Павел Алёшин Алёшин - Юрий Сёмин. Народный тренер России
— Наверное, по взглядам на развитие клуба мы с руководством «Локомотива» перестали понимать друг друга, — уклончиво комментировал ситуацию Сёмин. — Кроме того, в период моего отсутствия в «Локомотиве» происходило много вещей, которые мне непонятны. Эштрековым не была сохранена атмосфера единства между клубом, игроками и болельщиками. Последних перестали пускать на базу. Для меня это — нонсенс. Как и запрет вывешивать на трибунах некоторые баннеры, не носившие оскорбительного характера. По-моему, баннеры — нормальное явление: люди приходят болеть и имеют право в рамках приличий высказывать все, что хотят. Тем более что наши болельщики хорошо воспитаны. Непонятен мне и карт-бланш, который Эштреков выдал Биджиеву в селекционной политике. Пока я работал в клубе, ни одно приобретение не совершалось без учета мнения главного тренера. Теперь же новичков был целый поток, но, по-моему, ни с одним не угадали. Непонятно и вмешательство в чисто тренерские вопросы — когда замены делались чуть ли не с трибуны. Эштреков не смог сохранить необходимую рабочую обстановку — отсюда и результаты. Он — хороший тренер, но в большей степени исполнитель, как человек — несколько суховат, не способен создать во время тренировки радостную атмосферу. Если бы я почаще заезжал на тренировки команды, пару раз заглянул бы в раздевалку перед ответственным матчем, «Локомотив», скорее всего, выиграл бы чемпионат.
На вопрос, есть ли ощущение, что Эштреков его предал, и будет ли он снова работать со своим прежним первым помощником, Сёмин отвечал:
«Такого ощущения нет. Но работать с ним я точно не буду».
Однако личные обиды для Сёмина были ничто по сравнению с неудачей команды. Подготовительный этап, проведенный под его руководством, получился плодотворным, как никогда. По уровню нагрузок команда превзошла все свои прежние максимумы. И хотя ее старт в чемпионате по традиции вышел неровным, с мая она резко пошла в гору. Нужно было только оптимально спланировать перерыв между первым и вторым кругом, а при отрыве от соперников в 13 очков перейти на привычную игру от обороны — контратаки у железнодорожников получались идеально. Запас был сверхпрочным, и «свои» чемпионские очки «Локомотив» без сомнения набрал бы. Может быть, Эштреков так бы и поступил, но, постоянно слыша за спиной, что «Сёмин сделал бы вот так», он пошел собственным путем, подначиваемый еще и «добрыми советчиками»:
«У нас все получится и без него».
Поддерживали революционный тренерский дух и отзывы прессы, находившей игру «Локомотива» более атакующей и зрелищной. Закулисная возня становилась, как бывает в подобных случаях, достоянием исполнителей. Они не могли не чувствовать, что партитура фальшивит. И душевное равновесие покинуло команду.
К сожалению, в клубе появилось много случайных людей, к которым можно отнести и кое-кого из бывших игроков «Локо». Новое окружение Филатова настраивало его против Сёмина: мол, о нем столько пишут, а о президенте молчок, выходит, тренер всему голова, хотя Сёмин в отношениях с руководством на людях никогда не переходил норм служебной этики. Размышляя о странности некоторых плодов селекции «Локомотива», невозможно было не задаться вопросом: кому и зачем понадобилось приобретать Бикея, Каньенду, Руополо, не соответствовавших «Локо» по игровым, а Бикей и по человеческим качествам. Сёмин наверняка знал разгадку локомотивских шарад, но сор из родной, хоть и отринувшей его избы не выносил.
— Того «Локомотива», которому я был предан на протяжении большого периода жизни, уже нет, — подтверждал и Сергей Овчинников. — Не говорю, что это плохо — строится новая команда, и, возможно, она будет даже лучше прежней. Но привык чувствовать себя свободно, а многого в перестройке «Локомотива» не понимаю. Комфортная для меня атмосфера общения в самом клубе и с болельщиками ушла. Ушли или уходят многие из тех, кто создавал неповторимую ауру «Локомотива». Причем речь не только о футболистах и тренерах — о работниках клуба тоже. В команде, где всегда была очень демократичная обстановка, появилась вдруг какая-то строгость. Может, это и неплохо, но то, что строили два десятилетия, разрушилось. А нового создать пока не сумели.
Не успел Сёмин пережить отречение от него «Локомотива», как получил предложение от председателя совета директоров ФК «Динамо» (Москва), а фактически владельца клуба на тот момент Алексея Федорычева возглавить команду. Приглашение было поддержано председателем Центрального совета «Динамо» Владимиром Проничевым, председателем попечительского совета Сергеем Степашиным и генеральным директором клуба Юрием Заварзиным. «Динамо» к тому времени пребывало в разрухе, растеряло свои славные традиции, разброд и шатания в клубе достигли высшей точки, и все, кому дорог был бело-голубой флаг, искали выход из этой неразберихи. Сёмин выглядел в нашем футболе олицетворением стабильности. И его позвали, пообещав неограниченный кредит доверия.
— Думаю, совместными усилиями мы «Динамо» поднимем, — говорил Сёмин при своем вступлении в должность главного тренера команды, с которой была связана лучшая пора его игровой карьеры.
Чего только не обещали за его согласие — и лучшую в стране учебно-тренировочную базу — уже к июню (ее сдали только в этом году), и суперсовременный стадион на месте Малой спортивной арены Петровского парка (кто не знает, она до сих пор сохранила первозданный вид), и школу-интернат для талантов со всей России. И, конечно, полную тренерскую независимость в решениях.
— Я достаточно самостоятельный человек, чтобы не позволить вмешиваться в мои тренерские дела, — рассуждал Сёмин. — И люди, руководящие «Динамо», отдают себе в этом отчет, в чем я убедился в долгих беседах с ними. В конце концов, я человек контактный и уверен, что найду общий язык со всеми.
Но уже с первых сборов Сёмин понял, что единства нет не только в команде, но и в руководстве, что в своем доме он не хозяин. Его попытки поставить на место зарвавшегося Коштинью, открыто противопоставившего себя и возглавляемую им группировку легионеров остальному коллективу, нарывались на постоянное противодействие Федорычева. Один из крупнейших российских бизнесменов и большой любитель футбола доверил комплектование команды известному португальскому футбольному агенту Жорже Мендешу, наваривавшему солидные проценты с каждой сделки. По инициативе Мендеша в «Динамо» за многие миллионы долларов оказались отыгранные португальские футболисты, хотя кое-кто и со звучными в недавнем прошлом фамилиями. Но никто не поинтересовался их желанием защищать бело-голубые цвета, которым они, как оказалось, вовсе не горели. Саботаж легионерами тренировочного процесса принимал все более явные формы.
