Глеб Сташков - Записки купчинского гопника
Вот и скажите: можно ли было работать с такими людьми? Можно. Ради денег. Но деньги платили маленькие. Приехав в Москву, я уволился.
* * *У Жоры зазвонил мобильник.
– Кто это? – недовольно спросил Жора. – Пресс-секретарь? Какой пресс-секретарь? Ах да, пресс-секретарь. Глава администрации вернулся с совещания? Поздравляю. Какая Аллея блогеров? Ах да, конечно, Аллея блогеров.
Жора передал трубку Артуру. Не мне, а Артуру.
Артур с минуту послушал пресс-секретаря и сказал одно слово:
– Понял.
Все с интересом уставились на Артура.
– Кажется, я понял, где находится ваша Аллея блогеров.
– Я уже давно это понял, – закричал захмелевший оператор. – Она находится здесь. В этом самом кабаке. Мудрые строители решили послать ее к черту и возвести более близкое к народу заведение.
– Вы ошибаетесь, – вежливо, но высокомерно сказал Артур. – Похоже, Аллея блогеров действительно существует.
Пораженные до глубины души, мы расплатились и вышли на улицу.
Глава тринадцатая
По школам
Аллею мы нашли достаточно быстро.
– Почему ты с самого начала ее не нашел? – укоризненно спросила меня Аня.
– Потому что эта аллея существует уже лет тридцать. Откуда я знал, что она теперь блогеров?
– Ты никогда ничего не знаешь.
Мы увидели убогие саженцы на подпорках.
– А где же таблички с именами блогеров? – поинтересовался Жора.
– Наверное, их купчинские гопники сперли, – резонно заметил оператор.
Впрочем, у одного из деревьев действительно обнаружилась воткнутая в землю деревянная табличка, на которой болталась бумажка «Команда ВКонтакте».
Оператор настроил камеру.
– Скажи чего-нибудь, – велел мне Жора.
– Что я скажу? Что я могу сказать по поводу этого убожества? Мне решительно нечего сказать.
– Давайте я скажу, – предложил Артур.
– Замечательная мысль, – согласился Жора.
– Вы видите так называемую аллею… – начал вещать Артур.
Я не выдержал:
– Он не блогер, это я – блогер.
– Уйди из кадра, болван, – заорал оператор.
Я ушел. Артур, выпятив живот, возмущался, что народные деньги тратятся черт знает на что.
– Вы прекрасно говорите, – сказал Жора. – Может быть, вы проведете нам экскурсию по Купчино?
– Конечно, – захлопала в ладоши Аня. – Он проведет, а этого алкоголика мы отправим домой.
Это она про меня? Безусловно, про меня. Тут и сомнения быть не может.
Честно говоря, мне не хотелось проводить экскурсию по Купчино. Но мне хотелось, чтобы меня поуламывали. Поупрашивали. Поуговаривали. Я не был готов, что меня вот так – с легкостью – отпустят. Даже не с легкостью, а с облегчением. И, прямо скажем, с позором.
– Поехали, – сказал Жора.
Артур пересчитал личный состав.
– Мы все в машину не поместимся.
– Поместитесь, – сказала Жанна, про которую я как-то совсем забыл.
– Не поместимся.
– Поместитесь, – повторила Жанна. – Потому что я остаюсь.
– Правильно, – согласился Артур. – Доведи его до дома.
Я запротестовал:
– Меня не надо доводить.
– Мы разберемся, – сказала Жанна.
Когда машина скрылась из виду, я спросил:
– И что теперь?
– Ты, кажется, собирался проводить экскурсию.
– Вроде того.
– И куда ты хотел отправиться?
– К школе, где я учился.
– Пошли.
Мы шли не спеша. Зашли в магазинчик, Жанна купила бутылку пива. Я старался на нее не смотреть. Она мне нравилась. Пожалуй, даже больше, чем Аня. Но было в ней что-то загадочное и пугающее. Что-то слишком серьезное для меня.
– Зачем им понадобилась экскурсия по Купчину? – спросила Жанна, просклоняв название моего района.
– Репортаж делают.
– Про эту дыру?
– Это далеко не самая большая дыра.
– Не самая большая, но самая глубокая.
– Я видел гораздо глубже.
– Где? Только не говори: «В Караганде».
– Я не скажу в Караганде. Я скажу в Йошкар-Оле. Один раз я пошел в самый крутой ночной клуб Йошкар-Олы. Вместе с напарником.
– Каким напарником?
– По работе. На входе в клуб нас остановил бармен.
Он грозно посмотрел и сказал:
– У нас вход платный.
– Сколько? – спросили мы.
Бармен гордо вскинул голову и ответил:
– Пятнадцать рублей.
Мы усмехнулись и заплатили.
– Уважаемый, – сказал я, – какие бонусы положены нам за эти деньги?
– Сегодня у нас будет стриптиз, – ответил бармен, которого слегка распирало от важности.
Я страшно обрадовался. Когда еще удастся увидеть марийский стриптиз?
Мы ели, пили, а стриптиз все не начинался. Я пошел к бармену разузнать, что к чему.
Бармен сказал, что стриптиз будет, если соберутся 20 посетителей, каждый из которых купил билет по 15 рублей. Иначе нечем заплатить стриптиз-группе.
Я спросил, сколько посетителей уже собралось.
– Восемнадцать, – ответил бармен.
Я доплатил недостающие 30 рублей.
Стриптиз-группа состояла из одной стриптизерши. Видимо, в целях экономии. Стриптизерша косила под нищенку в метро. Она быстро сбросила с себя одежду и, оставшись в одних трусиках, ходила между столиков и просила денег. Я насыпал ей в трусики мелочь. Мелочь высыпалась на пол. Я думал, она станет ругаться. Но она встала на карачки и принялась собирать мелочь.
Я пошел в курилку. И познакомился там с девушкой, одетой лучше остальных. Хотя правильнее было бы сказать, что остальные были одеты еще хуже. Я спросил, сколько, по ее мнению, должен зарабатывать молодой человек.
– Полторы тысячи, – ответила девушка.
Я не спрашивал, полторы тысячи чего. Я уже знал, что рублей.
– Полторы тысячи рублей? – переспросила Жанна. – Но…
– Это Йошкар-Ола.
– Почему тебя все время тянет в какие-то жуткие дыры?
– Не бывает дыр. Везде примерно одинаково.
– И в Рио-де-Жанейро? – засмеялась Жанна.
– Не знаю. В Рио-де-Жанейро я не был. Я про Россию.
– А в Москве?
– А что в Москве? Я там работал полгода. У меня был свой кабинет, в котором окна выходили на МХАТ. Однажды я встречался по работе с одним человеком. Не в кабинете, а в кафе. Человек предложил выпить коньяку. Я отказался. Он настаивал. Я выпил полташку. На следующий день мне показали донос. Человек докладывал начальству, что я пью на рабочем месте.
Жанна засмеялась:
– Тебе что-нибудь за это было?
– Нет, конечно. Мне просто было тошно. Гораздо хуже, чем в Йошкар-Оле.
– В Йошкар-Оле лучше, чем в Москве?
– Везде одинаково. Так же как здесь, в Купчино. Весь мир – Купчино. Ну, вся Россия – точно.
– А я читала, что вся Россия – палата номер шесть.
– Очень может быть. Но ни в какой другой палате я жить не способен.
– Почему?
– Не знаю. Может быть, воспитание. Вот, кстати, школа, в которой я учился.
