Крисанн Бреннан - Червивое яблоко. Моя жизнь со Стивом Джобсом
Ветра 60-х годов нас обоих прилично потрепали. Мы выработали у себя глубинное недоверие к устоявшимся правилам поведения и с огромным волнением смотрели в сторону тех удивительных возможностей, которые ожидали нас впереди. Кем бы нам ни предстояло стать, мы разделяли эту юношескую стадию охоты и собирательства, которая поддерживала нас в состоянии восторга и заставляла строить планы на будущее. Из-за этого и из-за сопутствующей атмосферы мы были готовы, даже горели желанием идти на эксперименты. Нас можно даже назвать мечтателями, за исключением того, что в те времена я бы никогда не ассоциировала это слово с безотлагательной потребностью выйти за рамки известного. Вот что это было такое.
Глава 2
Абсолютная власть
Первые шесть недель нашей дружбы мы со Стивом существовали практически только в нашем юношеском мире: старшая школа, посещение ночных киносеансов, игры в баскетбол на лужайке старшей школы Купертино. Однако прошло немного времени, и мы познакомились с родителями друг друга.
Было около полудня субботы, когда я впервые встретилась с Полом и Кларой Джобс. Они разрисовывали спальню его сестры Пэтти, и в суматохе, пока нас друг другу представляли, я заметила самый красивый желтый цвет, который когда-либо видела. Его оттенок застал меня врасплох, и мне стало интересно, кем были эти люди, что его выбрали. Мысли активно крутились у меня в голове: никто в моей большой семье никогда не прибегал к использованию такого или близкого к нему цвета. Его мягкий, теплый тон заставлял меня испытывать трепет. Тяжелее было понять другие эмоции, которые он вызывал, – чувство чего-то упущенного, разочарования в своей собственной семье.
Однако вскоре я поняла, что этот желтый цвет представлял собой исключение. Все остальное в доме Джобсов было предсказуемым и простым: бежевый диван, большое коричневое кресло La-Z-Boy и оттоманка, обеденный и кофейный столики из светлого дерева. Огромный телевизор занимал центральное место в гостиной, над ним висела книжная полка, на которой располагалась вся семейная коллекция из 50 книг (включая Книгу Иова) вместе со школьными фотографиями Стива и его сестры Пэтти. На фотографии Стива был изображен круглолицый пятиклассник с наполовину закрытым одним глазом; его красивое лицо было непослушным и очаровательным, но тем не менее загадочным.
В доме Джобсов по всей гостиной валялись большие упаковки конфет, а на их кухне, оформленной в стиле 40-х годов, можно было всегда с легкостью найти рулеты с джемом из ближайшего супермаркета. Недалеко от гаража стояла большая лодка (Стив и Пэтти катались на водных лыжах). У них также имелся домашний кролик, который свободно бегал вокруг дома и на заднем дворе, что меня чрезвычайно удивило. И когда я заглянула в родительскую спальню, то увидела там две односпальные кровати. Родители Стива спали раздельно, как пара из телевизионных сериалов 1950-х годов. Ни о какой романтике между ними не шло и речи. Это был дом, наполненный сугубо практичными вещами, дом без утонченной красоты, такое место, которым, как я представляла, должны были владеть чьи-то бабушка и дедушка.
* * *Пол Джобс был худощавым мужчиной, ростом около шести футов, с военной стрижкой, что казалось немного странным даже для отцов, учитывая моду на короткие баки. У него были продолговатые морщины на узких щеках и водянисто-серые глаза. С его расшатанными нервами непродолжительные всплески раздражения были не редкостью. Когда он злился, тембр его голоса возрастал, и он частенько говорил о том, что хочет дать кому-нибудь в челюсть. В некоторые моменты он напоминал мне персонажа из мультика про Попая, и первый раз, когда я услышала его фразу про «дать кому-нибудь в челюсть», я оглянулась вокруг, чтобы понять, должна ли я рассмеяться. Определенно нет.
Пол был довольно строг по отношению к Стиву, частенько брюзжа, что Стив делает все не так. Я помню, как сильно Стива задевал этот, казалось, нескончаемый поток недовольства. Много лет спустя одна из подружек Стива, Тина Редсе, сказала мне, что думает, будто Пола Джобса в детстве били. И хотя я не имею ни малейшего представления, действительно это так или нет, но судя по тому, как он себя иногда вел, в этом предположении был определенный смысл. Стив отвечал на выходки отца грустными улыбками и тщательным терпением. Я считаю, что Стив был эмпатом, и полагаю, что сильно эмпатические люди могут измениться и стать жестокими, как это и произошло потом со Стивом. С моей точки зрения, в предположении, что жизнь Стива была частично подчинена исправлению того вреда, который когда-то нанесли Полу, есть доля правды. Иногда я думаю, что глубокое чувство сопереживания Стива испарилось под воздействием выходок Пола.
С Полом Джобсом было нелегко общаться. Помимо его постоянного желания дать кому-то в челюсть, тогда, в первый день нашего знакомства, он не переставал повторять фразу «по-настоящему красив лишь тот, кто красиво поступает». Я не очень понимала, что он имеет в виду, однако он был отцом моего нового бойфренда, и я пыталась сохранять вежливость (так как Стив предпочел не вмешиваться и оставил все на мое усмотрение), и я лишь продолжала очень добросовестно отвечать ему «Оу». Мне понадобилось немного времени, чтобы понять, что он не только адресовал эту фразу мне, но и считал меня проблемой. Имел место и другой случай. Я помню, как однажды он начал недовольно ворчать, что учителя ленивы и им не следует выплачивать жалованье в летнее время. Я – вежливо – не согласилась с ним, однако он повторил эту точку зрения четыре раза в течение следующих пятнадцати минут. Стив снова предпочел не вмешиваться. В то время мне было интересно, уж не думал ли Пол, что я собираюсь стать учителем.
Пол, трудолюбивый человек, превратил свой двухместный гараж в хорошо оборудованную мастерскую. Это удивительное помещение наполняли инструменты, приборы, различное машинное оборудование и запасные детали. Огромная настенная панель с отверстиями служила пристанищем для сотни инструментов – некоторые из них такой формы, какую я никогда раньше не видела. Каждый инструмент имел свой конкретный номер, нанесенный черным маркером, чтобы потом его можно было убрать на положенное место. Пол настолько хорошо устроил свой гараж – и наполнил его настолько интересными вещами, – что на него было приятно смотреть.
Я не знаю, чем Пол занимался в свое обычное рабочее время, однако гараж служил ему местом второй работы и источником дохода. По выходным он чинил старые американские машины, которые покупал по объявлениям в газете, а затем перепродавал по умеренной цене. Я часто заставала его в моменты, когда он в своем комбинезоне копался в моторах и изучал комплектующие машины, подметал и поливал из шланга подъездную дорожку, а из его заднего кармана торчала красная тряпка, с которой стекало масло. Он был целеустремленный, не сидел ни минуты без дела, часто возмущался и красноречиво высказывался по поводу того, что его беспокоило, за исключением тех моментов, когда он был сконцентрирован. Один деловой журнал однажды назвал Пола «опытным продавцом машин», однако это абсолютно неверная характеристика. Для Пола починка машин являлась хобби и, как мне казалось, своего рода служением в интересах общества. Он действительно хорошо разбирался в том, что делал, и для него было чрезвычайно важно сделать все хорошо и правильно. Свою первую машину, четырехдверный «Шевроле», я купила у Пола за двести пятьдесят долларов. Свою вторую машину я также взяла у Пола, и всякий раз он старательно объяснял мне в мельчайших деталях всю информацию относительно устройства двигателя.
