Из зарубежной пушкинианы - Фридкин Владимир Михайлович
2 июня 1832 года Клей встретил прибывшего в Петербург посла Джеймса Бюханана, вновь возглавившего американское посольство в Петербурге. Пройдет двадцать лет, и Бюханан, уже посол в Лондоне, пригласит к себе на обед А. И. Герцена. Между американским дипломатом, которого Герцен позже назовет «защитником черного рабства», и русским писателем произойдет уже не воображаемый, а реальный разговор, и вновь правда окажется на стороне передовой России. Об этой встрече Герцен напишет: «Хитрый старик Бюханан… любезничал с нами так, как любезничал в Зимнем дворце с Орловым и Бенкендорфом, когда был послом при Николае… Мне он ничего не сказал, кроме того, что он долго был в России и вывез убеждение, что она имеет великую будущность. Я ему на это, разумеется, ничего не сказал, а заметил, что помню его еще со времен коронации Николая. „Я был мальчиком, но Вы были так заметны — в Вашем простом черном фраке и в круглой шляпе — в толпе шитой, золоченой, ливрейной знати“».
Сведения о жизни Клея в Петербурге скупы. В 1836 году Клей был утвержден наконец конгрессом в должности поверенного в делах. 2 апреля 1835 года в Петербурге состоялась его свадьба. Клей женится на Фанни Гиббс, дочери английского врача, лейб-медика двора. 5 августа 1837 года из Кронштадта отплыло судно. Оно увозило Клея, его жену, двух детей и русскую няню. Ровно через семь лет после приезда в Кронштадт Клей навсегда простился с Россией. Ему предстояло новое назначение — возглавить американское посольство в Перу. Там он и прожил большую часть своей долгой жизни.
На склоне лет люди нередко вспоминают свои молодые годы. В теплой южной стране старый дипломат, наверно, часто вспоминал замерзшую Неву, катание с ледяных гор, санный разъезд на Невском, снежную пургу за окнами красной гостиной в доме на Дворцовой набережной. А может быть, он перечитывал свой дневник и жалел, что написал и сохранил так мало.
История одного путешествия
Листая дневник Клея в зале рукописей Конгресса и посматривая на часы, я горько жалел, что на этот раз мне не удалось попасть в Гарвард. Ведь в библиотеке этого американского университета находится богатейшая коллекция рукописей и рисунков, принадлежавших Зинаиде Александровне Волконской, вернее, та ее часть, которая уцелела от гибели и распыления в послевоенной Европе. Я знал и то, что в этом архиве хранится рукопись послания Пушкина «Среди рассеянной Москвы…». О Гарвардском архиве писал И. С. Зильберштейн. Более того, он получил и опубликовал текст письма М. И. Глинки к Зинаиде Волконской, хранящегося в этом архиве. Из сообщений об архиве известно, что в нем хранятся автографы Гоголя, Жуковского, Баратынского, Веневитинова, Языкова, Вяземского, Мицкевича, Гюго и многих других замечательных писателей, друзей и современников Зинаиды Волконской. И очень многие из этих рукописей оставались неизвестными и никогда не публиковались.
В один из следующих приездов в США осенью 1981 года я попал наконец в Гарвард. В небольшой комнате библиотеки Houghton Library я просмотрел все пятнадцать альбомов коллекции. Здесь были и Пушкин, и Гоголь, и Мицкевич и многое другое, о чем у нас вообще не было известно. Как всегда, времени было мало, и я старался прочесть как можно больше. Ведь раньше никто из советских исследователей не знакомился с архивом воочию, не держал его документов в руках. Ксерокопии многих материалов я получил уже после возвращения домой. Но прежде чем рассказать о находках, нужно объяснить читателю, каким образом архив Зинаиды Волконской, это богатейшее собрание реликвий русской культуры, оказался вдали от родины, за океаном.
Это было долгое путешествие. Оно длилось и при жизни Зинаиды Волконской, и после ее смерти. В 1829 году архив, библиотека и собрание картин Зинаиды Волконской переехали вместе с нею из Москвы в Рим. И уже после Второй мировой войны архив был перевезен из Рима в Гарвард. Мое путешествие, мой поиск шли как бы в обратном направлении. После работы в Гарвардском архиве мне довелось побывать на римской вилле, где жила Зинаида Волконская. Работая над ее культурным наследием, я как бы путешествовал в пространстве и во времени. Об этом хорошо сказал А. Т. Твардовский:
Есть два разряда путешествий:
Один — стремиться с места вдаль,
Другой — сидеть себе на месте,
Листать обратно календарь.
