Рудольф Баландин - Дали
— Уловил суть?
И я, тоже глазами, ответил:
— Суть уловил».
Дали показал Пикассо картину, сделанную отчасти в академической манере, хотя к тому времени освоил кубизм. Он не стремился подражать мэтру, чтобы ему понравиться, а заявил о своей самобытности нетривиально: подражая голландскому художнику Яну Вермеру (1632–1675). Он писал Гарсиа Лорке: «Ты же, господин мой, поверь мне: величайший из художников — Вермер Делфтский. Не помню, писал ли я тебе, что у меня в работе «Девушка из Фигераса». Уже пять дней благоговейно и терпеливо я укладываю ей завитки на затылке. Получается хорошо — не похоже ни на современную живопись (хотя вполне современно), ни на старую».
В окончательном варианте картины он отказался от завитков в пользу современной прически; есть и другая примета времени — реклама «Форда». В картине гармонично сочетаются приметы земной природы — небо, горы — и творений рук человеческих, как основательных зданий, так и прихотливых кружев, которые плетет мастерица.
Тщательно выписаны локоны у девушки на другой картине того же периода и стиля: «Девушка у окна» (1925).
Эта работа была показана на первой выставке Дали в Барселоне и удостоилась похвалы Пикассо.
Ряд картин, выполненных Сальвадором в 1924–1926 годах, определенно обнаруживает влияние Пикассо. Но в других работах продолжаются упорные поиски своего стиля, своего языка в живописи.
Пабло Пикассо, искажая видимую реальность во имя незримой идеи, открыл художникам новые возможности проявления свободы творчества. У абстракционистов это стало полным произволом, отказом от любых образов, напоминающих природные или техногенные формы. Однако подобные упражнения Пикассо не приветствовал.
Посетивший его в 1922 году молодой Владимир Маяковский писал: «Самыми различнейшими вещами полна его мастерская, начиная от реальнейшей сценки голубоватой с розовым, совсем древнего античного стиля, кончая конструкцией из жести и проволоки. Посмотрите иллюстрации: девочка почти серовская. Портрет женщины грубо реалистичный и старая разложенная скрипка. И все эти вещи помечены одним годом».
Да, Пикассо был разным не только по периодам, которые принято выделять, — «голубой», «розовый», «африканский», «кубистический», но в то же время один и тот же в своей постоянной изменчивости и многоликости. Его стиль зависит от настроения, творческой задачи, характера объекта. А может быть, есть в нем и нечто такое, что пытался выразить в «Портрете Пикассо» (1947) Дали: замысловатое, но нестрашное чудовище со множеством обличий, иронично высунутым языком и вытянутой изо рта ложкой, в которой лежит крохотная лютня. Словно это мистификатор, играющий на потребу публики, издеваясь над ней.
Подобный портрет мог бы подойти Сальвадору Дали, но не столько художнику, сколько человеку с болезненно развитым желанием привлекать к себе внимание людей и удивлять их по мере своих сил и средств.
Как бы ни относиться к творчеству Пикассо, надо признать: он был одним из наиболее характерных представителей искусства развитой технической цивилизации первой половины XX века — победоносного вхождения в земной мир машины, как отмечал Н. Бердяев.
Вряд ли художник продумывал происходящее так же глубоко, как философ. Но интуитивно выражал то, что скрыто за внешним обликом предметов и явлений. Он говорил: «Я ищу одного — выразить то, что хочу. Я не ищу новых форм, я их нахожу».
Хорошо знавший его советский писатель Илья Эренбург высказал верную мысль: «Люди, которые пишут о Пикассо, отмечают, что он стремится освежевать, распотрошить зримый мир, расчленить и природу, и мораль, сокрушить существующее; одни видят в этом его силу, революционность, другие с сожалением или возмущением говорят о «духе разрушения»… Справедливо ли назвать разрушителем человека, преисполненного жажды созидания художника, который свыше шестидесяти лет подряд строил и строит, который смело примкнул к коммунистам, не предпочел безразличия или позы скепсиса, куда более легкой для художника?
Можно — и это тоже будет правдой — сказать, что Пикассо оживает в своей мастерской, что он предпочитает одиночество митингам или заседаниям. Но как при этом забыть его страстность в годы испанской войны, его голубка, участие в движении сторонников мира и многое другое?»
В некоторых случаях «разрушительный» стиль, который использовал Пикассо, наиболее точно выражает суть происходящего. Его монументальная «Герника» (1937) — страстный крик в защиту человека, против убийств и разрушений. Поводом для нее стала трагедия жителей испанского городка Герники, стертого фашистской авиацией с лица земли. Однако произведение оказалось пророческим; это доказали Вторая мировая война и уничтожение американскими атомными бомбами двух мирных японских городов.
Мать художника — Фелипе Доменеч (слева) со своей младшей сестрой Каталиной Сальвадор Дали Куси — отец художника. 1904 г. Сальвадор Дали в Барселоне Отчий дом в Кадакесе 1908 г. Дали на занятиях живописью Париж в 1920-х гг. Буньюэль, Дали и Ана Мария. 1928 г. Дали и Гарсиа Лорка. 1927 г. Сюрреалисты. Париж, 1930 г. Портрет Троцкого Дали в Париже в 1934 г Гала и Дали Гала Дали Дали и Гала в 1936 г. Дали и Гала на съемках фильма Дали с портретами вождей Дали с носорогом Свадебное фото Дали и Гала. 1958 г. Сатира на Дали — Авида Долларе Дали на церемонии приема во Французскую Академию Театр-музей Дали в Фигерасе Автопортрет с рафаэлевской шеей. 1920–1921 гг. Обнаженная на фоне пейзажа. 1922–1923 гг. Портрет отца художника. 1920–1921 гг. Дали с оцелотом Дали и Гала на фоне Мадонны Порт-Льигата. 1950 г. Натюрморт (Приглашение ко сну). 1926 г. Купальщик. 1928 г. Мрачная игра (Игра втемную). 1929 г. Великий мастурбатор. 1929 г. Старость Вильгельма Телля. 1931 г. Постоянство памяти. 1931 г. Податливое сооружение с вареными фасолинами. Предчувствие гражданской войны. 1936 г. Христос святого Хуана де ла Круса. 1951 г. Мадонна Порт-Льигата. 1950 г.
Ничего подобного нельзя сказать о Сальвадоре Дали, который писал: «Пикассо занимает исключительно уродство, меня же больше интересует красота». Это сомнительное суждение он выразил в упомянутом выше портрете. Хотя вернее сказать: Пикассо — разный, но прежде всего он плоть от плоти своего времени, открытый миру и стремящийся по-своему выразить его. А Дали был замкнут на самого себя, свои комплексы (реальные или надуманные), на свою любимую женщину.
![Алексей Карпов - Владимир Святой [3-е издание]](/uploads/posts/books/45802/45802.jpg)