Ксения Кривошеина - Мать Мария (Скобцова). Святая наших дней
Глава 1
Предки
Где под ярмом томительной работы
Рос мой отец, и так же дед мой рос.
Край безымянный… Где к тебе дороги?
Я помню, помню серых гор отроги,
Кустарников колючий переплет
И белый дом, таинственный и строгий.[7]
За десятилетия советской власти у русского человека сформировалось искаженное представление о том, что же такое истинная христианская Русь, как жили семьи до 1917 года, как они воспитывали своих детей, как традиции и вера передавалась из поколения в поколение, как с детства и юности богослужебная поэзия и литература формировали сердце и душу молодых людей. В укладе жизни каждого сословия, существовавшего в царской России, сохранялись представления о милосердии, добре, вере, щедрости, уважении к старшим, любви к родине – на этих принципах строились русские семьи. Память предков ценилась высоко, и не было «Иванов, не помнящих родства»; на примере дедов росли внуки, изустно и письменно они передавали жития святых, стараясь воспитать своих детей в духе сохранения памяти и уважения к прошлому. Славились на Руси династии и семьи, где традиционно все мужчины были военными или священниками, землепашцами или ремесленниками…
Несмотря на войны, голод и стихийные бедствия, русские сохраняли целостность бытия, учили, просвещали, строили и возводили. Рос образованный класс. Так на протяжении веков многонациональная огромная империя приобрела свой ни на кого не похожий характер. Цари, двор, высший свет (аристократия) были связаны кровными узами с немецкими, испанскими и французскими династиями. Двуглавый орел империи смотрит на Запад и Восток.
* * *Прежде чем приступить к описанию жизни матери Марии (Лизы, Елизаветы Юрьевны Пиленко, Кузьминой-Караваевой, Скобцовой) – многоименной героини нашего повествования – необходимо познакомить читателя с историей ее предков.
О биографии нашей героини сохранились сведения, частично дошедшие до нас в воспоминаниях ее современников, частично записанные Софьей Борисовной Пиленко[8] (матерью Лизы), а также троюродным братом Лизы Сергеем Владимировичем Пиленко[9], который окончил свои дни в возрасте 87 лет в самом начале 2000-х годов на юге Франции.
Все чаще мы приходим к заключению, что не всегда от гениальных родителей рождаются гениальные дети, но от многоталантливых предков чаще всего рождаются незаурядные личности. Вот и у Елизаветы Юрьевны Пиленко причудливо смешалась кровь старинных русских дворянских родов с французской и украинско-польской кровью. Наградили предки будущую м. Марию талантами и личными качествами доброты, трудолюбия, смелости, независимости во взглядах и суждениях. Веселым характером и прекрасной внешностью: статная, румяная, чернобровая Лиза была похожа на отца и на его старшую сестру, урожденную Ольгу Дмитриевну Пиленко.
Таинственное генетическое сочетание привело к рождению девочки, которая, чуть не скончавшись при рождении, взошла в конце своей жизни в огонь и на крест. С раннего детства проявились в ней сила и выносливость. Особенно она была терпелива к боли. Известно, что, играя, падая и разбиваясь в кровь как все дети, она никогда не плакала. Однажды, купаясь в море, выйдя на берег, она спокойным голосом сказала матери: «Пришли кого-нибудь, я сломала ногу». К счастью, это оказался сильный вывих: коленная чашечка болталась сбоку, а на ее месте была впадина. Лиза не стонала, она читала вслух стихи, а ее двоюродная сестра Ольга, молодой врач, вправляла ей колено. Несколько месяцев после этого случая Лиза ходила на костылях и в гипсе.
Она стойко переносила болезни. Позже, в Петербурге, подвергла себя физическому испытанию, привязав к ногам свинцовую трубку, наподобие вериг, которую носила не снимая на протяжении нескольких недель, и все время молилась… Длинная юбка надежно скрывала это от близких. Рискованность и даже некий авантюризм многократно мог привести ее к неминуемой смерти, которую она предрекала в своем «конце огнеопальном», о чем много писала в своих стихах. Смерть близких людей меняет наше отношение к жизни, мы начинаем осознавать хрупкость своего бытия, Лизу же внезапная потеря отца привела к неверию в «справедливого Бога», а по прошествии десятилетий смерть ее маленькой дочери Насти, наоборот, сподвигла встать на путь монашества.
Фамилия Пиленко определенно имеет украинское происхождение. Происходили Пиленко из числа служивых малороссийских казаков. В основе фамилии лежит уменьшительная форма имени, прозвища или профессии (рода занятий), данная далекому предку. Но происхождение фамилии Пиленко объясняет и легенда.
