Васко Гама - Путешествие в Индию
Наконец командир португальцев добрался до маленького дворика, где его ждал повелитель Каликута. Заморин, очень темный человек, с длинным черными волосами, связанными в узел и перехваченными ниткой жемчуга, был одет только в белую набедренную повязку. Но скудость одежды Заморина с избытком возмещалась обилием украшений. Его набедренная повязка окаймлялась множеством мелких золотых колечек, украшенных рубинами. На левой руке индуса блестел браслет, спаянный из трех колец и усыпанный драгоценными камнями. На среднем кольце сверкал огромный алмаз, толщиной в человеческий палец. Шею повелителя Каликута дважды обвивало жемчужное ожерелье и золотая цепь тонкой работы. Массивные серьги довершали роскошное убранство Заморина.
Повелитель Каликута сидел на покрытом ковром кресле. Справа стоял мальчик в синей шелковой повязке с красным, окаймленным золотом и изумрудами щитом и коротким мечом, украшенным золотой насечкой. Слева другой мальчик держал массивную золотую чашу. Время от времени стоявший за спиной Заморина старик подавал повелителю сложенный в пакетик бетель.[182] Заморин жевал бетель и сплевывал ярко-красную слюну в чашу.
Васко да Гама подошел ближе и приветствовал Заморина, подняв руки к небу и потом прижав их к груди. Заморин предложил португальцам сесть. Их угостили фруктами, холодной водой, затем повелитель Каликута попросил Васко да Гаму кратко изложить содержание послания короля. Но Васко да Гама, видя вокруг мавров и опасаясь, что они могут как-нибудь навредить португальцам, попросил Заморина, чтобы тот принял его наедине. Заморин поднялся и перешел вместе с Васко да Гамой в небольшую комнату, где стояло богато убранное коврами и подушками ложе.
Васко да Гама начал говорить. Он рассказывал о короле португальском, «повелителе многих стран и обладателе огромнейшего богатства, равного которому нет на земле»,[183] упомянул, что предки короля Мануэла вот уже шестьдесят лет посылали ежегодно корабли искать пути в Индию «не потому, что они искали золота и серебра, ибо золота и серебра в Португалии такое изобилие, что нет никакой нужды искать их в чужих землях, а потому, что короли португальские прослышали, будто бы на Востоке есть тоже христианские царства».[184]
Далее Васко да Гама предложил Заморину от имени короля Португалии братство и дружбу и просил послать вместе с ним послов из Каликута в Португалию. Заморин сказал, что рад приезду португальцев и надеется, что между Каликутом и Португалией будут дружба и мир.
Аудиенция кончилась уже ночью, и гости покинули дворец. Вновь закачался паланкин. На этот раз на улицах не было зевак, но из Дворца вместе с португальцами вышла большая толпа. Впереди бежали факельщики, неся на высоких палках смолистые щепки. Щепки горели с треском и сыпали искры.
Город был тих и пустынен.
Сначала все шло прекрасно, и португальцы радовались, не видя назойливой толпы. Но вдруг налетел ветер, закрутил смерчами дорожную пыль, затушил факелы, начался внезапный, сокрушающий тропический ливень. Португальцы тотчас же промокли насквозь. По улицам неслись потоки воды, образовались выбоины и ямы; носильщики то и дело спотыкались и проваливались, немилосердно встряхивая паланкин. Васко да Гама должен был крепко ухватиться за балясины балдахина, чтобы не упасть. Толпа мгновенно рассеялась. Провожающие, казалось, растерялись. Они сердитыми голосами советовались и спорили между собой, а измученные носильщики с трудом тащили ставший вдвое тяжелее намокший паланкин. Молния освещала лишь глухие глинобитные стены. Дождь не переставал.
Васко да Гама рассердился. Он окликнул мокрого Монсаида:
– Скажи этим собакам, чтобы несли под какой-нибудь кров. Они забыли, что я посол португальский. Они ответят за это.
Монсаид прошмыгнул вперед и испуганным голосом заговорил с провожающими. Те зашептались. Один из провожающих, мавр – приказчик Заморина, покупавший и продававший от его имени товары, предложил пронести разгневанного посла в свой дом и переждать там, пока кончится дождь. Носильщики ускорили шаг, и скоро португальцы очутились в ограде богатого дома. Приказчик Заморина не хотел пускать неверных в самый дом и отвел им широкую веранду. На веранде были постланы ковры, по углам стояли два светильника, в них голубым огнем горело какое-то масло. Португальцы расположились на коврах, осматривая свою мокрую одежду и громко проклиная изменчивую погоду Индии.
Их лучшие наряды, надетые специально для визита к Заморину, были безнадежно испорчены. Поломались эгреты на шлемах, полиняли, покоробились кафтаны, измялись кружевные оторочки манжет.
Дождь продолжался. Двигаться дальше в паланкине было невозможно. Командиру привели прекрасного коня, но он был не оседлан (и до сих пор на индийском побережье обычно ездят на неоседланных конях). Но Васко да Гама и в этом увидел преднамеренное оскорбление и отказался сесть на коня. Лишь к утру ливень прекратился так же внезапно, как начался, и уже днем злые и уставшие португальцы добрались до кораблей.
Надо было послать Заморину подарки. Их достали из трюма, тщательно осмотрели и почистили. В Каликуте был обычай: подарки, предназначавшиеся для государя, предварительно показывать его придворным. Поэтому 29 мая Васко да Гама пригласил на корабль Вали и приказчика Заморина. К вечеру на «Сан-Габриэл» прибыли оба мавра. Васко да Гама принял их на корме. Перед прибывшими разложили подарки: двенадцать кусков полосатой ткани, четыре красных капюшона, шесть шляп, четыре нитки кораллов, ящичек с шестью чашками для омовения рук, ящик сахара, две бочки оливкового масла и два боченка меду.
Мавры с удивлением оглядели товары и, посмотрев друг на друга, громко расхохотались.
– Это все? – спросил Вали.
– Да, – отвечал Монсаид.
– Государям такое не дарят. Беднейший арабский или индийский купец подарил бы больше, – сказал с улыбкой приказчик. – Если у вас нет никаких редких и замечательных товаров, – добавил он, – дарите просто чистое золото.
– Да, именно золото, – подтвердил Вали с усмешкой, – тем более, что у вас, по словам вашего командира, золота столько, что его некуда девать.
Васко да Гама еле сдерживался. До сих пор португальцы имели дело с нетребовательными негритянскими вождями африканского побережья. Негритянские вожди с готовностью отдавали горсть золота или пять молодых рабынь за маленькое зеркальце, а получив старую рубашку, чувствовали себя безгранично счастливыми. За эти подарки, которые португальцы приготовили для Заморина, на африканском берегу можно было купить несколько деревень со всеми их жителями, утварью и домашним скотом. А эти мавры позволяют себе скалить зубы и осмеивать португальские подарки.
