Глеб Елисеев - Лавкрафт
Вместе с тем род Сары Сюзен действительно мог считаться «знатным» с точки зрения жителей Новой Англии, наиболее уважавших тех соседей, чьи семьи проживали на ее территории как можно дольше. А Филлипсы состояли в родстве с большим количеством очень известных и очень старых семейств Массачусетса.
Почти вся жизнь Лавкрафта была тесно связана с его родным городом Провиденсом, где жили и умерли его родители.
Провиденс был основан на берегу реки Сиконк в апреле 1636 г. Роджером Уильямсом, изгнанным за «еретические проповеди» из Массачусетса. Пострадавший за религиозные убеждения, Уильямс отличался редкостной веротерпимостью, призывая селиться в его городке «папистов, язычников, турок и евреев». Первые дома будущего Провиденса возникли на восточном берегу Сиконка, но вскоре поселенцы стали переезжать и на западное побережье. Позднее город стал столицей Род-Айленда, одного из первых штатов США. Жители его были всегда умеренно консервативно настроены и склонны к неукоснительному соблюдению традиций. Этот традиционализм и эта консервативность, так роднившие его с земляками, проявлялись у Лавкрафта вплоть до последних лет жизни. И еще писатель всегда мог легко перечислить на память самые важные достопримечательности родного города.
Он родился в 9 часов утра 20 августа 1890 г. в Провиденсе. Роды произошли в доме номер 194 по Энджел-стрит.
Почему его назвали Говардом? Сам Лавкрафт утверждал, что это имя стало модным именно в 90-х гг., и, вероятно, в качестве дани моде его так и назвали. Впрочем, в иных случаях писатель приводил и другие объяснения. Например, что Лавкрафты были в родстве с судьей Дэниелом Говардом из Фостера. Или что Кларк Говард Джонсон был лучшим другом Уинфилда Лавкрафта и его душеприказчиком. Последняя версия наиболее вероятна, но так это или нет, точно выяснить уже невозможно.
В любом случае ребенку Уинфилда Скотта и Сары Сюзен было дано имя, которое стало культовым и знаковым для сотен тысяч его почитателей, — Говард Филлипс Лавкрафт.
Или ГФЛ, как и принято его сокращать всеми фанатами по сей день.
Глава 2
ДЕТСТВО В ЗОЛОТОМ ГОРОДЕ
Детские годы всегда оставались самой счастливой порой в жизни Лавкрафта. Позднее он с ожесточением писал: «Взрослость — это ад». И не случайно в его рассказах места, где прошло детство его героев, представали в виде блаженной, воистину обетованной страны: «Ибо знай, что твой золотой мраморный город чудес — это лишь сумма всего того, что ты видел и любил в юности… Новая Англия породила тебя и влила тебе в душу всю эту красоту, которой несть конца. Эта красота, отлитая, закаленная и отшлифованная годами воспоминаний и снов, и есть твой чудесный град на неуловимом закате; и чтобы найти этот мраморный парапет с дивными вазами и резным перилами, и чтобы спуститься наконец по бесконечным ступеням в город широких площадей и разноцветных фонтанов, тебе надо лишь вернуться к мыслям и видениям своего милого детства»[14].
В силу особенностей работы отца Лавкрафта семье будущего писателя приходилось много переезжать. Поэтому первые воспоминания Говарда связаны вовсе не с Провиденсом, а с городом Дадли, штат Массачусетс. Писатель утверждал, что начал осознавать окружающий мир и запоминать увиденное еще в 1892 г., до того, как ему исполнилось два года. Среди этих воспоминаний, записанных им позже, он особенно выделял сам образ дома, где жил с родителями, дощатые дорожки на улицах Дадли и мальчика постарше, давшего ему, почти младенцу, нажать на курок маленького ружья. (Мать Лавкрафта тем временем держала его на руках.)
Семья Лавкрафт достаточно много путешествовала и в дальнейшем. По воле работодателей Уинфилда Лавкрафта он, его жена и маленький сын были вынуждены посещать самые разные города Коннектикута, Массачусетса и Род-Айленда. Например, Луиза Имоджен Гуини из Оберндейла (штат Массачусетс) хорошо запомнила маленького Лавкрафта, поскольку его семья снимала в этом городке жилье. Сам Говард также отлично запомнил и Оберндейл, и мисс Гуини, у которой квартировали Лавкрафты. Особое впечатление на него произвела целая свора сенбернаров, живших в ее доме.
Среди воспоминаний этого времени Лавкрафт выделял картину железнодорожного моста над дорогой Бостон — Олбани. Он писал, что прекрасно помнит себя двухлетним ребенком, глазеющим на это сооружение и испытывающим чувство какого-то чуда, которое не может ни объяснить, ни постичь.
Лавкрафт был настоящим вундеркиндом с самого раннего возраста. В два года он уже познакомился с алфавитом, листал книжки с картинками и легко запоминал стихи, например «Сказки матушки Гусыни». Это собрание классических английских побасенок он знал наизусть и легко повторял из него любые отрывки на выбор. Своей декламацией он приводил в невероятный восторг мисс Гуини в тот период, когда Лавкрафты у нее квартировали.
Пока Говард рос, его родители продолжали переезжать. Они жили в районе Бостона, когда в 1893 г. на семью обрушилось тяжелое несчастье — Уинфилд Скотт Лавкрафт заболел. У него случилось психическое расстройство, хотя это корректное выражение ни в коей мере не отражает ужаса произошедшего. Отец Лавкрафта в прямом и самом неприглядном смысле слова сошел с ума.
Произошло это в ходе коммерческой поездки в Чикаго 21 апреля 1893 г. Уинфилд впал в буйство в гостинице, закричал, что на него напала горничная, и стал вопить, что какие-то люди наверху насилуют его жену. Лавкрафта с трудом смогли скрутить и успокоить большой дозой бромидов. Его отправили в больницу Батлера в Провиденсе, где он и провел оставшиеся до смерти годы. В качестве первичного диагноза врачи определили у него прогрессивный паралич, но впоследствии болезнь характеризовали как прогрессивный парез. Утверждают, что болезнь стала последствием недолеченного сифилиса. Однако эта версия выглядит недоказуемой. Одни специалисты по Г.Ф. Лавкрафту, вроде того же С.Т. Джоши, согласны с таким происхождением болезни его отца, другие, как, например, Л. Спрэг де Камп, автор другой обстоятельнейшей биографии писателя, в «сифилитическом следе» сомневаются. Сам Лавкрафт утверждал, что у его отца возник «полный паралич, вызванный перенапряжением мозга учебой и бизнесом»[15].
Как бы то ни было, умопомешательство Уинфилда Скотта было достаточно буйным, сопровождалось приступами тяжелого бреда и параноидальными фантазиями. Он постоянно заявлял, что его хотят ограбить и убить, а жену — изнасиловать. Уинфилда лечили успокоительными (преимущественно — морфинами), что вызвало периодические судороги. В 1895 г. Лавкрафту-старшему стало легче, припадки прекратились, однако он все больше и больше впадал в слабоумие. Уинфилд с трудом воспринимал окружающее и плохо понимал самые простые слова, когда к нему обращались. Летом 1898 г. его физическое состояние вдруг резко ухудшилось, поднялась температура, 18 июля начались резкие судороги, и на следующий день он скончался.
