Николай Ховрин - Балтийцы идут на штурм !
Русская буржуазия рассчитывала задушить революцию руками немцев. Как бы откликаясь на это негласное приглашение, немцы усилили нажим на Северном фронте, активизировались на Балтике.
29 сентября командованию флота стало известно, что германские корабли подавили береговую батарею на острове Эзель и начали высадку десанта. В тот же день об этом узнали и делегаты нашего съезда. Балтийцы постановили направить в штаб трех комиссаров - Войцеша, Журавлева и Балыкина. Их обязали подписывать все приказы по флоту вместе с командующим. На рижское побережье послали членов ЦКБФ комендора линкора "Гражданин" Суркова и комендора линкора "Слава" Тупикова. По требованию Центробалта к Моонзундским островам были отправлены подразделения 2-го Балтийского экипажа, в Ревеле сформированы матросские отряды, по всему флоту отменены отпуска.
Немцы рвались в Рижский залив. С их стороны в боях участвовали десять линейных кораблей и линейный крейсер, девять легких крейсеров, пятьдесят шесть эсминцев и около двухсот тральщиков, охотников за подводными лодками, вспомогательных судов. Удар противника приняли два устаревших линкора "Слава" и "Гражданин", три крейсера давней постройки, двадцать шесть эскадренных миноносцев и несколько десятков вспомогательных кораблей.
При таком неравенстве сил русским морякам приходилось только обороняться. Они изматывали неприятеля в непрерывных боях, наносили ему чувствительные потери. Утраты несла и наша сторона. У Моонзундских островов погибли линкор "Слава" и эсминец "Гром". Лишь после напряженных шестидневных боев врагу удалось пробиться в Рижский залив. Но этот успех обошелся ему дорого. Германцы лишились семи эсминцев, из строя были выведены три линкора, семь миноносцев, несколько вспомогательных судов и тральщиков.
К дальнейшему расширению наступательных операций на море они после этого уже не стремились.
Я совершенно уверен, что германский флот не добился бы и этих тактических преимуществ, если бы не предательство некоторых высших офицеров и не активная деятельность вражеской агентуры в нашем тылу. Примерно недели за две до начала наступления противника в Центробалте обсуждался вопрос о германском шпионаже в районе Рижского залива. Уже тогда было замечено, что летчики противной стороны, вылетая на бомбежку, точно знали расположение наших судов. Команды кораблей, находившихся в Рижском заливе, просили удалить с острова Моон баронов Нолькена, Буксгевдена и священника Мери. Члены ЦКБФ не доверяли начальнику сухопутной обороны контр-адмиралу Свешникову. На острова Моонзундского архипелага были командированы товарищи Красноперов и Машкевич. Прибыв туда, они установили, что адмирал Свешников и начальник дивизии подводных лодок Владиславлев находятся в тесной связи с иностранными лазутчиками. Красноперов и Машкевич выяснили, что Свешников распорядился снять с западного побережья Эзеля воинские части и отвести их в глубь острова. На защите самого уязвимого места был оставлен лишь один пехотный полк. Артиллеристы береговых батарей сообщили нашим представителям: фундаменты для многих орудий сделаны так, что после нескольких выстрелов могут осесть. Пока Машкевич и Красноперов добивались санкции на арест начальника сухопутной обороны, прошло две недели. В это время развернулись бои на Моонзунде. Немцы высадились как раз в том месте, откуда Свешников приказал отвести войска. Узнав о десанте, Свешников бежал. Вместе с ним скрылся и начальник дивизии подводных лодок Владиславлев.
И еще одна деталь. В порту Гапсаль находился дивизион английских подводных лодок. Опираясь на русские базы, они вели операции против германского флота. Однако, когда корабли последнего появились у Моонзундского архипелага, ни одна английская лодка не вышла в море. Красноперов и Машкевич разговаривали по этому поводу с командиром дивизиона. Но тот ответил, что не имеет никаких распоряжений от своего начальства. Разозленные центробалтовцы пожелали ему поскорее убраться в свою Англию. Английские моряки так и сделали. При появлении противника они взорвали лодки и уехали, домой, не помню уже - через Финляндию или через Архангельск.
По поводу событий во время Моонзундских боев Владимир Ильич Ленин писал: "Не доказывает ли полное бездействие английского флота вообще, а также английских подводных лодок при взятии Эзеля немцами, в связи с планом правительства переселиться из Питера в Москву, что между русскими и английскими империалистами, между Керенским и англофранцузскими капиталистами заключен заговор об отдаче Питера немцам и об удушении русской революции таким путем?
Я думаю, что доказывает"{6}.
Балтийские матросы встали грудью против врага, сорвали планы германского командования, а вместе с ними похоронили надежды русской буржуазии задушить революцию руками иноземных империалистов.
В то время как балтийцы сражались с неприятелем, геройски гибли в неравном бою, правительство продолжало поливать грязью весь флот. Это вызвало взрыв негодования среди команд кораблей. Они готовы были смести правительство Керенского.
А Керенский еще и масла подлил в огонь. В своей телеграмме на имя главнокомандующего армиями Северного фронта он заявил, что балтийцы своими действиями вольно или невольно играют на руку врагу. Это окончательно переполнило чашу терпения моряков. На митингах и собраниях они высказывались за отставку правительства Керенского. Делегаты съезда не остались в стороне. Президиум решил принять по этому поводу специальную резолюцию. Мне не забыть той минуты, когда председатель огласил ее. В ней содержалось категорическое требование немедленно удалить из правительства авантюриста Керенского.
Эти слова были встречены овацией. Из зала неслось:
- Правильно! Хватит ему на шее народа сидеть... Пусть убирается!
Резолюция была принята единогласно. На делегатов она произвела очень сильное впечатление, понравилась всем своим боевым тоном, искренностью и яростной ненавистью к врагам революции.
Это решение съезда знаменовало собой окончательный разрыв Балтийского флота с правительством. С той поры уже не возникал вопрос: за кем пойдет флот? Теперь спрашивали: когда балтийцы выступят?
С первых дней октября новый состав Центробалта вплотную занялся подготовкой вооруженного восстания. Мы затребовали через Центрофлот пятнадцать тысяч винтовок, пятьсот пулеметов и тысячу револьверов. На кораблях и в береговых частях создавались боевые взводы, которые должны были поступить в распоряжение Центробалта. Появилась потребность в специальной военной комиссии ЦКБФ. И ее создали.
Центробалт четвертого созыва работал дружно, все вопросы решались быстро, по-деловому. Наш выборный матросский орган в эти дни мог смело считаться одним из отделений партии большевиков. Мы уже, не подчинялись Временному правительству, а исполняли лишь приказы партии.
