Павел Цупко - Пикировщики
— Согласен, Усенко. Еще что? Помните, Константин Степанович, как после полета в Беззаботное я отругал вас за то, что вы повисли на моем хвосте? Тогда послушайте! Увеличить мощность атаки можно еще за счет сосредоточения удара. Как добиться? Смотрите! — Командир полка взял лист бумаги и быстро набросал схему.
Заинтересованные командиры склонились над ней.
— Звенья девятки, — пояснял Василий Иванович, — должны следовать друг за другом с минимальным интервалом. Тогда получится такая картина: ведущее звено бросает бомбы и выходит из угла, второе в это время находится на прямой в устойчивом пикировании, а третье сваливается. Мысль ясна?
— Ясна! Только… опасно!
— Конечно, добиться такой слаженности будет нелегко, от каждого летчика потребуется величайшее напряжение. Но всего на несколько секунд! Зато эффект! Представляете? За каких-нибудь тридцать — сорок секунд девять тысяч килограммов бомб в одну точку! Есть смысл рискнуть?
— Есть! — хором ответили командиры. — Надо попробовать.
Сформировали экспериментальную девятку. В нее отобрали лучшие экипажи полка. Их повел комэск-один. Взлетели вместе. В качестве цели избрали крайний капонир.
Смотреть эксперимент собрались не только пикировщики, но и соседи торпедоносцы и истребители. На стартовом командном пункте с микрофоном в руке Василий Иванович Раков, как дирижер за пультом, готов немедленно прийти на помощь. Но она пока не требовалась. Из репродуктора связной радиостанции звучали уверенные команды Константина Усенко:
— Внимание! Боевое развертывание!
Подчиняясь им, звенья перестроились в колонну, да так близко друг к другу, что составили почти единое целое. Вот первое звено дружно бросилось вниз, за ним свалилось второе. Первое начало выходить из пике, а третье подошло к точке ввода — ошибок не было! Эксперимент удавался!
Шесть заходов сделали звенья. Сбоев не было, и Раков приказал:
— Произвести посадку!
После небольшого перерыва в воздух поднялась первая эскадрилья в своем штатном составе. Новый метод бомбометания оказался вполне приемлемым и для молодых, он был принят на вооружение всего авиаполка. Осталось проверить его эффективность в бою.
Ждать пришлось недолго. Уже на следующий день 12-й гвардейский получил боевое задание. В полк приехал командующий Самохин. Он сказал, обращаясь к командирам:
— Цель — транспорты и корабли в Либаве. Учтите, эта военно-морская база прикрыта сильнее, чем Котка.
Только орудий калибром до ста миллиметров в ней сто два, семнадцать батарей! Скорострельность знаете?
— Так точно! Восемьдесят выстрелов в минуту!
— Вот-вот! Да двенадцать батарей малокалиберных, каждый «эрликон» выпускает до трехсот снарядов в минуту. Приплюсуйте еще те, которые находятся на боевых кораблях и транспортах. Чувствуете, чем пахнет?
— Михаил Иванович, вы нас пугаете?
— Предупреждаю. Надо все учесть и обмануть противника, сбить его с толку!
— Подумаем!
Действительно, на этом участке побережья Балтийского моря у гитлеровцев было два больших порта — Либава (Лиепая) и Мемель (Клайпеда). Через них осуществлялось снабжение и переброска подкреплений прижатой к морю группе армий «Север». Само собой понятно, что для прикрытия портов противник сосредоточил огромнейшее количество средств противовоздушной обороны. К тому же от Паневежиса до Либавы сто пятьдесят километров надо было лететь над территорией, занятой врагом. Гитлеровцы оборудовали на ней хорошо развитую сеть аэродромов, на которых находились в готовности «Фокке-Вульфы-190» и «Мессершмитты-109» с опытными летчиками, всего две сотни самолетов. Новейшие истребители были оснащены пушечным вооружением. Так, «фоккеры», например, имели по четыре пушки. Константин Усенко, склонившись над фотопланшетом и полетной картой, изучал, прикидывал. То же делали Андрей Барский, Юрий Кожевников и командир эскадрильи пикировщиков из учебного авиаполка капитан Андрей Быкорез.
Василий Иванович пытливо вглядывался в своих молодых помощников, советовался с ними. Наконец решил:
подойти к Либаве с юга, удар нанести в северо-восточном направлении.
14 сентября с утра четыре девятки Пе-2 под командованием помощника командира полка по летной подготовке подполковника Лазарева готовились к боевому вылету. Раков руководил их действиями с земли. Заместителем командира группы был назначен комэск-один Усенко.
Настроение у гвардейцев было отличное: после вынужденного перерыва в боевой работе предстоял первый вылет. Силы пикировщиков теперь окрепли, удвоились. Экипажи повысили меткость бомбометания и стрельбы по воздушным целям, научились взлетать с повышенной бомбовой нагрузкой. Все рвались в бой.
Приход командира эскадрильи технический состав встретил радостно.
— Товарищ гвардии капитан! — очень торжественно сказал техник. — Самолет номер десять к боевому вылету готов! Доложил гвардии техник-лейтенант Чуканов.
— Спасибо, гвардейцы, за отличную подготовку!
— Служим Советскому Союзу! — дружно ответили техники.
— Мы сделали надписи на бомбах: «За Косенко», «За Ленинград». Сбросьте их на головы фашистов поточнее!
— Постараюсь, будьте уверены! — заверил летчик. В назначенное время авиаполки взлетели, группа почти в восемьдесят самолетов собралась плотным строем и направилась к вражеской военно-морской базе. Линию фронта пересекли при слабом противодействии зенитных средств, — это вселяло надежду на благополучный исход боя. Но дальше началось: через каждые пять-шесть минут полета пикировщики подвергались массированным атакам истребителей противника. Чем ближе гвардейцы подлетали к Либаве, тем настойчивее были эти атаки. В районе Седа немцам удалось подбить два «петлякова». Наши летчики сбросили бомбы по первой попавшейся цели и повернули назад.
Особенно ожесточенный воздушный бой произошел над озером Папес южнее Либавы. Здесь пикировщики потеряли еще один Пе-2 и три «яка». Они упали в озеро. Но группа прорвалась к военно-морской базе. У причалов и в гаванях порта стояли десятки транспортных судов и боевых кораблей.
Город и порт буквально прикрывала завеса многослойного и сильного зенитного огня. Казалось, полыхало само небо. Самолеты окутала плотная пелена дыма, их без конца потряхивало, но они настойчиво прорывались к целям.
И прорвались! Звено за звеном плотным строем бросались на транспорты и боевые корабли, на портовые сооружения. По причалам и складам на судах и рядом загрохотали сильнейшие взрывы двухсотпятидесятикилограммовок. Два крупных транспорта и около десятка других судов отправились на дно моря, загорались склады, рушились причалы и портовые краны.
