Валери Триервейлер - Благодарю за этот миг
– Но они же дорогие, возьми лучше подделки, – всполошилась она.
Получается, даже посещение ассоциации порой не прибавляет здравого смысла.
– Это невозможно. Мы с тобой в Елисейском дворце, а потому не можем дарить контрафактные изделия!
Пожалуй, по поводу цены она была права, хотя порой попытки вести себя правильно и урезать расходы приводят к нелепостям. Так, рассматривалась возможность показать в Елисейском дворце представление про Астерикса и Обеликса, потому что его взялись поставить бесплатно. Однако при одном условии: продюсер потребовал, чтобы президент сам встречал актеров, исполнявших роли Астерикса и Обеликса, у подъезда дворца, расстилая перед ними красный ковер, словно не он глава государства, а они… Я вовремя остановила Франсуа, боясь, что комичная сцена нанесет ущерб его имиджу. Но в конце концов это не более смешно, чем президент, скрывающий свое истинное лицо под маской.
Мы нашли решение. Девочки все же получили сумки от Ванессы Бруно, и не поддельные, а настоящие, потому что дизайнер, узнав, кому они предназначаются, великодушно нам их подарила. Договорившись с мамой Соланн, я сделала девочке сюрприз: за ней приехали прямо в колледж, чтобы отвезти на полдник в Елисейский дворец. Офицеры безопасности охотно согласились отнести ее на руках.
Два года мы общались. Когда я снова навестила ее десять дней назад, она была вне себя от радости: у нее скоро должна была появиться специально обученная собака, она ждала этого дня два года. Они с отцом поехали в Алансон, чтобы приручить ее нового друга, который будет помогать ей в повседневной жизни. Друг стоил пятнадцать тысяч евро, потому что дрессировка и обучение обходятся недешево. У девочки будет собака благодаря пожертвованиям, а это особенно ценно!
Став первой леди, с течением времени я поняла, что могу сыграть важную роль, призывая людей к великодушию и ответственности за судьбы инвалидов. Проблема эта непростая, и служба социального обеспечения не может решить ее на сто процентов.
Я вспомнила об электрическом кресле-каталке Тео, который лишился обеих рук и ног в возрасте шести лет, переболев редчайшей формой менингита. Или о кресле его кумира, Филиппа Круазона, у которого из-за поражения электротоком также нет ни рук, ни ног. Я видела этого человека по телевизору, слышала по радио. Его сила поразила меня: он вплавь пересек Ла-Манш. Николя Саркози, который тогда был президентом, наградил его орденом Почетного легиона. Теперь Круазон готовится соединить пять континентов, переплыв проливы между ними. Ему нужна известность, чтобы найти спонсоров и осуществить свою мечту.
Я досаждала Франсуа просьбами его принять. Он меня не слушал. Тогда я пригласила Филиппа Круазона навестить меня в Елисейском дворце, попутно уговорив Франсуа, чтобы он зашел к нам в конце визита.
Мы с Филиппом, его подругой и его агентом беседовали уже целый час, когда пришел Франсуа, приветливый и лучезарный, – он это умел.
Вечером, за ужином, я спросила у него:
– Как тебе Круазон?
– Не люблю инвалидов, торгующих своим увечьем.
Я потеряла дар речи. Что должно было произойти с чутким, умевшим сказать утешительное, ласковое слово человеком, которого я знала, чтобы он превратился в слиток металла, бесчувственный, режущий до крови, в циника, старающегося побольнее задеть собеседника? Он знал, какой крест пришлось нести моему отцу, но страдания Филиппа Круазона были куда сильнее. Я напомнила Франсуа размер пособия по инвалидности для взрослых: 790 евро в месяц. В прежние времена оно было еще меньше, а мы жили на эти гроши ввосьмером, пока моя мать не устроилась работать кассиром. Он промолчал. Мысленно уже пролистывал другую папку.
Я по-прежнему дружу с Филиппом Круазоном, человеком, умеющим делиться с другими своей силой. Он все время интересуется, как я живу, беспокоится обо мне. Мы вместе ездили в Виши, чтобы поддержать Тео, приступившего к тренировкам по плаванию. Как и его кумир, Тео решил стать чемпионом и готовиться к Паралимпийским играм. Мне нужно было познакомиться с этим двенадцатилетним пареньком, чтобы понять, что он обладает сверхчеловеческой силой и решимостью, превосходящей всякое воображение. Сегодня он уже трижды вице-чемпион Франции.
Да, в Елисейском дворце я пережила несколько прекрасных мгновений. Да, став первой леди, я познакомилась с потрясающими людьми. Но все это не имело никакого отношения к политике. Я публично поблагодарила персонал Елисейского дворца, когда меня оттуда выпроваживали. Поваров, флористов, врачей, дворецких и еще многих других: благодаря им мне удалось разрешить не одну сложную ситуацию. Особенно тепло я вспоминаю одного из дворецких, который всегда поднимал мне настроение. И конечно, всю мою бывшую команду: они стали мне близкими людьми, как и я им.
* * *
Этим летом форт Брегансон открылся для посетителей. Он был летней резиденцией главы государства, но нынешний президент после нашего разрыва не собирается больше там отдыхать. Все СМИ об этом говорят и пересказывают историю президентского отпуска. Вот тут и наступает черед их любимой сказки о подушках, якобы заказанных мной два года назад, когда мы только что поселились в Елисейском дворце.
Тем летом Франсуа отправил меня в Брегансон на разведку в компании служащего президентского дворца, бывшего фотографа. Я должна была составить описание места и узнать, можно ли как-то оградить президента от папарацци. Я провела там полдня. И не ставила вопроса ни о перепланировке, ни о каких-либо изменениях, только попросила установить на пляже два защитных экрана. В последующие дни в интернете и в газетах появились слухи о том, что я будто бы заказала роскошные подушки и садовую мебель на несколько десятков тысяч евро!
Наш первый отпуск начался с этой полемики. Выдумка просто потрясающая: выскочка, изображающая из себя Марию-Антуанетту, тратит государственные деньги, повинуясь своим капризам. Слишком красиво, чтобы быть враньем. Несколько раз я просила пресс-службу дворца опровергнуть эту ложь: ее мишенью была я, но задевала она и президента. Никакой реакции. Франсуа не хотел ссориться с прессой, даже если она выдавала сплетни за достоверную информацию. Он считал, что масс-медиа – эта река, несущая все – и правду, и ложь, – и бороться с этим бесполезно. Он предпочитал угадывать направление течений и вести с ними игру.
В Елисейском дворце мне посоветовали не брать в голову эту историю. Два года спустя я удостоверилась в том, что яд все еще сочится, поскольку пресса отрапортовала, что после моего ухода следы дорогостоящего каприза ликвидированы. Нужно же было как-то объяснить, почему посетители форта не видят ни безумно дорогих подушек, ни садовой мебели из драгоценных пород древесины!
