Петр Романов - Перу. С Бобом и Джерри тропой инков
Разумеется, первый же встречный археолог выслушает ваши любительские версии, добытые у местного населения, с ироничной улыбкой. Хотя он и сам, как Сократ, откровенно признает, что знает по большей части лишь то, что ничего не знает. Слишком много тайн еще не разгадано, так что археология живет в Перу немногими точными данными, а в основном лишь умозрительными догадками и логическими выводами. Хотя формально эти догадки и покоятся на научной почве, все они, по большому счету, являются лишь гипотезами.
Довольно долго империя инков считалась относительно молодой цивилизацией, но когда начали разбираться подробнее, сроки проживания на земле «перуанца культурного» отодвигались все дальше в глубь веков и тысячелетий. В первую очередь это заслуга европейских ученых. Тщательно покопавшись в песочнице, они выяснили, что инкам предшествовали культуры тиауанаку и чавин. Чавинскую цивилизацию сначала отнесли к рубежу нашей эры, но позднее передвинули по временной шкале еще на тысячу лет дальше.
Сегодня большинство археологов считают чавин древнейшей цивилизацией Перу, но вообще-то они и сами не знают точно ни откуда появилась эта культура, ни что ей предшествовало. Не могла же она возникнуть прямо из каменного века. Впрочем, есть отдельные археологи, которые считают, что промежуточные звенья уже обнаружены, просто мнение этих исследователей пока не является доминирующим.
Короче, покопаются ученые мужи в местной песочнице еще несколько лет и, глядишь, отодвинут перуанскую историю опять на тысячелетие-другое в прошлое. Так что к песку, так утомляющему глаз водителя, надо относиться с уважением. Мало ли какие тайны и богатства он скрывает.
Вот и грунтовки, которые мы проезжали столь равнодушно ради кулинарного патриотизма Боба, все вели к каким-то уже разрытым или еще не разрытым археологами тайнам прошлого.
Мы много знаем о золотой лихорадке в Северной Америке и куда меньше о грабительском ажиотаже в Перу, когда в погоню за древними сокровищами устремлялись массы людей. Рассказывают, что в 1961 году на правом берегу реки Пьюры – это где-то в 50 километрах от эквадорской границы – наблюдали удивительную картину: тысячи людей, кто просто с лопатой, а кто и усевшись за руль бульдозера или экскаватора, перепахивали песок в поисках гробниц.
Занятие, кстати, совсем не безопасное. Время засыпало гробницы на глубину до 15 метров, так что в такую песчаную яму искатели сокровищ, бывало, падали вместе с бульдозером. А уж сколько раз людей, ринувшихся снимать с мумий золото, засыпало песком, просто не счесть. Закон, запрещающий грабить древние захоронения, в Перу, естественно, был уже и в ту пору, но перуанский закон и перуанская жизнь чаще всего не замечают друг друга. Так и заполнились все крупнейшие музеи мира уникальными сокровищами из Перу.
Но, может быть, самая страшная беда даже не в этом. Черные копатели – не ученые, поэтому мы даже не представляем, сколько открытий так и не было сделано, а в буквальном смысле ушло в песок.
В 1969 году Теренс Гриндер, археолог из Техасского университета, начав раскопки руин Пашаш в долине реки Таблачаки, не только нашел нетронутыми богатейшие погребения и остатки крупных поселений с массой различных бытовых предметов, но выяснил, что ряд сосудов был изготовлен на гончарном круге. Что особенного? Поясню. В Старом Свете гончарный круг был изобретен в конце IV тысячелетия до нашей эры в Месопотамии и оттуда уже начал распространяться повсюду: от Китая до Европы. Так вот находка Гриндера в Пашаше – единственное на сегодня документальное доказательство независимого изобретения гончарного круга в другом месте. С мозгами у древних перуанцев все было в порядке.
Вот так мы и ехали. Оставляя по обеим сторонам дороги невидимые глазу гробницы, чудеса, золото, серебро.
Жаль, что не взяли с собой лопат.
6
Главный рыбный город Перу – Чимботе, который перуанцы в силу национальной гордыни ошибочно считают самым крупным портом мира, мы проскочили на удивление легко. Город рабочий и в целом похож на огромную индустриальную зону. Смотреть тут особенно нечего, если только вы не бизнесмен, связанный с рыболовным промыслом. К счастью для нас, дорога оказалась относительно свободной, так что попрощались с Чимботе мы довольно быстро.
А вот по колониальному Трухильо, построенному испанцами в 1534 году на пути из столицы Перу Лимы в эквадорское Кито, нам пришлось тащиться мучительно долго, проклиная этот «роскошный город» (так называли его когда-то испанцы, которые любили здесь отдыхать), со скоростью 10 километров в час.
