Александр Бовин - 5 лет среди евреев и мидовцев
Поэзия, пусть немножко замысловатая, примирила меня с прозой. Разговор, прервавшийся, к сожалению, не вчера и не позавчера, надо было начинать снова. Для этого меня и послали в Израиль.
Конец декабря прошел в протокольных визитах, которые я был обязан нанести своим коллегам.
30 декабря посетил премьер-министра И. Шамира. У него — бурная молодость. С конца 1942 года, бежав из тюрьмы, будущий премьер входит в руководящую “тройку” радикальной, ориентирующейся на террор организации ЛЕХИ (“Борцы за свободу Израиля”). В отличие от другой подпольной группы ЭЦЕЛ (“Национальная военная организация”), которой руководил другой будущий премьер М. Бегин и которая считала, что надо помогать англичанам бороться с гитлеровцами, ЛЕХИ видела в англичанах главных врагов и продолжала бескомпромиссную, жестокую борьбу с ними. Шамира снова арестовывают и ссылают в Джибути.
Вспомнили встречу в Нью-Йорке. Поговорили о “русских корнях” Израиля. И о том, как преодолевать недоверие друг к другу, накопившееся за четверть века вражды. Поговорили и о перспективах мирного процесса. Здесь Шамир — один из главных израильских “ястребов”, был крайне сдержан. Он не мог видеть себя за одним столом с Арафатом. Он решительно не был согласен с американской, как он считал, теорией “мир в обмен на территории”. Он настаивал на интенсивном строительстве еврейских поселений на оккупированных территориях, чтобы сделать невозможным их возврат палестинцам.
Уйдя после поражения на выборах от активной политической жизни (плюс возраст, конечно), — Шамир никогда не менял своих взглядов. Последняя встреча с ветераном израильской политики состоялась 15 апреля 1997 года, накануне моего отъезда. Он был похож на сердитого, взъерошенного гнома. Резко критиковал “несерьезную политику” правительства Нетаньяху, самого Нетаньяху, который идет вразрез с принципами Ликуда. По его мнению, нужно прекратить уступки, отступление, аннулировать все соглашения с Арафатом, вернуться на шесть лет назад, к Мадриду (“где я ничего не обещал палестинцам”), и начать все с начала. Я не был согласен с Шамиром, хотя его логика, логика ортодоксального сиониста, была мне понятна.
Примерно в те дни я написал письмо своему другу Володе Лукину.
“Дорогой профессор!
1. Пока, конечно, не работа, а слезы. Мало дипломатов, а добавить нельзя: нет рабочих мест — ищем здание, что с нашим бюджетом — опять же слезы…
Из игр интеллектуальных на первом месте сейчас разработка того, что можно назвать “концепцией” наших отношений с Израилем. Исходный пункт — четко определить государственные интересы, т. е. чего мы хотим, в чем мы заинтересованы.
На первое место я бы поставил использование научно-технического и предпринимательского потенциала Израиля. Предпосылки этого: 1) зажим антисемитизма и режим наибольшего благоприятствования для еврейской культуры в России и 2) “реабилитация” уехавших евреев (надо принять закон, что все евреи, потерявшие наше гражданство из-за отъезда в Израиль, автоматически получают его).
Место второе. Стабильность ситуации на Ближнем Востоке. Реальная цель (пока мы вместе с американцами) — не допустить новой войны. Это потребует снизить поставки оружия в регион и выровнять наши отношения с арабами.
Продолжать мирный процесс при понимании а) главенствующей роли Вашингтона и б) недостижимости прочного мирного урегулирования, по крайней мере, до конца века. И интерес третий. Нормализация российско-израильских отношений, равно как и нормализация отношений с евреями внутри России, несомненно, повысит наш “рейтинг” в развитых странах мира, особенно среди еврейской диаспоры, что — в данных конкретных обстоятельствах — было бы полезно”.
Меня иногда спрашивали: что самое трудное в посольской работе. Отвечал: держать умное лицо, сидя в президиуме. Меня хватает минут на пять, не больше. И еще — выступать по любому поводу. Не хотелось усыплять аудиторию. И поэтому приходилось изображать, что ты вроде бы в курсе. С некоторыми образцами моего ораторского искусства читатель обречен познакомиться.
Днем 31-го отлично посидел в хилтоновской сауне. Выпарил старые грехи. Получил хороший урок разговорного иврита.
Новый год встречал с журналистами газеты “Время”. Было все, как у нас. Снега только не было.
Так начиналась моя четвертая молодость. Новая страна, новые проблемы, новые люди — все это как ионизирующий душ. “Нет лет!” — утверждает Евтушенко.
Завершение первой молодости датируется окончанием аспирантуры (1959 год). Вторая молодость переживалась в журнале “Коммунист” и в аппарате ЦК КПСС (1959–1972 годы). Третья молодость — “Известия” (1972–1991). Далее — по тексту.
ЯНВАРЬ-92
Первая депеша — Первый прием — Первый ресторан — Первая (и последняя) вилла — Яша Кедми и его контора
Особенность января 1992 года — все первое, все в первый раз в моей дипломатической практике.
Первая депеша. Назвал ее “К перспективам российско-израильских отношений”. Излагаю содержание.
Государственные интересы России можно сформулировать так:
во-первых, недопущение новой войны на Ближнем Востоке, содействие процессу мирного урегулирования и,
во-вторых, использование экономического, научно-технического и предпринимательского потенциалов Израиля для облегчения перехода России на рельсы рыночной экономики.
За двадцать с лишним лет мы приучили арабов к тому, что кладем яйца только в их корзину. Теперь они обижаются. В определенной степени охлаждение наших отношений с арабами неизбежно и даже полезно. Но — как видится из тель-авивского угла — наступило переохлаждение. Наверное, было бы целесообразно сделать ряд шагов, выравнивающих положение.
Отрабатывая общий подход к ближневосточному урегулированию, следовало бы, как мне представлялось, иметь в виду два обстоятельства. Американцы играли, и будут играть первую скрипку. И — на здоровье. В конце концов, они работают и на нас, на наши интересы. Вторая скрипка — тоже не плохо. Если, конечно, играть на ней, а не просто держать в руках. Это — первое. И второе. В данном случае переговоры, если угодно, самоцель. Прочного мира не будет еще долгое время. Переговоры важны сами по себе. Почти незаметно, но все-таки они меняют атмосферу, дают опыт общения. Наша задача — не давать “советы”, не предлагать — особенно, когда не просят, — варианты, а терпеливо внушать сторонам, что только они сами и только сидя за одним столом могут найти решения, устраивающие всех.
Как это не парадоксально, — здесь я перехожу ко второй группе проблем, — но, несмотря на то, что мы три десятилетия поносили Израиль, несмотря на то, что антисемитизм в СССР долгое время был почти официальной политикой, несмотря на мытарства, унижения, оскорбление человеческого достоинства, которые испытал каждый еврей, желавший уехать из нашей страны, — несмотря на все это в Израиле сохраняется, если не иметь в виду всегда возможные исключения, доброе, благожелательное отношение к России и к русским.
