Вячеслав Миронов - Капище (Чечня-1996)
- Я очень надеюсь, что там золото.
- Хотелось бы верить. Так что едем.
И опять в сотый раз мы начали повторять ответы на предполагаемые вопросы.
- Слушай, Алексей, у каждого журналиста должен быть спутниковый телефон для связи со своей редакцией, а наш где?
- Добрые люди в камуфляжной форме сказали нам, что он нам ни к чему, и забрали его. Видимо, они сильно нуждались в нем, - я загнусавил голосом юродивого.
- Не переигрывай! - голос Андрея был сух.
- А если эти добрые самаритяне по своему спутниковому телефону свяжутся с нашей редакцией и спросят, посылали они двух придурков в Чечню для сбора материала или нет?
- Скажут, что посылали, - уверенно ответил мой попутчик. - Не мы первые, не мы последние.
- Хорошо у вас - археологов - все "схвачено", - "подковырнул" я Андрея.
- Работа такая! - парировал он мой выпад.
Мы постоянно высматривали, нет ли за нами "хвоста". А черт его знает! Нельзя вдвоем определить, ведется ли за нами наружное наблюдение. Ограниченное пространство вагона...
Прекрасно осознавая возможность, что нас могут прослушивать, мы, не сговариваясь, больше ни разу не упоминали "пещеру с сокровищами". Для меня эта "пещера", этот бункер стал капищем.
У древних славян капищем называлось место, где они поклонялись своим богам. В первую очередь - Перуну, Богу Солнца.
Я же стал поклоняться Богу Денег - Золотому Тельцу. И поэтому гигантское хранилище денег стало моим "капищем". Там я собираюсь поклонятся своему идолу. Но лишь поклоняться, а не умирать. Это в мои планы не входит. Деньги - это хорошо, но свобода и жизнь дороже.
Поезд вновь стучит колесами по стыкам рельсов. Сначала я ехал с миллионом долларов для спасения Рабиновича. Теперь еду с Рабиновичем за миллионом долларов. Ирония судьбы. Последнее время у меня были то миллион, то Рабинович. Теперь хотелось бы, чтобы у меня был и миллион и Рабинович. Очень хотелось. Рабинович был пропуском в мир моих мечтаний, а миллион - тем самым миром. Миром, где я буду человеком мира. Звучит сладко. Но есть старая армейская поговорка: "Посчитали на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить!"
До столицы Ингушетии мы добрались быстро. Потом на автобусе до границы с Чечней.
Особенно старательно не "проверялись", но ничего не заметили. В данной ситуации нам нужно было добраться до Чечни как можно быстрее. Не думаю, что "наружка" ломанется за нами. Вряд ли.
С каждым километром приближаясь к Чечне, я начинал нервничать. Меня охватывало возбуждение. Сказать, что я не боялся, значит соврать. Несколько патетично, но мне казалось, что я чувствую, как со стороны Чечни веяло холодом, страхом, смертью.
Хотя, может быть, это просто нервы разыгрались. Рядом с нами ехали обычные люди. Они ехали, не проявляя никаких признаков беспокойства.
Я закрыл глаза, попытался расслабиться, не знаю, как внешне это выглядело, но внутри меня по-прежнему лихорадило. И как бы я ни старался себя успокоить, это плохо получалось.
Посмотрел на Андрея. У того тоже вид был неважнецкий. Он то облизывал пересохшие губы, то прикладывался к бутылке с минеральной водой. На лбу и на верхней губе выступил пот, он его вытирал носовым платком. Если так дело пойдет дальше, то нервозный и взвинченный вид выдаст нас еще до начала операции "Золото партии"! Так два нормальных журналиста из правозащитной газеты себя не ведут. Так ведут два дешевых контрабандиста с контейнерами героина в желудках.
Не объяснишь же людям, что Андрей чудом вырвался из духовского плена, а я был в двух командировках, на которых потерял очень много замечательных друзей. И сейчас снова туда!!! Не хочу! Водитель, останови автобус! Я пешком убегу к себе в Сибирь! На хрен мне нужны эти деньги! Не хочу в Чечню! Пусть кто-нибудь мне принесет их оттуда! Не хочу! Не желаю к духам, к черту в зубы! Может, у черта и лучше, чем в плену у этих уродов! Твари! Я не могу их убивать, я не могу поквитаться с ними за своих товарищей! Не могу! Вместо этого я должен как баран блеять, ах, какие же вы несчастные! У, эти проклятые федералы! Хуль вам всем в зубы! "Несчастные"! Бандитское племя! И я, идиот, сам снова туда, без оружия, "голый"... Придурок!
Я вытер пот со лба. Нервы ни к черту, совсем ни к черту. Если кто-то из окружающих скажет хоть слово, могу взорваться как сто тонн тротила и порвать всех на британский флаг.
6.
Ловлю сам себя на том, что машинально расстегиваю и защелкиваю браслет на часах, там нож. Проверяю пряжку на поясе, там тоже метательное оружие. Пальцы ног шарят по выпуклостям подошв ботинок, там тоже ножи. Все как перед боем.
Руки машинально, автоматически проверяют наличие оружия и снаряжения. Все ли на месте, все ли подогнал как надо. И возбуждение почти такое же, как перед большим боем. Когда крестишься и плюешь перед собой. Прежде чем взять автомат в руки, если есть время, то плюешь на ладони, растираешь руки и берешь свой родной, самый дорогой в жизни АКС.
Я взял у Рабиновича бутылку с водой. Хватит одному глотать, дай и мне смочить горло. Вот так лучше. Мы все это время ехали почти молча. Так не пойдет. Это же алогично, когда вместе едут, но не говорят друг другу ни слова, а лишь озираются по сторонам и потеют. Это либо недобрые люди, либо два гомика поссорились перед поездкой.
Я начал разговор ни о чем, так, просто, чтобы заполнить дорожную паузу.
Вспоминали Кишинев. Службу в нашей славной части. Сослуживцев. На нас никто не обращал внимания, потом мы сообразили, что не следует в прифронтовой полосе вспоминать военную службу. Мы не военные, а всего лишь два мирных журналиста. Эх, надо было волосы отрастить подлиннее. Но всякий, кто длительное время носил короткую стрижку, знает, что стоит волосам отрасти чуть длиннее положенной армейской нормы, и чувствуешь себя как-то неуютно.
Поэтому разговор перешел в плоскость семейно-бытовых отношений.
- Лех, у тебя в Кишиневе была собака немецкая, экзотической породы, с первого раза без стакана не выговоришь ее название. Как ее? Резинка, нет. Ну, как?
- Ризеншнауцер. Резинка! Сам ты резинка от трусов!
- Во-во, как она? Ты что-то про нее ничего не рассказываешь.
- Никак. Умерла. Но собака была грамотнейшая! Умница, а не собака. Во-первых, в советское время на границах было много массовых переходов. Но не со шпионской целью, а контрабандисты. Часто это происходило на советско-румынской границе. С одной стороны, вроде как Румыния из социалистического лагеря, и сильно укреплять границу, по типу как с Китаем не стоит, но тем не менее есть граница, и от этого никуда не уйти. И когда контрабандисты идут массово, то есть человек пять-семь, то с собой берут "корову".
- Не понял. Кого берут? Корову? А на хрена она им нужна? Тем более через границу. Не понял, поясни! - Андрей был озадачен.