Название перуанскому Трухильо дал сам Франсиско Писарро, главный завоеватель Перу. Причина тривиальна: он сам когда-то родился в Трухильо, только, разумеется, в испанском. К тому же среди его соратников было немало выходцев как раз из этого испанского города, так что, можно не сомневаться, вся эта братия наезжала сюда с чувством особой ностальгии и постаралась сделать все, чтобы перуанский Трухильо стал, по возможности, напоминать их родину.
Для тех, кто здесь впервые, город, безусловно, интересен, но мы с Бобом на подобные колониальные постройки насмотрелись в своей жизни уже немало. Все они примерно одинаковы. Крупный город от провинциального отличается лишь размерами. В центре города на обязательной площади высится главный католический собор, напротив него неизменно старинный муниципалитет, а между ними сад со скамейками, где обычно много зелени и цветов. Там, где местная власть ворует все налоги, зелень и цветы заменяют репейники и пыль. В центре площади столь же обязательный, как и католический храм, фонтан. В некоторых городах действительно очень красивый. В тех местах, что победнее, все намного скромнее.
И, конечно, обязательная деталь пейзажа – пара чистильщиков ботинок. Почему-то каждый уважающий себя перуанец-провинциал до сих пор считает ниже своего достоинства чистить ботинки самостоятельно.
Славен Трухильо тем, что в 1820 году именно он стал первым перуанским городом, провозгласившим независимость от испанцев. Индейцы к этой затее – борьбе за независимость – имели отношение лишь как пушечное мясо. Всю эту бурную катавасию, что в конце концов разрушила испанскую империю, затеяли местные испанцы и креолы, не пожелавшие больше платить налоги королю в далеком Мадриде. И то верно, за что платить деньги человеку, которого ты никогда не видел? И уж точно никогда не увидишь от него ничего хорошего.
Кстати, главная площадь почти в каждом перуанском, да и вообще латиноамериканском городе называется одинаково: plaza de Armas – площадь Оружия. Это как раз в память о тех, кто отказался платить королю налоги, а затем защищал это свое справедливое желание с оружием в руках. В Трухильо на площади Оружия есть даже монумент одному из лидеров латиноамериканской борьбы за независимость Симону Боливару. Родом он, правда, из далекой от Перу Венесуэлы, но действительно бывал и здесь. Говорят, на площади располагалась одно время его штаб-квартира.
Старый центр города, бесспорно, красив, особенно дома с резными колониальными балкончиками, и мы с Бобом с удовольствием бы полюбовались ими в очередной раз, но, на нашу беду, все улицы славного Трухильо оказались плотно закупорены пробкой. Старыми машинами, грузовиками, полными разнообразных товаров, от холодильников до электроутюгов, неуклюжими фурами с овощами и фруктами, которые медленно, но упорно продвигались к местному рынку, а нередко и ослами, на которых гордо восседали живописные перуанки в национальных костюмах.
Для крестьянок из ближайших деревень поездка в Трухильо – целое событие, поэтому женщина надевает в такой день самый лучший наряд, исключительно ручной работы, либо своей, либо маминой, подготовленный еще к свадьбе. Рядом с женщиной обязательно муж, брат или дядя в соломенной шляпе, парусиновых штанах и разбитых сандалиях. Отпустить женщину одну в большой город, полный соблазнов и лукавых горожан, ни один крестьянин не рискнет.
Да и самому любопытно. Тем более, пока жена или сестра будет бегать по лавкам, закупая нужные для дома продукты и нехитрый скарб, мужчина с удовольствием потратит свою скромную заначку в ближайшем пивном баре.
А если уж совсем повезет, то еще успеет подраться с соседом из ближайшей деревни: значит, съездил не зря – будет о чем вспоминать и рассказывать родне.
7
Первой остановкой на нашем пути должен был стать Чан-Чан – он всего-то в пяти километрах от Трухильо, но из-за коварства Боба в тот день мы до него так и не добрались, хотя и ехали вроде как раз туда.
От Лимы до Чан-Чана всего-то ничего, километров 80, и это расстояние мы могли бы преодолеть одним броском даже с учетом утомительной пробки в Трухильо, но Боб не захотел с утра позавтракать, а теперь настоятельно требовал банкета.
Уловка старая. Просто у Боба между Трухильо и Чан-Чаном, на побережье, имелась для тех мест довольно приличная забегаловка «Под пальмой», которую он держал на паях с братом. То есть всем в этом заведении заправлял, разумеется, старший брат Боба – Мануэль, но деньги в этот ресторанчик (да не обидятся на меня французские гурманы за это высокое слово) вложил когда-то и Роберто. Он же защищал это заведение от посягательств местной шпаны. Мануэль, толстяк-обжора и любитель мексиканской текилы, оказать сопротивление способен не был, а вот Боб – да.
