Виктор Бузинов - Десять прогулок по Васильевскому
Внизу жили учителя этого четырехклассного училища. А среди учителей были, правда, в разное время, две личности, о которых следовало бы сказать особо.
Во-первых, в начале века здесь преподавал арифметику Федор Кузьмич Сологуб – знаменитый автор «Мелкого беса». В своих воспоминаниях Зинаида Гиппиус даже зрительно воспроизводит этот якобы «деревянный дом», где была однажды, но уже, наверняка, не найдет его «в отдаленных линиях». Здесь, правда, наблюдается у Гиппиус некая аберрация памяти. И связано это, видимо, с тем, что два дома – этот, где жил Сологуб, и другой – из повести В. Титова «Уединенный домик на Васильевском», которая издавалась тогда под редакцией Сологуба, слились у нее воедино. Во всяком случае, дом №20 по Седьмой, одной из центральных линий острова, был всегда каменным.
Был таковым он и когда в нем в 60-е годы XIX века жил и преподавал Закон Божий (данные В. В. Герасимова, занимавшегося историей этого дома) автор «Катехизиса революционера», великий бес Сергей Геннадиевич Нечаев.
Самое удивительное, говорил мне Владимир Васильевич, что адрес этого супер-революционера был занесен в адресный справочник. Обычно какие-нибудь там террористы-народовольцы жили нелегально, а этот, пожалуйста: учитель, Седьмая линия, 20.
Напротив подворья Александре-Невской лавры, аптеки Пеля и Андреевского училища, от Бугского переулка до Большого проспекта, во всю длину и ширину квартала расположился Андреевский рынок.
Когда он возник здесь впервые? Вообще-то, предтечей Андреевского многие историки города считают рынок Румянцевский, что шумел еще в 1710-х годах на берегу Невы, на месте нынешнего Румянцевского сквера.
Позднее, когда стали строить набережную, рынок прикрыли. С 1733 года находился он за Пятнадцатой линией, недалеко от Большого в незастроенной местности, и назывался «Полянка». А уж оттуда на нынешнее место его перенесли в 1748 году. Купцы построили для него деревянные, похожие на амбары здания, которые, конечно же, не украшали проспект. Судьбе, однако, было угодно, чтобы неказистый, но уже получивший по стоящему напротив него собору название Андреевский, рынок этот в 1763 году сгорел.
Следующую страницу своей биографии он открыл уже в каменном обличии. Построенные в 1790 году, его корпуса хорошо различимы за Андреевским собором на рисунке Кваренги конца XVIII века. Рынок был поменьше, чем сегодня. Со стороны Большого проспекта его длинное двухэтажное здание с галереями тянулось от Волжского переулка (тогда переулок этот еще соединялся с Бугским) до Шестой линии, и продолжалось вдоль нее.
Рынок был единственным на острове, и здесь торговали чем придется; картина прилавков была более чем пестрая. Вот что говорится по этому поводу в «Географическом словаре», изданном на рубеже XVIII и XIX веков: «Сия постройка несколько поразительна. Тут можно найти муку, крупу, всякие съестные припасы, масло, деготь, смолу, материи, табакерки, ленты, веревки, лошадиную сбрую, старый и новый домашний скарб, свечи, фаянсовую посуду, простые горшки и прочее».
Оставался таким Андреевский и в 20-е годы прошлого века: там и одежду можно было приобрести в магазинах, и посуду, а уж о продуктах и говорить нечего. Там, по свидетельству все того же Вадима Шефнера, во дворе даже живых гусей продавали.
Теперь, что касается архитектора рынка. Он неизвестен. Каменные рынки в конце XVIII века строились и в других местах города. Кроме Андреевского, сохранились по сию пору Никольский рынок и Круглый на Мойке. Время их появления в Петербурге приблизительно совпадаете годом рождения Андреевского. Но справочники указывают лишь архитектора Круглого рынка. Он был построен Джакомо Кваренги. У Никольского и Андреевского архитекторов не значится. Вполне возможно, что и к их сооружению приложил каким-то образом руку великий Джакомо.
Здание Андреевского рынка, несмотря на многочисленные реконструкции, в основном сохранило свой первоначальный облик, здесь уцелели даже сводчатые перекрытия, полностью утраченные в Никольском рынке.
Ясно, что название рынка на Васильевском идет от стоящего напротив него храма. Построенный в 1748 году, рынок младше бывшей здесь некогда деревянной Андреевской церкви на 16 лет., но старше нынешнего каменного Андреевского собора почти на 30.
Все сказанное, впрочем, не имеет никакого отношения к рыночному корпусу, который вы видите на фотографии. Корпус этот построен по проекту П. Ю. Сюзора в 1891 году и простоял на бульваре у стен старинного рынка до 1950 года. Потом корпус снесли, а на его месте разбили сквер. (1913 г. Фотограф К. Булла.).
А арочные галереи Андреевского?.. Сегодня, когда вы входите под их своды, особенно в той части, которая примыкает с Шестой к Бугскому переулку, возникает полная иллюзия попадания в Петербург двухсотлетней давности. Особенно, если это ранний утренний час, и еще не оглашает окрестности рев проносящихся мимо рынка машин; еще пустынно под сводами и вы одни в этой таинственной галерее, прямо напротив подворья Александро-Невской лавры.
Тому, что сохранен этот своеобразный уголок питерской старины, мы во многом обязаны все той же Ванде Андреевне Бутми. Это ей удалось в 60-е добиться музеефикации столь выразительного фрагмента старого рынка.
Трехсотлетию учреждения высшей российской награды – Ордена Святого Апостола Андрея Первозванного – посвящен этот обелиск на углу Шестой линии и Большого проспекта. 2002 г.
А у меня лично с Андреевским рынком связана еще и память о войне, довоенном и послевоенном времени…
Во время самого жестокого налета фашистской авиации на город, 24 апреля 1942 года, на углу Пятой линии и Большого проспекта упало несколько фугасных бомб. Они полностью уничтожили дом №13 по Большому и превратили в руины восточную часть Андреевского рынка.
Я помню эти руины зимой 44-го, сразу же после моего возвращения из эвакуации. Это была огромная, ничем не огражденная, заснеженная гора, из которой торчали куски железных балок и каких-то искореженных конструкций. Гора простиралась на полквартала. Где-то со стороны линии, ближе к тротуару, пацаны из окрестных домов приспособили один из склонов для катания на лыжах и санях. Каким же крошечным пупырышком казалась мне, после спусков по этому склону, наша традиционная детская горка на углу Четвертой и Большого. Потом здесь построили новый корпус, столь непохожий на ту часть старого рынка, которой повезло избежать гибели.
Я люблю бывать на Андреевском. Просто так, даже ничего не покупая. Далекие воспоминания подступают ко мне в круговерти рынка; и я вижу себя шкетом, держащимся за материнскую руку, и мягкий профиль матери, склоненный над овощами, которые она купила или еще собирается купить. До войны мы всегда покупали здесь овощи.