Но часто эти «два разряда путешествий» неотделимы друг от друга. Обо всем не прочитаешь в «календаре». Многое надо найти самому или увидеть собственными глазами. Так было и на этот раз.
Зинаида Александровна Волконская родилась 3 декабря 1792 года в Турине[23]. Ее отец, князь А. М. Белосельский-Белозерский, русский посланник в Дрездене, а затем в Турине, был известным писателем и композитором. Зинаида Волконская получила блестящее воспитание. Она владела четырьмя европейскими языками, латинским и греческим, прекрасно пела (ее чудесным контральто восхищался Россини). Она рано проявила себя как поэтесса, писательница и композитор. В 1805 году Зинаида Волконская приехала в Россию, а в 1811 году (после смерти родителей) вышла замуж за Никиту Григорьевича Волконского, брата будущего декабриста. В том же году у нее родился сын Александр. В Отечественную войну 1812 года она сопровождает мужа, адъютанта штаба русской армии, а в послевоенное время живет в Париже, Вене, Лондоне. В Париже в 1815 году она с громадным успехом выступает в опере Россини «Итальянка в Алжире». В 1817 году она на время возвращается в Россию, но уже весной 1820 года уезжает в Италию.
В Риме она становится душою кружка русских художников, среди которых были К. и А. Брюлловы, Ф. Бруни, Гальберг. Скульптор С. И. Гальберг переводит для нее драму Шиллера, и она пишет и издает в 1821 году либретто и музыку своей оперы «Жанна д’Арк». В том же году опера была поставлена в Риме, и Зинаида Волконская выступила в ней в роли Жанны. В 1823 году она возвращается в Петербург. Здесь она сближается с кружком поэтов-декабристов (Бестужев, Кюхельбекер, Одоевский). В холодном великосветском Петербурге она почувствовала себя чужой и уже осенью 1824 года переселилась в Москву. В 1825 году к ней присоединилась ее овдовевшая сестра Мария Александровна Власова, которая посвятила ей всю свою жизнь. Именно московский период жизни Зинаиды Волконской (1824–1829) стал событием в музыкально-литературной жизни России. Осенью 1826 года в Москву возвратились Пушкин и Мицкевич. Они оба стали постоянными гостями ее литературного и музыкального салона в доме на Тверской. Мицкевич посвящает Волконской свои «Крымские сонеты» и «Греческую комнату». В мае 1827 года Пушкин посылает ей экземпляр только что вышедших «Цыган» и свое знаменитое посвящение:
Среди рассеянной Москвы,
При толках виста и бостона,
При бальном лепете молвы
Ты любишь игры Аполлона.
Царица муз и красоты,
Рукою нежной держишь ты
Волшебный скипетр вдохновений,
И над задумчивым челом,
Двойным увенчанным венком,
И вьется и пылает гений.
Певца, плененного тобой,
Не отвергай смиренной дани,
Внемли с улыбкой голос мой,
Как мимоездом Каталани
Цыганке внемлет кочевой.
Восхищаясь голосом и поэтическим талантом Зинаиды Волконской, Пушкин увенчал «царицу муз и красоты» двойным венком. Но Зинаида Волконская была еще и писателем-историком. За ее труд по истории древних славян «Славянская картина» Общество истории и древностей Российских при Московском университете 18 октября 1825 года избрало ее своим почетным членом. В следующем году она была избрана почетным членом Общества любителей российской словесности. Она была первой женщиной — почетным членом этих Обществ. Кроме Пушкина и Мицкевича в салоне Волконской читали свои стихи Баратынский, Веневитинов, Вяземский, спорили о литературе Чаадаев, Погодин, Шевырев, Киреевский. Устраивались концерты и литературные («академические») обеды. 26 декабря 1826 года в доме на Тверской звучала музыка в честь Марии Николаевны Раевской-Волконской, уезжавшей к мужу-декабристу в Сибирь. Здесь в этот вечер с ней навсегда простился Пушкин. В этом доме 25 января 1827 года Вяземский слушал Волконскую в «Танкреде» Россини. Свободный дворец «царицы муз» был безраздельно отдан искусству. Хозяйка запретила в нем только карты — бостон и вист, столь любимые «рассеянным» московским обществом.
