Луис Фишер - Жизнь Ленина
Доза обломовщины в русском человеке зависит от темперамента и жизненного опыта. Темперамент у Ленина был страстный, а тяжелым жизненным опытом для него послужила казнь брата Саши.
Илья Николаевич Ульянов умер 12 января 1886 г. Саша на похоронах не присутствовал — он учился в Петербургском университете. Могла ли кончина строгого отца освободить обоих сыновей от того, что прежде их незаметно сдерживало? Отвечая на вопросы переписи 1922 г., Ленин писал: «Неверующий с 16-ти лет» (т. е. стал неверующим вскоре после смерти отца). Это, кстати, опровергает часто упоминаемую историю о том, что он якобы сорвал с себя нательный крест, услышав, как священник советует отцу бить мальчика за безбожие. История, однако, все еще живет в советской мифологии. Приблизительно в то же время Саша Ульянов вступил в организацию «Народная воля», члены которой 1 марта 1881 г. убили Александра Второго, подложив бомбу на петербургской улице. Отмена Александром II крепостного права за двадцать лет до того не умерила ненависти, которую террористы питали к самодержавию. Не умиротворила их и его насильственная смерть. Не успели они убить царя-освободителя, как уже начали готовить покушение на жизнь его сына — рослого, одутловатого Александра Третьего. Саша Ульянов, унаследовавший дворянский титул отца, вызвался совершить это покушение.
В конце широкого Невского проспекта, на площади перед вокзалом, стоит поставленная до революции конная статуя. Ее гранитный пьедестал велик, как глыба из египетской пирамиды. Конь напоминает носорога: тяжелый, длинный телом, с короткими ногами, расставленными широко для поддержки тяжеловесного всадника. Александр Третий, отец последнего царя Николая Второго, расстрелянного вместе с семьей по приказу советского режима, сидит верхом на этом животном в татарской шапке блином на круглой голове. Бесшеее тело, грудь как у гориллы, толстые тумбообразные ноги делают весь его облик бессознательной карикатурой на царский режим. Приземистость, неподвижность и тупое тяжеловесие памятника отражают грубую силу и глупость воздвигшего его самодержавия. Поэтому большевики сохранили памятник, вырезав в его основании слово ПУГАЛО большими печатными буквами, а под ним стишок Демьяна Бедного, кремлевского поэта-лауреата:
Мой сын и мой отец при жизни казнены,
А я пожал удел посмертного бесславья:
Торчу здесь пугалом чугунным для страны,
Навеки сбросившей ярмо самодержавья.
Именно этого предпоследнего коронованного правителя России собирался убить Александр Ильич Ульянов, брат Ленина, бомбой, изготовленной химиком-любителем. Не успел еще заговор созреть, как он и сестра его Анна, в деле не замешанная, были арестованы вместе с несколькими товарищами 1 марта 1887 г.
Как только мать Ленина получила письмо об аресте, она отправилась на почтовых в Сызрань (от Симбирска до Сызрани 60 верст, а ей было 52 года), а оттуда по железной дороге в Петербург, где она обратилась к царю с прошением о свидании с Сашей, заключенным в зловещую Шлиссельбургскую крепость. Александр Третий дал свое письменное разрешение. На свидании, 30 марта, Саша обнимал колени матери и плакал. Высокопоставленные чиновники сообщили ей, что жизнь его пощадят, если он выкажет раскаяние и попросит монарха о помиловании. Саша объяснил ей, что сделать этого не может, так как ему пришлось бы выдать подноготную заговора. «Мне жаль тебя, мама, прости меня», — сказал он, как рассказывала она позже. «После этого — добавляет Ульянова, — я уж не настаивала и не пыталась его переубедить. Я знала, что это было бы ему трудно».
Мать присутствовала на суде. Пятерым из пятнадцати подзащитных вынесли смертный приговор, двоих приговорили к пожизненному заключению, а остальных сослали в Сибирь и на Сахалин на разные сроки.
После суда мать снова говорила с Сашей, умоляя его подать царю прошение о помиловании, как сделало несколько из его однодельцев. «Не могу я этого сделать после всего того, что сказал на суде, — отвечал он матери. — Ведь это было бы неискренно». И сказал, что хочет умереть за свою страну.
Когда она уходила, он попросил у нее томик стихов Гейне. На последнем свидании она передала ему стихи и поцеловала его на прощание. Его казнили 8 мая 1887 г. Мать проводила его к эшафоту со словами ободрения: «Мужайся, мужайся!» В это время ему едва исполнился двадцать один год{7}.
Согласно советской легенде, фигурирующей во всех официальных биографиях, услышав об аресте брата, Ленин сказал: «Нет, мы пойдем не таким путем. Не таким путем надо идти»{8}. Единственное, зыбкое основание этой легенды — воспоминания Марии Ульяновой, — а ей было в то время девять лет. В первый раз она рассказала об этом случае на митинге в феврале 1924 г., вскоре после смерти Ленина{9}. Вполне возможно, конечно, что все, связанное с казнью брата, оставило неизгладимое впечатление в ее памяти, но чтобы запомнить эти слова, она должна была понять их. Они должны были свидетельствовать о том, что Ленин, уже марксист в то время, был противником террора народовольцев и народников и избирал путь пролетарской революции, а не индивидуальных бомбометаний.
Несмотря на воспоминания Марии Ульяновой, рассказ этот не соответствует истине. Подлинное положение вещей обнаруживает трения между Александром и Владимиром Ульяновыми и неполадки во внешне такой спокойной жизни семьи. Проливает свет оно и на извилистый путь русского революционного движения.
Судя по воспоминаниям Анны Ульяновой, в детстве Володя подражал Саше настолько, что «с каким бы вопросом к нему ни обратиться, он отвечал неизменно лишь одно: «Как Саша». На самом деле, однако, братья не походили друг на друга ни характером, ни поведением, ни этическими принципами, ни даже внешностью. Наоборот, есть основания считать, что Саша, как и Анна, недолюбливали Володю.
В воспоминаниях о старшем брате Анна пишет, что дети дружили парами: она — с Сашей, который был на два года моложе ее, Володя — с Ольгой (они были погодки), а Дмитрий — с Марией. Антрополог, изучавший семейные фотографии Ульяновых, разделил их на две группы на основании еще одного признака — формы головы. Длинноголовые: мать, Анна, Саша и Дмитрий; круглоголовые: отец, Ленин, Ольга и Мария.
Анна отмечает, что отец их однажды дал характеристику нескольким из детей. Темперамент Анны он назвал сангвиническим, Володи — холерическим, а Ольги — меланхолическим. Анна называет Володю «резвым мальчиком». «Зимой 1885–1886 г., — пишет она, — я много гуляла и разговаривала с Володей. Бывало это и последним летом». По ее словам, — «Володя переживал тогда переходный возраст, когда мальчики становятся особенно резки и задирчивы. В нем, всегда очень бойком и самоуверенном, это проявлялось особенно заметно, тем более тогда, после смерти отца, присутствие которого всегда действует сдерживающе на мальчиков».
