выбора», о чем так много говорят на Западе, — одно из неотъемлемых прав человека…
Да, можно говорить, что «взыграли гены». Многие серьезные британские издания, описывая необычную жизнь Гарри Сент-Джона, пишут о его связях с разведкой. Действительно, в 1932 году ее руководство направило Филби-старшего в Месопотамию, дав задание настроить подданных короля Саудовской Аравии Ибн Сауда против турок. Он уверенно справился с поручением, сделавшись советником, а затем и другом саудовского монарха. Он, в чем Ле Карре прав, действительно работал на службу британской разведки МИ-6, будучи причисленным к ней, в качестве «вельможного корреспондента». Так в те годы называли людей из истеблишмента, работавших на СИС.
А дальше пошли такие перемены, после которых неистовому арабисту, отличавшемуся нескрываемой — или показной, немножко на публику, — эксцентричностью, стало вообще не до сына. Сент-Джон Филби, неожиданно для сослуживцев, превратился в ученого. К тому же выпускник Кембриджа, сын владельца плантаций, он принял ислам, взяв имя Абдулла, разошелся с женой — англичанкой Дорой и шокировал всех женитьбой на рабыне из Саудовской Аравии. Впрочем, впоследствии его сын Ким вполне уживался с двумя сводными братьями — Фаридом и Халидом.
Известно, что имя Ким было дано шестилетнему мальчику отцом, наведывающимся в гости к семье, уехавшей из Пенджаба в Великобританию. Он любил сына и углядел в своем ловком в движениях и смекалистом сынишке явное сходство с персонажем романа «Ким», написанного в 1901 году Редьярдом Киплингом.
Итак, семья распалась. Отец оставался на окраинах, предпочитая общество саудовского короля и рабыни общению с семьей, осевшей в Великобритании. Так что влияния не было, хотя семейные привязанности оставались.
Ким искренне любил и почитал свою мать Дору. Стоило ей войти в комнату, как он мгновенно вскакивал. Но Ким любил и отца. Многовековая дворянская традиция, формировавшая личности и характеры, — великая вещь, и тут Ле Карре не ошибается: какие-то его черты унаследовал Ким. Среди них решительность, стремление к самостоятельности и к праву на собственное мнение, часто отличающееся от общепринятого. Определенное упрямство, умение сделать выбор и добиваться поставленной цели. Фотопортрет Гарри Сент-Джона в белой арабской одежде, остававшийся с ним все годы скитаний и вынужденных отъездов, украшал и до сих пор украшает квартиру его сына в центре Москвы.
Но Сент-Джон Филби до конца дней своих придерживался взглядов крайне правых. Есть и ссылки на то, что он, как потенциально представляющий опасность для своей страны, во время Второй мировой войны был интернирован. Некоторые исследователи даже клеймят его фашистом. Но именно борьба — причем насмерть — с фашизмом выковала того Кима Филби, которого мы знаем.
Да, сын самостоятельно выбрал совсем иную дорогу. Мне не хочется долго политиканствовать, описывая разразившийся в 1930-е мировой кризис, захлестнувший и старую добрую Англию. Перейду к сути, заключавшейся в том, что люди здравомыслящие попытались отыскать ответ на вечный вопрос «почему?». Единственной альтернативой мировому краху оставалась советская Россия, выбравшая свой, многим тогда казавшийся более удачным, социалистический путь. Марксизм, стремительная индустриализация некогда аграрной страны, выживание в одиночку и захватывающие воображение разговоры о построении нового общества вызывали симпатию к СССР и у части подрастающего английского истеблишмента. Идеи коммунизма, сформулированные еще англичанином Томасом Мором, а потом Карлом Марксом и Владимиром Лениным, виделись избавлением от в очередной раз попавшего в экономический тупик капитализма.
Сообщение из Лондона. Октябрь 1941 г.
В мучительном поиске была и элита британского общества, к которой принадлежал Ким Филби. Он, выпускник школы в Вестминстере, в 1929 году поступил в Тринити-колледж в Кембридже. Студенту, изучающему историю, выход из политического и экономического тупика виделся в следовании идеям марксизма, и он сделался завсегдатаем собраний молодых социалистов. Ким естественным образом умел завоевывать доверие, так что уже после первого курса был избран казначеем Социалистического общества.
Его взгляды все левели и левели. Он подружился с Гаем Бёрджессом, не скрывавшим коммунистических убеждений, заглядывал в левый кружок «апостолов». Переключается с занятий историей на изучение экономики. Не там ли можно быстрее и удачливее применить теорию Маркса?
В то же время Ким не любил митингов, долгих речей, чересчур затягивающихся дискуссий. Все словесное, неконкретное было не по нему — патетическим лозунгам он предпочитал реальные дела. Эта тяга к конкретному впоследствии проявилась и в работе на разведку — как британскую, так и советскую.
Закругляя рассказ о причинах жизненного выбора Кима, обращу внимание и на его преподавателя — профессора экономики Мориса Добба, члена компартии Великобритании. Тот наставлял аккуратного слушателя своих лекций в соответствующем духе. Итак, увлечение левыми идеями; мировой экономический кризис; Великая депрессия и подъем фашизма — вот что повлияло, как писал потом Филби, на его решение «работать в какой-нибудь форме на коммунистическое движение». К счастью, в компартию он не вступил, иначе в будущем Киму пришлось бы еще труднее.
Все началось под музыку «Венского вальса»
Он собирался испытать себя на практике, в опасном деле. И приготовился к отъезду в Австрию, где уже вовсю развернулась борьба с фашизмом. Спокойная некогда страна находилась на грани фашистского переворота. Профессор Морис Добб дал ему рекомендательные письма к своим единомышленникам.
