Борис Бухштаб - Фет - очерки жизни и творчества
Уверенность в своем будущем поддерживалась в студенческие годы Фета еще следующим обстоятельством. Брат А. Н. Шеншина Петр Неофитович, богатый холостяк, очень любивший Фета, не раз говорил ему, что «для уравнения» его с братьями и сестрами он оставит Фету по завещанию сто тысяч рублей. «…Он, — вспоминает Фет, — под веселую руку не раз обращался ко мне, указывая на голубой железный сундук, стоявший в его кабинете „не беспокойся, о тебе я давно подумал, и вот здесь лежат твои сто тысяч рублей"». А. Н. Шеншин не мог включить Фета, как недворянина, в раздел своих имений, но, резонно замечает биограф Фета В. С. Федина, «нельзя думать, чтобы он не нашел способа разделить свое состояние поровну между всеми детьми <…>. Не доказывает ли поэтому вмешательство П. Н. Шеншина того, что Афанасий Неофитович, в сущности, не смотрел на Фета как на своего сына и на этом основании решил не оставлять ему равной части в наследстве?». Не следует ли из этого, добавлю, и то, что Фет был осведомлен о намерениях своего отчима?
В 1840 г. девятнадцатилетнему поэту удалось выпустить книжку стихов. Дав ей претенциозное заглавие «Лирический пантеон», автор укрылся за инициалами А. Ф.
Это типичный юношеский сборник — сборник перепевов. Особенно ярко запечатлелся в нем ходовой байронизм конца 30-х годов. Преобладает тема «холодного разочарования». Увлекаясь Шиллером и Гете, Байроном и Лермонтовым, Фет одновременно увлекается и модным поэтом Бенедиктовым — эпигоном романтизма, прельщавшим смелостью образов и имитацией бурных страстей. Есть в стихах «Лирического пантеона» отзвуки и Баратынского, и Козлова, и Жуковского; есть и совсем архаические стихи в стиле ранних карамзинистов, с обилием мифологических имен и сплошными перифразами
Вчера златокудрявый,
Румяный майский день
Принес мне двух душистых
Любовниц соловья
Одна одета ризой
Из снежных облаков,
Другая же — туникой
Авроры молодой.
(«Две розы»)
Во всяком случае сборник Фета выделялся среди подобных ему юношеских сборников. Он был высоко оценен в «Отечественных записках», руководимых Белинским. Рецензент, естественно, нашел в книге «много недозрелого, неопытного многое, что задумано верно, не нашло себе верного отзвука; иное неполно, другому недостает ровного колорита, а кое-что даже и вовсе бесцветно». В то же время отмечается «благородная простота», «особенная ловкость, оборотливость и даже грация в стихе», «изобразительность». Общий вывод «…г. А. Ф. целою головою выше наших дюжинных стиходелателей».
Рецензия написана П. Н. Кудрявцевым. Белинский одобрил ее и даже нашел, что Кудрявцев еще «чересчур скуп на похвалы». «А г. Ф. много обещает», — добавляет он.
Зато редактор «Библиотеки для чтения» — беспринципный зубоскал Сенковский («Барон Брамбеус») — предал в своей рецензии «Лирический пантеон» беспощадному осмеянию.
Еще до выхода «Лирического пантеона» Фет настойчиво старался завязать связи с журналами, но терпел неудачи, и лишь с конца 1841 г. его стихи стали постоянно печататься в журнале «Москвитянин», который с этого года начали издавать университетские профессора Фета Погодин и Шевырев.
С середины 1842 г. Фет становится плодовитым сотрудником «Отечественных записок». За 1842 и 1843 гг. он напечатал в «Москвитянине» и в «Отечественных записках» 85 стихотворений.
Фет быстро созрел некоторые стихотворения, напечатанные в 1842 г., типичны для фетовской манеры и известны до сих пор в числе лучших произведений Фета.
Талант молодого поэта ценил Белинский. «Из живущих в Москве поэтов всех даровитее г-н Фет», — пишет он в 1843 г. В обзоре «Русская литература в 1843 году» Белинский, кроме посмертно напечатанных стихотворений Лермонтова, считает возможным указать только «на довольно многочисленные стихотворения г. Фета, между которыми встречаются истинно поэтические», да на стихотворения Тургенева, «всегда отличающиеся оригинальностью мысли», а в обзоре «Русская литература в 1844 году» он отмечает как выдающиеся два посмертных стихотворения Лермонтова и стихотворение Фета «Колыбельная песня».
Нельзя не обратить внимание на одновременное сотрудничество Фета в «Москвитянине» и в «Отечественных записках». «Москвитянин» был органом официальной идеологии, издавался в духе верности началам «самодержавия и православия». Идейным руководителем «Отечественных записок» был Белинский, и Фет печатался здесь в тот период, когда Белинский повел в журнале — в пределах цензурных возможностей — проповедь материализма и социализма.
Одновременное участие в реакционном «Москвитянине» и в самом прогрессивном журнале того времени — «Отечественных записках» говорит о политической индифферентности Фета. Все же симпатии его склонялись на сторону Белинского, а не на сторону Шевырева и Погодина. Об этом свидетельствует стихотворный памфлет, написанный Фетом вместе с другим студентом.
В 1842 г. реакционный поэт Михаил Дмитриев напечатал в «Москвитянине» своего рода стихотворный донос на Белинского под заглавием «К безыменному критику». Фет и его товарищи, втайне от руководителей «Москвитянина», написали ответ в виде пародии на стихотворение Дмитриева. Этот ответ дошел до Белинского. «Спасибо тебе за вести о славянофилах и за стихи на Дмитриева, — пишет он Боткину, — не могу сказать, как то и другое порадовало меня».
Вот несколько строф из этого стихотворения
Жалко племени младого,
Где отцы, ни дать, ни взять,
Как хавроньи, всё, что ново,
Научают попирать!
………………………
Горько вам, что ваших псарен
Не зовем церквами мы,
Что теперь не важен барин,
Важны дельные умы.
…………………………
Что вам Пушкин? ваши боги
Вам поют о старине
И печатают эклоги
У холопьев на спине.
(«Автору стихов „Безыменному критику"»)
Стихотворение отражало тогдашние настроения Фета. Вспоминая об этом памфлете в позднейшем письме к Фету, Я. П. Полонский восклицает «Каким тогда был ты либералом!».
Но сочувствие прогрессивным взглядам у Фета явно не было ни глубоким, ни определенным. Правильнее говорить о легком налете подобных настроений. Никаких других свидетельств о них в творчестве Фета не сохранилось.
Начало поэтической деятельности Фета пришлось на самый трагический период истории русской поэзии. Только что был убит Пушкин. Вскоре убили Лермонтова. Через год после смерти Лермонтова погиб Кольцов. И сразу сошли со сцены все видные поэты.