В XVI веке крымские татары совершали частые набеги на южные границы русского государства. С целью их защиты от противника были организованы специальные казачьи заставы и станицы, в том числе у Днепра, на Дону, под Азовом. В 30-х годах XVI столетия набеги совершались особенно часто. Дошедшее до наших дней семейное предание Пиленко гласит, что однажды татары взяли в плен группу казаков и заковали их в кандалы. Один из них, чтобы вырваться на свободу, отпилил себе руку, за которую он был прикован к стене, и вернулся к своим. За это казаки прозвали его Пилин. Отсюда якобы и пошла фамилия Пиленко, то есть – сын Пилина (или Пилы).
Воинское ремесло на Руси всегда было делом почетным и многотрудным. Воин должен был быть храбр, быстр и решителен, готов на подвиг, вынослив в походах, искусен в ратном бою. Формированию таких качеств способствовали наказы родителей, односельчан, поучения великих людей: «Сын мой, когда на рать с князем едешь, то езди с храбрыми впереди»[10]. Вот и у будущей матери Марии по линии отцовской все служили в армии.
Из архивных дел Департамента герольдии Сената известно, что далекий предок нашей героини Филипп Пиленко где-то в конце XVII века, «вышедши с другим шляхетством из Польши, служил в Малороссии полковым старшиной». Согласно семейным преданиям свое дворянство Пиленко получили еще в XVII веке из рук польского короля Сигизмунда III. В якобы пожалованном им гербе Помяне действительно фигурирует отрубленная рука (являющаяся, впрочем, древним славянским геральдическим символом). В документах же российских архивов, относящихся к началу XIX века, в которых перечисляются заслуги предков, дающие право Пиленко на получение дворянства, об их польском «шляхетстве» не упоминается. Каждый из представителей этого рода выслуживал свое дворянство самостоятельно.
Упомянем, не углубляясь в подробности, что род Пиленко славился многочисленными боевыми заслугами. Участвовали они и в Полтавской битве на стороне войск Петра I в составе Гадяцкого полка гетмана И. И. Скоропадского.
Пиленко в XVIII веке являлись типичными представителями кубанского военного казачества. Они несли строевую службу, участвовали в походах и сражениях в составе своих полков и сотен; в мирное же время жили на хуторах, занимаясь натуральным хозяйством. Сыновья и внуки В. М. Пиленко, продолжая традицию предков, поступали в основном на военную службу.
Один из них, Пантелеимон Пиленко, служил в знаменитом Лубенском гусарском полку, куда он поступил в 1808 году. Этот полк участвовал в войне 1812 года и в заграничных походах 1813–1814 гг. Командиром полка был генерал-майор
А. П. Мелиссино, с которым у поручика Пиленко произошел конфликт: он подал на сумасбродного генерала «претензию» – жалобу, после чего «по высочайшему повелению <…> предписано было обходить его, Пиленко, чинами два года и в продолжении сего времени не принимать от него просьб ни об отпуске, ни об увольнении от службы».
Брат Пантелеимона, Иван Пиленко, после окончания кадетского корпуса, проходил службу в Рижском драгунском полку. Оба брата участвовали в Отечественной войне 1812 года против наполеоновской армии. Пантелеимон получил благодарность за сражение под Рудней, а штабс-капитан Иван Пиленко в битве при освобождении Полоцка потерял правую руку выше локтя. За участие в этом сражении указом за подписью фельдмаршала Барклая де Толли он был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом. Позже его имя было выбито на мемориальной доске в галерее храма Христа Спасителя в Москве.
Вся жизнь деда Елизаветы Юрьевны Дмитрия Васильевича Пиленко (1830–1895) была связана с армией. Он был участником русско-турецкой войны 1877–1878 гг., с многочисленными боевыми наградами вышел в отставку «за болезнью» с производством в генерал-лейтенанты, с мундиром и пенсией полного оклада. Несмотря на семейную традиционную военную карьеру, почти всех Пиленко тянуло к земле. Они любили свои усадьбы, были хорошими и заботливыми «барами» для своих крестьян. Способности к земледелию проявились и у деда Лизы (от него перешло к ее отцу, который впоследствии стал работать в Министерстве земледелия и был назначен директором Никитского сада). В 1865 году Дмитрию Васильевичу в награду за службу был пожалован в вечное и потомственное владение участок земли в размере 2500 десятин из свободных земель на берегу Черного моря, недалеко от озера Абрау, где им были заложены первые на северном черноморье виноградники.
