Иван Драченко - На крыльях мужества
* * *
Ящики с боеприпасами были довольно тяжелые и девушки еле волокли их на веревке, держа в руках винтовки. Как только выбрались на поляну, прямо на них выскочил огромный немец с автоматом в руках. Он, наверное, не ожидал такой встречи. Эмма бросила веревку, вскинула винтовку и направила ее на гитлеровца. Тот от неожиданности так оторопел, что выронил автомат и, повинуясь окрику "Хенде Хох!", поднял рукийй: Эмма, внимательно следя за немцем, подняла автомат, уперла ствол винтовки в спину пленного. Так и вела его по аэродрому, сдав потом командованию БАО. В стычке принимал участие и замполит полка Е. И. Лапин.
- Хоть и в обороне оказался, - весело говорил потом полковник, - но все же двух мерзавцев пленил. Один - зелень-зеленью, все плачет, трясется, показывает фотографию "муттер", "швестер". Думал, пустим его в расход. А другой орет во все горло: "Хайль Гитлер!", Покричал и перестал, понял, что его патриотические эмоции нам до лампочки.
А вскоре механики привели трех немцев. Бродили вокруг аэродрома: ободранные, зуб на зуб от холода не попадает: словно волки, ищут места погреться, поживиться. Летчики окружили "гостей". При помощи младшего лейтенанта Жени Белкова, который немного понимал по-немецки, узнали: пробираются домой. Воевали под Сталинградом, в Крыму. Сами удивляются, что уцелели.
А "костлявая" продолжает стоять за нашими плечами. И чем ближе победа над заклятым врагом, тем она все чаще и чаще стала появляться в полковой семье.
Приняв неравный бой с крестоносцами-стервятниками, на израненной машине тянул на свой аэродром лейтенант Кудрявцев.
- Самолет не слушается рулей, - передал по радио. - Прошу... - не успел досказать Виктор.
Несколько секунд - и "ильюшин" стал неуправляем, вошел в отвесное пикирование...
Мы долго хранили старенький баян Виктора и не могли представить, что хозяина уже нет в живых. Казалось, распахнется дверь, влетит хозяин, отогреет пальцы и пробежится ими по стертым пуговкам. И душу растревожит песня:
Улетел штурмовик на задание,
И не сказал он милой "прощай",
А сказал "до свидания"...
Но песня оборвалась.
* * *
В книге "Советские Вооруженные Силы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг." описывается один, из боевых вылетов девятки штурмовиков нашего полка, совершенный в последних числах января 1945 года при освобождении Верхне-Силезского промышленного района Польши. На странице 382 можно прочесть следующее: "...Затем наши штурмовики встретились с немецкими бомбардировщиками, атаковали их. При этом майор А. А. Яковицкий, старший лейтенант Н. Т. Пушкин и сержант Н. С. Нестеров уничтожили по одному бомбардировщику, а старшина А. П. Наумов - один истребитель. Младший лейтенант П. И. Иванников, израсходовав все боеприпасы, таранил бомбардировщик противника".
Да, это в районе железнодорожной станции Вассовка принял свой последний бой П. Иванников. Мы знали, что Петра мучил жестокий ревматизм ног. Он имел полное право не летать, однако находил дипломатический язык с врачами, каждый раз ковылял к машине со своей неразлучной палочкой. Петр и в воздух поднимался с ней, даже шутил: если собьют - палка пригодится, чтобы продолжать драку с фашистами на земле.
После каждого полета болезнь прогрессировала, и полковой врач капитан Ларцев настоятельно требовал, чтобы Иванников лечился. Но тот упорствовал, отнекивался. Мол, раздавим гитлеровскую гадину, тогда можно и на курорте подлечиться.
Над станцией завязался воздушный бой. Группа "Ильюшиных", врезавшись в боевой порядок "юнкерсов", начала их расстреливать с коротких дистанций. Те вошли в пикирование, пытаясь оторваться от штурмовиков, и кое-кто улизнул. Боеприпасы кончались. И тогда Петр бросил свою машину на Ю-87. Таранный удар был настолько сильным, что оба самолета, столкнувшись, рассыпались в воздухе.
Потеряли мы и своего боевого командира эскадрильи Н. А. Евсюкова. На мемориальном кладбище среди надгробных плит можно найти и такую, где золотом высечено: "Герой Советского Союза гвардии капитан Евсюков Николай Андреевич".
* * *
Долгое время не мог примириться с тем, что рядом нет человека, с которым учился науке побеждать, чье крепкое крыло чувствовал рядом в неистовых атаках.
Нелепая смерть подстерегла и Аню Сорокину, прибористку, к которой все относились с братской любовью, окружали ее теплом и заботой. Её проворные, маленькие руки никогда не знали усталости.
Любое дело, самое трудное, она исполняла всегда добросовестно, ни в чем не уступала мужчинам. Дадут задание - умрет, но сделает.
Помню, мы стояли в молдавском селе Пражела. На аэродром приходилось добираться через реку Реут. Была она сравнительно не широкой, а вот весной разливалась, показывала свой норов.
Аня порой допоздна задерживалась на аэродроме, и ночью одна на утлом плотике переплывала реку. Возвращалась озябшая, мокрая, и механики сразу находили ей теплое обмундирование, отогревали чаем, укрывали своими шинелями.
При перебазировании на новый аэродром инженерно-технический состав погрузился на Ли-2, кое-кто переезжал на автомашинах. И здесь Аня обратилась к адъютанту эскадрильи капитану Николенко с просьбой перелететь на аэродром на "иле". Мол, война идет к концу, а она ни разу не летала на штурмовике. После долгих уговоров Николенко включил ее в расчет экипажа.
* * *
Утро выдалось погожим и солнечным. И надо же такому случиться: штурмовик, на котором была Сорокина, на взлете, столкнулся с "петляковым", который садился после разведки на наш аэродром. Экипаж "ила" погиб.
* * *
Вступала в свои права весна. С деревьев, мокрых, кажущихся очень усталыми, срывались крупные капли. В пробуждении природы было что-то символическое. Мы шли уверенно к своей цели - победе. Но какие-это были трудные шаги!
И снова вылет. Батя размашисто шагает по аэродромному полю, на ходу что-то уточняет, поворачивается, жестикулирует.
- К чехам идем в гости. Им нужно помочь вышвырнуть фашистов со своей земли!
Воздух ревет и клокочет, восемнадцать штурмовиков и истребители прикрытия берут старт и отрываются от земли. Цель искать не пришлось: как на ладони - бронетранспортеры. Танков становится все меньше - беднеют битые вояки. Пехота забилась по овражкам, в кустарники. Первыми спохватились зенитчики, - скороговоркой заработали пушки, запятнали небо разрывами. Майор Девятьяров круто спикировал вниз и ударил по зениткам. При выходе из пикирования по тряске "ила", по работе мотора, он определил - подбили. Передав командование Николаю Бойченко, Девятьяров пошел на вынужденную посадку. Не успел развернуться в сторону, своих - прямо перед штурмовиком выросла крутая насыпь железнодорожного полотна. Сел благополучно, перетянув через насыпь. Осмотрел машину и присвистнул - лопасти винта оборвало. Один снаряд подал в левую часть бронестекла, но не пробил. Через штаб стрелкового полка майор связался с КП генерала Рязанова и благополучно был доставлен в полк.
