Валерий Легасов - Об аварии на Чернобыльской АЭС
– во-вторых, к металлическим конструкциям теплопроводность бы обеспечилась и тогда металлические конструкции стали бы на воздух быстрее тепло отводить.
Но та железная дробь, которая обнаружилась на станции, – она была заражена радиоактивностью поэтому её в вертолёты грузить было невозможно, во-первых. Во-вторых, при тех высоких температурах, которые мы намеряли, в некоторых точках, процесс был бы обратным: железо стало бы окисляться и температура стала бы повышаться (понимаете?) ещё больше.
(слова Адамовича А. /неразборчивы/)
Поэтому этот, значит, вариант – отпал.
Появился свинец для тех отметок где температура была относительно низкая: там 200, 300, 400 градусов. Вот там бы он расплавлялся, энергию брал бы на себя, и ещё – был бы защитным экраном, в какой-то степени, ну и в то же самое время – теплопроводящий всё таки элемент был бы какой-то.
Причём мы считали даже так, что он будет частично испаряться. В высоких зонах охлаждаться, и опять стекать. Вот как, знаете, в холодильниках, такая фреоновая циркуляция будет. Это будет способствовать теплообмену. Так, наверное, и происходило.
Я повторяю, потом было много разговоров о свинцовых, этих самых, отравлениях. Но вот сейчас мне готовят точную справку анализов всех почв: и в 30-ти километровой зоне, и дальше от неё. Всё, что пока мне дали – никаких отличий от Москвы там или Минска или чего-то ещё. Свинец есть везде, но тот которых из выхлопных газов автомобилей выходит у нас (понимаете?). Превышений нету. И в людях медики ни разу ни у одного человека, непосредственно работающего там, никаких следов свинца не обнаружили. Это разговоры досужие. Хотя они такие распространенные очень сильно были.
Доломит бросали мы туда – это магний-ЦО-три, такое вещество. Оно разлагалось то же. Температуру на себя забирало и разлагалось на магний-О и ЦО-2. ЦО-2, значит, доступ кислорода уменьшал, как при пожаротушении (понимаете?). А магний-О, из всех керамик – это самая, такая, теплопроводящая керамика, то же тепло проводила.
Ну и, наконец, песок – он играл роль железа только без окисления. Если температура высокая, то он плавился и забирал энергию на себя. Песок играл роль двойную: с одной стороны он плавился, и мы плав его нашли. А на плавление уходила энергии реактора. Он отнимал энергию от реактора, что бы там уран не расплавился.
И, кроме того, глину мы добавляли что бы просто фильтровала. Что бы частицы радиоактивные которые выходили она бы отфильтровывала. Что бы частицы радиоактивные отфильтровывались этим слоем.
Как показали эксперты западные, после нашего доклада…
(окончание стороны «А», части 9, кассеты 5.)
…МАГАТЭ, что мероприятия были совершено новаторскими, так сказать, вообще-то говоря, хотя действительно они придумывались на ходу, и сей час они рекомендованы. К моему удивлению (я думал будут критиковать нас, потому что: плана не было предварительного, всё на ходу) сейчас Английская конференция, Венская конференции прошли и официально наши мероприятия рекомендованы на будущее, как такие очень эффективные и полезные.
(слова Адамовича А.: «Скажите, а графит весь выгорел там?»)
Нет.
(слова Адамовича А.: «Что, загасили что-то чего-то…»)
Да, да. Вот смотрите. Пожар кончился…
(слова Адамовича А.: «Он начался где-то в четырэ у пять вэчёра графит горэть…»)
Да, начал гореть.
(слова Адамовича А. /неразборчивы/ "…вот судя по этим записями, что я…»)
Горение графита началось где-то 26-27…
(слова Адамовича А.: «Нет, простойте, 26-го вечером…»)
Да. 26-го вечером, в 6-7 часов вечера, когда было зарево малиновое, когда мы проезжали.
(слова Адамовича А.: «Да…»/неразборчиво/)
Правильно. А окончился пожар полностью 2-го мая. Полностью.
(слова Адамовича А.: "…ага, значит 2-го мая…» /неразборчиво/)
А после 2-го мая, где-то ещё несколько раз были такие, обнаруживались следы свечения: графита ли, или металлические конструкции разогрело. И последний раз это наблюдалось 9 или 10 мая. И всё. И после этого уже ничего никогда не было.
(слова Адамовича А.: /неразборчивы/ "…вот Вы в отношении азота сказали…»)
Вот в отношении азота. Тут много путаницы в международной прессе, что там ВЕЛИХОВ где-то 26 по крышам там чёто такое измерял, например, Евгений Павлович, а он в то время пил водку у себя на даче 26-го и ни о чём не знал.
(слова Адамовича А.: «А 26-го его не было?»)
Не было его там. Да, не было.
По азоту. (это в СИЛАЕВСКИЙ период, когда СИЛАЕВ уже приехал) Это я предложил подать жидкий азот для охлаждения. Это моё предложение было глупым, как практика показала. Но я исходил из чего? Я думал, что шахта реактора является цельной. Понимаете? И тогда если к воздуху подмешивать жидкий азот (а нам его очень быстро, я должен сказать, целый эшелон азота пригнали) и, значит, холодным воздухом мы будем интенсивнее охлаждать горячую зону. Но потом оказалось, что боковые стены реактора разрушены. Поэтому весь азот который (а мы нашли место куда его подавать) мы подавали он выходил наружу мимо зоны, ничего не охлаждал, а естественная циркуляция воздуха была такой мощной, что этот азот, как капля в море, как говориться. Поэтому мы очень быстро от этого мероприятия отказались.
И вот в докладе когда я в Вену готовился (нам правда в ЦК и вычеркнули эту фразу, но она была в исходном варианте), что среди неэффективных мероприятий было мероприятие по задувке жидкого азота.
Теперь, что я ещё хотел сказать по поводу этих мероприятий? Я повторяю, что они рождались всё время в непрерывных телефонных разговорах с Москвой, со специалистами, которые: считали, делали теплофизические расчёты. Вот доломит, например, Анатолий Петрович АЛЕКСАНДРОВ и вот мой ученик, который сейчас мне звонил, СИЛИВАНОВ, они считали какой материал взять такой, который бы дал ЦО-2, и в то же время проводящий тепло материал. Вот так пришли к доломиту, который нам то же очень быстро доставили.
И шло к нам много телеграмм из-за рубежа (между прочим, как и что). И из этих телеграмм сразу я понял к такого рода аварии никто не готов. Потому что, ну, одна телеграмма была просто провокационная, явно провокационная – взрыв дополнительный устроить, ну, ввести туда нитратные смеси предлагалось нам.
(слова Адамовича А.: «Что бы взорвать…»/неразборчиво/)
Ну и это если бы мы ввели, просто взрыв произошел ещё один. Но это одна была такая телеграмма.
(слова Адамовича А.: «А что это за нитратная смесь?»)
Ну, взрывчатку. По существу предлагалось ввести взрывчатку. Видимо, люди считали, что мы в панике находимся и они предложили такой раствор, такого-то и такого-то состава, нитрат-содержащий туда вводить. Ну и вода бы немедленно выкипела, а оставался бы чистый нитрат амония, а нитрат амония это взрывчатка в чистом виде и всё бы разнесло к чёртовой матери там.
