Людвик Свобода - От Бузулука до Праги
Эти слова определяют политическое значение боев под Соколово, которое заключается в том, что к великой армии борцов за свободу примкнуло ядро будущей, уже Народной армии Чехословакии.
В чем состоит военное значение боев за Соколово? Специальная комиссия при Высшей военной академии Генерального штаба Советской Армии в Москве определила, что чехословацкая воинская часть в значительной мере содействовала тому, что на важном участке обороны южнее Харькова удалось сдержать вражеские силы в течение восьми - десяти дней. Убедившись в безуспешности прорыва через Соколово и Мерефу, гитлеровцы были вынуждены перегруппировать свои силы к северу от Харькова. Это позволило советскому командованию выиграть время для того, чтобы подтянуть на харьковское направление свежие войска.
Это был первый многодневный бой возрожденных чехословацких вооруженных сил. И это не просто красивая фраза. После предательского мюнхенского сговора, после насильственной ликвидации чехословацкой армии наш небольшой батальон был первой наземной частью, которая вступила в бой с оккупантами родины и честно выполнила свой долг. 10-километровый участок обороны на реке Мже явился тому красноречивым свидетельством.
1-й Чехословацкий отдельный батальон, сформированный в СССР, с приданными ему советскими танками, артиллерией, гвардейскими минометами и противотанковыми средствами нанес значительные потери гитлеровцам. Батальон с честью выполнил свою первую боевую задачу, а это самое главное. Наш народ на родине, весь мир и, конечно, немецко-фашистские захватчики узнали, что чехословацкая армия не погибла, что она воскрешена в Советском Союзе, сражается и будет сражаться до полной победы над германским фашизмом.
Меня вызвали в Москву, в Кремль. Перед этим, 16 апреля, за мной прибыл самолет, который доставил нас вместе с советским офицером связи подполковником Загоскиным в штаб Воронежского фронта. В сельской избе я обменялся крепким рукопожатием с мужчиной среднего роста, невольно привлекающим к себе решительными манерами и быстрыми, веселыми глазами. Это был член Военного совета Воронежского фронта генерал-лейтенант Н. С. Хрущев. Рядом с ним стояли новый командующий фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин, начальник штаба фронта генерал-майор Н. В. Корнеев и командующий артиллерией фронта генерал-лейтенант С. С. Варенцов. Мы по-деловому и подробно поговорили о роли, которую сыграла наша воинская часть на фронте. Затем обсуждался основной вопрос: об организации 1-й Чехословацкой отдельной бригады. Тут нам доставили много забот и волнений Лондон и начальник чехословацкой военной миссии в Москве Пика. Я решил не скрывать от товарищей Хрущева и Ватутина нашего беспокойства.
- Мы просили Москву, - говорил я, - чтобы нам разрешили сформировать бригаду непосредственно в прифронтовой полосе, вопреки требованиям эмигрантского MHO в Лондоне сформировать бригаду в глубоком тылу. Однако чехословацкое правительство в Лондоне настаивает, чтобы мы снова отправились в Бузулук. Мы против этого, потому что не желаем разлучаться с фронтовыми друзьями и терять дорогое время на длительные переезды. И просим у вас помощи и поддержки.
Товарищи Хрущев и Ватутин прекрасно понимали важность вопроса. Они не забыли генерала Ингра, который во время войны Советского Союза с белофиннами организовывал во Франции чехословацкую экспедиционную воинскую часть и хотел отправить ее на финский фронт для участия в боевых действиях против СССР.
Затем мы снова вернулись к боям под Соколово и героическому подвигу Отакара Яроша. Товарищ Хрущев подробно расспрашивал меня о боевых действиях батальона. Он хотел убедиться в точности информации, полученной командованием фронта от советских командиров, которым был подчинен наш батальон, и от наших соседей. Через некоторое время Никита Сергеевич Хрущев опять заговорил об организации чехословацкой бригады. Он дал нам несколько полезных советов, в частности порекомендовал иметь в бригаде не 15, а 30 танков и увеличить количество противотанковых средств. Обсуждался также и сам план формирования бригады.
Как показало время, поддержка, которую нам оказали товарищи Хрущев и Ватутин, была весьма действенной. Никита Сергеевич Хрущев изложил свои соображения Советскому Верховному Главнокомандованию, и они были приняты и проведены в жизнь. Когда мы прощались, я попросил от имени всех наших воинов, чтобы чехословацкой бригаде была предоставлена возможность принять участие в предстоящих боях на Украине, особенно за столицу Украины древний город Киев. Мы со своей стороны, заверил я, сделаем все, чтобы 1-я Чехословацкая отдельная бригада была своевременно подготовлена к этим боям. И эта просьба была удовлетворена.
Вскоре товарищи Хрущев и Ватутин прилетели к нам в село Веселое, чтобы вручить советские ордена и медали солдатам и офицерам батальона. Они согласились с доводами капитана Ломского, который просил отложить этот торжественный акт до моего возвращения из Москвы, где я принимал участие в совещании по вопросу формирования и обучения 1-й Чехословацкой отдельной бригады. Оба гостя интересовались предстоящей реорганизацией части и ее боевой подготовкой, а также познакомились с жизнью и бытом чехословацких воинов. Товарищ Хрущев со свойственной ему простотой сразу же сблизился с нашими воинами, подолгу беседовал с ними, вникал во все подробности их жизни и учебы и обстоятельно отвечал на задаваемые ему вопросы. На следующий день, когда товарищи Н. С. Хрущев и Н. Ф. Ватутин улетали от нас, воины прощались с ними как со старшими, имеющими богатый боевой опыт товарищами. Воины бригады знали их и раньше как искренних друзей чехословацкого народа, но теперь каждый убедился в этом лично.
Я вылетел в Москву в сопровождении советских офицеров связи подполковника Загоскина и майора Камбулова и наших офицеров капитана Ярослава Прохазки и подпоручика Константина Гибнера.
Первый день в московской гостинице "Националь" прошел очень оживленно. Почти непрерывно звонил телефон - нас приглашали к себе и отдельные граждане, и организации, и школы. Константин Гибнер побывал во многих редакциях газет и журналов. Мы и не подозревали, что наша воинская часть так популярна.
Затем пришел майор Советской Армии, представитель уполномоченного СНК СССР по формированию чехословацких частей на территории СССР генерал-майора Г. С. Жукова. Он сообщил, что чехословацкое эмигрантское правительство приняло решение о формировании чисто пехотной бригады, то есть без танков и артиллерии, лишь с небольшим количеством противотанкового оружия. Он попросил меня высказать свое мнение по этому поводу для передачи его генералу Жукову. Я ответил кратко:
