Иван Просветов - 10 жизней Василия Яна. Белогвардеец, которого наградил Сталин
ПРИМЕЧАНИЯ
Все даты до 26 января 1918 года приведены по старому стилю.
1. Источники сведений о родителях и детских годах Василия Яна: В. Ян. Творческая биография (черновик). – РГАЛИ, ф. 2822, оп. 1, д. 291, л. 1—2; М.В.Янчевецкий. Писатель-историк В. Ян. – М., 1977; В. Ян о своем отце – «последнем гомериде». // «Клио», №3, 1999; С.Г.Концевич (Янчевецкая). Мой отец. – РГАЛИ, ф. 2822, оп. 1, д. 212, л. 43—49; Двадцатипятилетие Рижской Александровской гимназии. Исторический очерк. – Рига, 1893; Памятная книжка Эстляндской губернии. – Ревель, 1896; Г.Ф.Бауэр. Старейшая гимназия в России. Очерки из прошлого Ревельской гимназии императора Николая I. – Ревель, 1910.
2. А. Кан. Писатель В. Ян и Ревель. // «Балтика», №3, 2005.
3. С. Г. Исаков, Т. К. Шор. Биографические справки о русских журналистах в Эстонии до 1940 года. / Публикация на сайте Тартуского университета, 2013 г.
4. «На память о Ревеле». Издание «Ревельских известий». – 1895 г.
5. Литературный сборник произведений студентов Императорского С.-Петербургского университета. – СПб., 1896 год.
6. Комментарии к 4 тому собрания сочинений В. Яна (стр. 569); В. Ян. Из воспоминаний писателя. – РГАЛИ, ф. 2822, оп. 1, д.93, л.1.
7. Путевые заметки цитируются по книге: Записки пешехода. / В. Ян. Собрание сочинений. Том 4. – М., 1989.
8. В. Янчевецкий. Английский характер. / Воспитание сверхчеловека. – СПб., 1908; Запись в рабочей тетради. – РГАЛИ, ф. 2822, оп. 1, д. 100, л. 31.
9. О награде Д. Янчевецкого («золотой Георгий в петлице») упоминает в своем дневнике Н. Гарин-Михайловский, познакомившийся с ним в самом начале русско-японской войны – следовательно, это была награда за Китайский поход. Интервенция войск альянса восьми держав – России, Германии, Франции, Великобритании, США, Японии, Австро-Венгрии и Италии – последовала за народным восстанием против иностранного присутствия в Китае. Мятежники громили дипломатические миссии, христианские храмы, торговые предприятия, разрушали железные дороги. Правительство империи Цин фактически их поддержало. После взятия Пекина союзными войсками 28 августа 1900 года военные действия длились еще год, мирный протокол был подписан 7 сентября 1901 года.
10. Дмитрий Янчевецкий. Биография. / Н.Г.Мизь, А.Ю.Сидоров. Первая военно-полевая газета России. – Владивосток, 2004; Д. Янчевецкий. У стен недвижного Китая. – СПб., 1903.
Описывая подвиги русских солдат и офицеров, Дмитрий Янчевецкий отмечал также храбрость и стойкость противника и честно рассказывал об ужасах войны, ее жертвах и разрушениях, зачастую бессмысленных.
11. В. Ян. Голубые дали Азии. / Собрание сочинений. Том 4. – М., 1989.
Глава 2. Особые поручения
Любому столичному жителю Асхабад показался бы подлинным захолустьем. Но по меркам Закаспийской области это был едва ли не мегаполис – около 23 000 жителей: русские и персы, армяне и татары, поляки и евреи, немцы и туркмены, хивинцы, бухарцы, грузины, греки и даже французы. Как отмечалось в «Обзоре Закаспийской области за 1900 год», город «в последнее время обнаруживает особую наклонность к развитию» – положение его, независимо от административного значения, весьма выгодно для торговли с Хорасаном, уже измеряемой многими миллионами. В Асхабаде насчитывался 41 караван-сарай и 11 гостиниц и пансионов. В одном из них – «Парижских номерах», принадлежащих мадам Ревильон, некогда служившей маркитанткой в отряде генерала Скобелева, и остановился на первое время Василий Янчевецкий.
«Это был маленький чистенький городок, состоявший из множества глиняных домиков, окруженных фруктовыми садами, с прямыми улицами, распланированными рукою военного инженера, обсаженными стройными тополями, каштанами и белой акацией. Тротуаров, в современном понятии, не было, а вдоль улиц, отделяя проезжую часть от пешеходных дорожек, журчали арыки, прозрачная вода стекала в них с гор, находившихся неподалеку и, казалось, нависавших над городом. По другую сторону городка простиралась беспредельная пустыня… Когда я приехал в этот казавшийся мне сказочным городок-крепость на границе пустыни и диких гор, то долго чувствовал себя как в стране, похожей на мир из романов Фенимора Купера и Майн Рида». От одного списка туземных племен и родов (счет населению вели по кибиткам, то есть семьям) у заезжего чиновника могла пойти кругом голова: туркмены-текинцы делились на племена отамыш, тохтамыш, алиели, махтум, мегенли и иные, а были еще туркмены-гоклане и турмены-йомуды – джафарбаевцы, ак-атабаевцы, бегелькинцы; киргизские роды различались по отделениям алмамбет, баимбет, джименей, джары, туркмен-адай и прочим [1].
Генерал Суботич сразу распознал в Янчевецком любознательную натуру: «У меня был чиновник-переводчик, знавший отлично иностранные и восточные языки. Теперь он, по-видимому, умирает… Я хотел бы, чтобы вы так же, как он, изучили восточные языки и сопровождали меня в поездках. На днях мы отправляемся в объезд Закаспийской области. Вы поедете со мною. От вашего брата я знаю, что вы любите литературу. Изучите не только восточные языки, но также загадочную душу народов Востока… Не тратьте времени даром, оно пролетает быстро. Здесь обыкновенно молодежь безрассудно расходует время, спивается от скуки и уезжает с опустошенными душой и карманом! Я дам вам возможность поездок по краю, и работы для вас будет много…».
***Василию хватило нескольких месяцев, чтобы освоить разговорный туркмен-дили. Суботич оценил старательность младшего чиновника и дал поручение согласно названию должности – проехать по караванному пути от Асхабада до Хивы и обратно. Формально Янчевецкий должен составить отчет о состоянии колодцев в пустыне. Тайная цель – сбор сведений о путях перевоза контрабанды из Персии. «В Хиве держитесь так же осторожно и постарайтесь повидать хана Хивинского.
Василий Янчевецкий – чиновник особых поручений. Асхабад, 1902 год (из архива семьи Янчевецких).
Ни в коем случае не проговоритесь, что хотите с ним беседовать по моему поручению. Это должно пройти как ваша собственная инициатива. В разговоре как будто случайно упомяните об усилившейся контрабанде. Любопытно, что по этому поводу скажет хитрый старый контрабандист» [2].
Отправиться в дорогу Василий не успел. В сентябре 1902 года Суботича вызвали в Петербург и объявили ему о назначении Приамурским генерал-губернатором. На его место прибыл генерал Евгений Уссаковский из Главного штаба. Упускать возможность увидеть Каракумы младший чиновник не хотел. Он подал новому начальнику предложение: поскольку с севера Закаспийской области давно нет обстоятельных и точных известий, и к тому же есть смысл проверить состояние колодцев на караванном пути… Конвоя не нужно. «Будучи опытным в утомительных и опасных путешествиях, я не боюсь могущих встретиться препятствий».
