Юрий Гавриков - Че Гевара. Последний романтик революции
В этих условиях правительство принимает решение направить Гевару для укрепления международного положения республики в ряд зарубежных государств для установления дружеских контактов. Эту миссию, о которой ниже будет рассказано подробнее, Че выполнил блестяще. Вернувшись из командировки, он с еще большим энтузиазмом подключается к решению внутренних проблем. Сохраняя за собой военную должность, Гевара становится начальником промышленного департамента Национального института аграрной реформы. (Коммент. авт.: Несмотря на конкретное именование отдельной, аграрной, отрасли, это ведомство становится центральным органом всей кубинской экономики и проведения экономических преобразований. Не случайно номинальным президентом Института стал Фидель Кастро. Исполнительным директором был назначен ученый-географ и соратник Че по борьбе в Санта-Кларе, капитан Антонио Нуньес Хименес.)
Такой шаг свидетельствовал о понимании кубинскими лидерами важности диверсификации экономики, позволявшей не только покончить с вековой сахарной монокультурой, но и создать реальную базу для независимости страны. Но планы индустриализации зависели в немалой степени от финансирования, а финансы все еще находились под контролем частных банков. Да и государственный Национальный банк возглавлялся доверенным лицом крупного капитала Ф. Пасосом. Надо было и этот вопрос решить в пользу процесса преобразований, о чем мы расскажем чуть позже.
А пока наряду с упомянутой задачей Гевара участвует в практической работе по укреплению обороноспособности страны. Он курирует один из военных округов — в провинции Пинар-дель-Рио. (Прим. авт.: Там с Че произошел несчастный случай: его пистолет упал в кабинете на пол, прозвучал выстрел, и пуля рикошетом легко ранила Гевару. Узнав об этом, «гусанос» стали распространять слухи о попытке команданте покончить с собой из-за «разногласий с Фиделем Кастро».) Задачи обороны острова, бесспорно, отнимали много сил и энергии у кубинских руководителей, тормозили ход реформ. Но другого выхода не было: информация, поступавшая из-за рубежа, свидетельствовала о предстоявших весьма серьезных шагах против Кубы «северного соседа». Были и конкретные подтверждения такой опасности.
В марте 1961 года американское военное судно проникло в бухту Сантьяго и обстреляло нефтеочистительный завод. На рассвете 15 апреля воздушные пираты на американских самолетах В-26 с фальшивыми кубинскими опознавательными знаками подвергли бомбардировке Гавану и ряд других населенных пунктов Кубы. Бандитское нападение пробудило в народе невиданный подъем патриотизма. Смертельно раненный молодой «милисиано» (боец народной милиции. — Ю.Г.) приподнялся из последних сил, обмакнул палец в луже собственной крови на полу разрушенного здания и вывел на дверной доске: «Вива Фидель!»
16 апреля на центральной площади Гаваны состоялся митинг по случаю похорон жертв бомбардировок. (Прим. авт.: Сама жизнь, само неумолимое развитие событий как бы подталкивали кубинский народ и его лидеров к более четкому самоопределению (!) И Фидель Кастро вместе с соратниками принимают этот вызов жизни.) Выступая на митинге, Фидель впервые заявляет, что Кубинская революция — «это социалистическая, демократическая революция обездоленных...»[239]. В ответ участники митинга поклялись защищать эту революцию до последней капли крови.
Это было 16 апреля 1961 года. А в ночь на 17 апреля патруль народной милиции передал по рации из прибрежного района Плайя-Хирон: «Их много. Мы сражаемся, но не сможем продержаться долго, быстрее высылайте подмогу...» Началась интервенция против революционной Кубы. (Прим. авт.: Она не была неожиданной, информация о ней поступала руководству страны уже давно. Поэтому оно намного раньше обратилось в секретном порядке к правительствам СССР и ряда других дружественных государств с просьбой о поставках вооружения и о направлении на остров военных инструкторов. Но ко дню интервенции это оружие, в частности военные самолеты, только что прибыло и в разобранном виде находилось еще нераспакованным на складе. Да и пользоваться им предстояло учиться.)
Итак, полторы тысячи наемников (в основном из кубинских эмигрантов в США), обученных на американских секретных базах, высадились в районе Плайя-Хирон с американских десантных судов. Высадку прикрывали военные корабли и самолеты США, а действиями десанта руководили офицеры американской морской пехоты, одетые в такой же камуфляж, что и их подопечные. В распоряжении интервентов имелись танки, самолеты, орудия разных калибров, минометы, огнеметы и большое количество боеприпасов.
Первый удар этой лавины приняли на себя местные части народной милиции (в те тревожные дни она была переведена по всей стране на положение боевой готовности и взяла на себя охрану важнейших объектов, помогала армии нести пограничную службу по всему периметру границы, составляющему около 3 тыс. км). Именно они задержали продвижение агрессоров в глубь острова. Быстро прибывшие в район боев воинские подразделения разгромили десант, мужественно сражаясь с превосходящими силами противника в течение 72 часов. Большая часть наемников была пленена, захвачена военная техника и снаряжение. Стоявшие вблизи кубинских берегов корабли американского флота с морскими пехотинцами и 100 ракетными истребителями Вашингтон задействовать не решился: сказались стойкий отпор кубинцев и заявление советского правительства, предупреждавшее о возможном принятии СССР мер необходимой помощи Кубе, если агрессия не будет прекращена.
Об этом знаковом в истории страны событии вспоминал Фидель Кастро: «Их встретил шквал снарядов, огонь танков (сидевший в одном из них Фидель выстрелом из орудия потопил десантное судно наемников. — Ю.Г.)... эти танки и орудия мы получили за несколько недель до этого из Советского Союза»[240].
А команданте Гевара по сигналу тревоги прибыл на свой командный пункт в Пинар-дель-Рио и занялся подготовкой отражения возможной агрессии на западе острова. До этого он, как и Фидель, учился у наших инструкторов вождению советских танков и стрельбе из них на танкодроме (кстати, упомянутая выше Фиделем техника пришла из СССР раньше остальной, в том числе самолеты, о чем говорилось выше).
Весьма показательным был социальный состав «армии освобождения», как ее называли в Штатах. Из тысячи наемников, захваченных в плен у Плайя-Хирон, 800 человек были выходцами из семей, владевших ранее почти 400 000 га земли, 10 000 домов, 70 промышленными предприятиями, 10 сахарными заводами и плантациями тростника, 2 банками, 5 шахтами. Среди остальных пленных 135 — бывшие военные батистовцы, 75 — бродяги и другие деклассированные элементы[241].
