Серафима Чеботарь - Власть женщин. От Клеопатры до принцессы Дианы
Говорят, что сам Дэвид желал провести этот вечер наедине с Тельмой и был весьма расстроен, когда узнал, что у нее намечаются гости. Однако Тельма заверила его, что будет всего несколько человек, и среди них – миссис Симпсон, очень забавная и милая женщина…
В своих воспоминаниях Уоллис так описывает их встречу. К дому лорда Фернесса Симпсоны подъехали в сумерках. Уоллис трясло. Когда леди Фернесс представила ее Дэвиду, она заметила его «слегка взъерошенные золотистые волосы, вздернутый нос и абсолютную естественность, но особенно – его странный, задумчивый, почти печальный взгляд, когда на него никто не смотрит». Уоллис так волновалась, что от смущения начала хамить. Принц поинтересовался у нее, не страдает ли она, американка, без центрального отопления – ведь зимы в Англии холодные. На что Уоллис ответила: «Прошу прощения, сэр, но вы меня разочаровали. Этот вопрос задают здесь каждой американке. А я надеялась услышать от принца Уэльского что-нибудь более оригинальное». Принц отошел к другим гостям, но откровенность и дерзость Уоллис запала ему в душу – особенно по контрасту с тем, с какой почтительностью и трепетом к принцу обращались все остальные.
Уоллис и ее мужа стали приглашать на вечеринки, которые принц устраивал в своей загородной резиденции Форт-Бельведер в графстве Беркшир, они встречались на приемах у Симпсонов и в домах их общих знакомых. Когда Тельме Фернесс пришлось ненадолго уехать в США, она с легким сердцем оставила «своего малыша» на попечение Уоллис, а когда вернулась, то во время первого же совместного обеда заметила, как Уоллис стукнула по руке принца, взявшего пальцами пучок салата. Тельма поняла, что ее место занято.
Дэвид влюбился. Больше всего его привлекало то, с каким искренним интересом Уоллис расспрашивала его о делах – особенно после Тельмы, которая была не в состоянии говорить о чем-нибудь более серьезном, чем меню ужина. «Именно тогда я сделал важное открытие: отношения между мужчиной и женщиной могут носить характер интеллектуального партнерства. Оно и положило начало моей любви к ней».
Старший сын будущего короля Георга V, а в то время герцога Йоркского, родился 23 июня 1894 года. Он был первым правнуком королевы Виктории – и она попросила родителей новорожденного, чтобы младенца назвали в честь ее покойного супруга. Так что малыш был крещен как Эдуард Альберт Кристиан Джордж Эндрю Патрик Дэвид – правда, в семье его звали просто Дэвид. В тот день, когда он появился на свет, член парламента Джеймс Кейр Харди сказал в палате общин: «Предполагается, что это дитя однажды будет призвано царствовать над нашей великой страной. В должное время наследник совершит путешествие по свету, и весьма вероятно, что за этим последуют слухи о его морганатическом браке. Платить по счету придется стране». Пророчество оказалось удивительно точным. Георг, человек сухой и жесткий, был полной противоположностью своему отцу – королю Эдуарду VII (женатому, кстати, на родной сестре российской императрицы Марии Федоровны, жены Александра III, датской принцессе Александре). Эдуарда назвали «главным бонвиваном Европы» и «веселым королем», он любил женщин, балы и веселье, а вот его сын больше всего на свете ценил порядок, дисциплину и приличия. Его жена, немецкая принцесса Виктория Мария Тек, была под стать мужу – такая же холодная и неэмоциональная. Своих детей они видели только по вечерам, когда желали им спокойной ночи, и во время официальных церемоний. Дэвид, который рос застенчивым, чувствительным и мечтательным ребенком, был с рождения отдан на попечение нянек, которые не очень-то заботились о юном принце. Например, у его брата Альберта – будущего короля Георга VI – из-за небрежности нянь сформировалось заикание и был испорчен желудок. Мать постоянно напоминала детям, что они в первую очередь подданные своего отца. Так что Дэвиду очень не хватало материнского тепла. Как потом вспоминал сам Дэвид, «у меня было немного друзей и совсем мало свободы. Не было рядом Гекльберри Финна, чтобы превратить чопорного и робкого английского принца в Тома Сойера. Мое детство было полно невзгод».
Юный принц, как и полагается, получил военное образование в привилегированных учебных заведениях, вдали от родителей и всего, что было ему дорого. В двенадцать лет он поступил в Осборнскую морскую школу на острове Уайт. Там ему пришлось несладко – Дэвида, невысокого, сутулого и щуплого, прозвали Килька. Мальчик замкнулся и стал так неуверен в себе, что при неплохих способностях был в учебе среди последних учеников. Через два года его перевели в Королевский Морской корпус в Дартмуте, но и там дело пошло не лучше.
В 1910 году скончался его дед Эдуард VII, и его отца провозгласили королем, а через несколько дней в шотландском замке Карнавон Дэвид был возведен в достоинство принца Уэльского. С этого дня к шестнадцатилетнему Дэвиду оказалось приковано внимание половины мира, что для застенчивого юноши было пыткой.
В восемнадцать лет Дэвид поступил в Оксфорд, где год изучал историю и немецкий язык, а в свободное время увлекался охотой и футболом – даже выступал в футбольной команде колледжа, правда, во втором составе, – и танцами. Друзей у него не было, и свое постоянное напряжение Дэвид заливал виски.
Когда началась Первая мировая война, Дэвид жаждал попасть на фронт; он заявил военному министру лорду Китченеру, что, если его убьют, у него есть четыре брата, чтобы заменить его на престоле. Тот ответил, что если бы речь шла только о смерти принца, он не стал бы мешать, но – он ведь может попасть в плен…
Дэвиду постоянно напоминали, что девиз принцев Уэльских – «Я служу». Вся его жизнь подчинялась чужим решениям и служила чужим целям. В двадцать пять лет принц увлекся конным спортом, но был вынужден оставить это увлечение после просьбы премьер-министра: ведь Дэвид может упасть с лошади и свернуть себе шею. Игру в поло – традиционное развлечение английских аристократов – Дэвид был вынужден оставить по требованию короля после того, как ему на поле попали мячом в глаз. Принц сменил коня на автомобиль – но его отец написал ему: «Я прошу Вас не ездить слишком быстро и соблюдать осторожность, ибо Ваша матушка и я тревожимся за Вас». Автомобиль пришлось продать. По предложению премьер-министра Дэвид увлекся авиацией – фигура принца Уэльского привлекла к этому делу новых сторонников, но и от самолета пришлось отказаться… Вместо этого Дэвид произносил речи, присутствовал на различных церемониях и возглавлял всевозможные комитеты. В 1932 году, когда был в разгаре экономический кризис и Англию захлестнула безработица, принц объездил страну, изучил проблему и нашел 200 тысяч рабочих мест! Его популярность моментально взлетела до небес. Он объездил сорок пять стран и всюду привлекал к себе повышенное внимание: принц был хорош собой, обаятелен и к тому же – неженат. Когда Дэвид прибыл в США, американские газеты вышли под шапками: «Девушки! Самый завидный холостяк уже здесь!» На прощальной пресс-конференции Дэвид признался журналистам, что вполне мог бы жениться на американке – они гораздо симпатичнее, раскованнее и веселее англичанок.
