Алексей Савчук - Прямой дождь
Лариса не видела Петровского со времен полтавской тюрьмы. В Екатеринославе не удалось встретиться. Какой он теперь? Узнает ли ее?
Но Григорий Иванович улыбнулся ей прямо с порога и пошел к ней через всю комнату, как к старой знакомой.
Лариса с любопытством смотрела на него: темный элегантный костюм, из-за очков в тонкой металлической оправе поблескивают карие, с золотыми искорками глаза.
— Мне Доменика много рассказывала о вас, очень рад встрече.
— Вы на меня больше не сердитесь, Григорий Иванович?
— Боже сохрани, — махнул рукой Петровский. — За что мне сердиться? Вы давно из Полтавы?
— Недавно. А вообще я в Петербурге уже два года. Много раз собиралась зайти, но все как-то не осмеливалась…
— Неужели мы такие страшные? Негоже так долго собираться, — приглашая к столу, говорил Григорий Иванович. — Но лучше поздно, чем никогда.
— Меня совесть мучила… Тот нелепый визит в тюрьму… — Ларисе трудно было подобрать слова.
— Пустое, — перебил ее Петровский. — Вы меня извините, это я вас тогда незаслуженно обидел. Но не будем вспоминать. Расскажите, как поживает доктор Кухаревский? Хороший человек, мы часто его вспоминаем.
— Очень славный, — подхватила Лариса. — По-прежнему день и ночь работает. Еще бодрый и крепкий.
Лариса и не заметила, как разговорилась. Петровский и Доменика Федоровна внимательно ее слушали.
— А я особенно благодарна ему. Он помог мне избавиться от неуверенности в себе, убедил в том, что я тоже смогу стать врачом. Два года назад я приехала сюда и поступила в медицинский институт. Простите меня.,. Разболталась я…
— Нет, нет, все это чрезвычайно интересно, — успокоил ее Петровский. — Я бы охотно послушал еще, но мне уже нужно поторапливаться. Хотелось бы снова встретиться с вами. Я сейчас готовлю выступление в Думе по национальному вопросу, и мне нужны свежие и яркие факты… Мы в «Правде» дали объявление, в котором просили рабочих помочь нам собрать необходимый материал. Ко мне теперь приходят латыши, украинцы, финны, узбеки, грузины, армяне… Может быть, и вы внесете свою лепту — найдете что-нибудь интересное.
— Непременно побеседую со студентами и, думаю, что-нибудь для вас добуду.
— Вот и отлично. Только не медлите. Приходите к нам дня через два-три, вечерком. Сможете?
— Приду, Григорий Иванович.
На сердце у Ларисы было светло и радостно; она улыбнулась про себя, вспоминая о своих опасениях.
920 мая 1913 года во время обсуждения в Думе бюджета Министерства внутренних дел в дебатах принял участие Григорий Иванович Петровский, выступив с речью, написанной для него Лениным.
— Мне поручено, — начал он, всматриваясь в зал, — сказать несколько слов о том, какова в национальном вопросе позиция нашей фракции и как она относится к деятельности Министерства внутренних дел… — В зале мгновенно установилась мертвая тишина. Все ждали очередного «подвоха» со стороны представителя социал-демократов. — Национальный вопрос в России имеет громадное значение. Один из героев государственного переворота третьего июня и герой контрреволюционной политики… Столыпин старался выкинуть для прикрытия всякого насилия и угнетения (звонок председателя) пресловутое национальное знамя. Он создал партию националистов, которые занимают довольно видное место в теперешней черной Думе (звонок председателя)… и до сих пор национальная политика нашего правительства является боевой программой. Но духом злобствующего национализма пропитана не только политика нашего правительства (звонок председателя), господствующие эксплуататорские классы в равной степени повернули к тому же национализму. Про совет объединенного дворянства, эту боевую силу нашего правительства, говорить нечего. Правые партии, включая даже и октябристов, все приветствуют всякие меры угнетения против… народов татар, армян, против киргизов и башкир…
Председатель устал звонить в колокольчик. Из зала неслось:
— Ложь!
— Басни социал-демократов. Выдумки!
Несмотря на шум, бесконечные звонки председателя и реплики, Петровский настойчиво продолжал говорить:
— …Посмотрите на нашу даже оппозицию, на партии либеральной буржуазии, вроде прогрессистов и кадетов, последнее время и они начинают заражаться национализмом и при этом в самом худшем его смысле. Вполне будет уместно, если при обсуждении сметы Министерства внутренних дел, этого главного выразителя официально-национальной политики, я остановлюсь несколько на этом, как представитель пославшего меня социал-демократического пролетариата, и скажу, как к этому относятся сознательные рабочие всей России вообще и в частности социал-демократы. Я тем более считаю уместным сделать это, что я являюсь представителем пролетариата одной из многочисленных угнетенных народностей, которые преследуются и травятся правительством…
Зашевелились черные фраки и белые манишки, кто-то уронил монокль… Шум усилился.
— В Екатеринославской губернии семь десятых населения, если не больше, составляют украинцы, которых на официальном языке называют малороссами. Украинский народ терпит бесконечные угнетения со стороны власть имущих… В России великороссов всего сорок три процента, это, значит, менее половины населения, а между тем весь остальной народ признан инородцами. Таким образом, большинство населения в России не имеет прав и возможности говорить на родном языке и испытывает бесконечное насилие и гнет…
— Подумаешь, — со свистом выкрикнул Пуришкевич.
— Во всем мире не найдется ничего хуже, ничего позорнее того, что проделывают у нас с угнетенными народностями, — не обратил внимания на реплику Петровский. — Нигде на земном шаре нет такого дикого средневекового учреждения, как черта еврейской оседлости… Господа из правого и националистического лагеря, защищающие это безобразие и толкующие о своей заботе насчет культуры, прогресса для России, не могут называться иначе как только дикарями. Но, помимо средневековых преследований евреев в варварской и дикой стране нашей, преследование родного языка всех наций составляет как бы особую задачу правительства, в том числе преследование языков даже славянских наций, какими являются украинская и польская… Черносотенцы и их лакеи называют Россию великой славянской державой, быть может только потому, что в этой великой державе наблюдается самое большое угнетение славянских народностей. Аресты, обыски, штрафы, полицейские преследования за тайное обучение родному языку. Украинцу достаточно объявить, что эта вот лекция состоится на родном языке… и эта лекция будет запрещена.
