Мария Черняковская - Жизнь Короля
– Док настоял, и он прав. Я настолько перевозбуждён и так нервничаю, что вряд ли усну без помощи препаратов. Знаешь, Чарли, я подумал, что должен быть благодарен Рэду и Сонни за эту книгу. Благодаря ей я смог посмотреть на себя со стороны, теперь скрывать, а значит и бояться, нечего.
– Но ведь то, что там написано – неправда.
– Не всё. Просто много преувеличений.
– Ты должен подать на них в суд.
– Я не буду этого делать. Бог им судья. Вот закончится турне, возьмём с собой Лизу-Марию и махнём на Гаваи: ты, Ларри, Дик, Стэнли.
– Хорошо было бы. Ну что, я, пожалуй, пойду спать.
Алекс обнял друга.
– Спокойной ночи, Чарли. Это будет замечательное турне.
…– Билли, спишь? Просыпайся, сыграем в рокетболл.
Кузен что-то проворчал.
– Повтори, я не расслышал.
– Сейчас буду.
Алекс поднялся в спальню.
– Не спишь? – спросил он у подруги.
– Пытаюсь.
– Давай вставай. Сейчас придёт Билли с женой, сыграем партейку-другую.
Дженнифер быстро оделась. В теннисной форме она выглядела такой юной и свежей, что у Алекса перехватило дыхание.
– Детка, ты прекрасно выглядишь, – хрипло прошептал он ей.
– Может… – она указала глазами на кровать.
Он отрицательно покачал головой и потянул её к двери. Два часа они провели в спортзале, пока Алекс, забавляясь с кузеном, не ударил себя ракеткой по лодыжке. Острая боль отдалась в ноге. Вырвался короткий стон. Билли задрал штанину, осмотрел место удара.
– Крови нет, значит, больно быть не может.
Стараясь не хромать, Алекс прошёл в гостиную, сел за пианино.
– Билли, отдыхай. Спасибо за всё!
– Тебе ещё что-то нужно?
– Нет! – отрезал певец и вернулся к игре.
Короткая импровизация, и он запел одну из известных песен. Кузен постоял несколько минут и ушёл. В голосе певца слышалась горечь и тоска о потерянных годах, о сделанных ошибках:
Что есть человек? Что ещё у него есть,
Если не он сам? Иначе – он нищий.
Человек должен говорить то, что он чувствует и во что верит,
А не повторять слова тех, кто пресмыкается перед другими.
Моя жизнь – доказательство тому, что я достойно принимал.
Удары судьбы, и делал это по-своему.
Он пытался казаться весёлым и смелым перед близкими, но сам-то понимал, что время не вернуть, здоровье не восстановить, жизни осталось всего ничего. У него миллионы поклонников, много родственников, много друзей, но всё равно он совершенно один, и это уже не изменить.
Когда он поднялся наверх, Дженнифер ещё не спала.
– Почему ты не спишь?
– Жду тебя.
– Я ещё долго не смогу уснуть.
Он лёг на кровать, она прижалась к нему, пытаясь возбудить.
– Не надо, Джи. Это ни к чему не приведёт. К тому же, я очень устал. Прости меня, надеюсь, ты будешь счастлива.
Она отодвинулась.
– Я пойду, почитаю, а ты спи.
Он захватил с собой жёлтый конверт. Сев в кресло он долго рассматривал жёлтые таблетки. А потом выпил всё залпом. Открыл книгу, но читать расхотелось. Вся его решимость куда-то улетучилась, ужас и паника охватили его.
Меня освистают, погонят со сцены, если вообще кто-нибудь придёт.
И тут же вспомнил слова Эмми, свой последний концерт, горячий приём публики.
Да нет, всё будет хорошо.
Сомнения разъедали душу, как ржавчина.
И вдруг ему стало плохо. Буквы расплывались перед глазами, появилась тошнота.
Что происходит? Почему я так ужасно себя чувствую?
Он попытался крикнуть, позвать на помощь, но не смог произнести ни звука. Ему вспомнились слова Ларри.
Они всё-таки отомстили мне!
Из утренних лучей соткался силуэт Грэйс. Она звала его.
– Я за тобой, сынок.
– Но я не хочу уходить, мама, я ещё столько должен сделать. – мысленно ответил ей Алекс.
– Идём со мной, туда, где нет боли и страданий.
– Господи, но почему? Я так хочу жить!!!
Он попытался встать, сделать шаг, но ноги не держали его. Дыхание перехватило, в левой стороне груди разлился огонь. Алекс застонал.
Мать протянула к нему руки.
– Милый, уже ничего не изменить. Пойдём со мной. Мы теперь всегда будем вместе.
И покой, светлый покой озарил его исстрадавшуюся душу.
– Мама, я иду к тебе. Господи, прими мою грешную душу… – подумал он перед тем, как рухнуть на пол без чувств.
Бог услышал его отчаянную мольбу и исполнил её…
