Игорь Калинаускас - Свет вылепил меня из тьмы
Прожить эти сто, двести тысяч лет и уже сорок тысяч лет обладать сознанием развитым. Представьте этого человека как одного. Через что он прошел! Как вылупливался, в каком смертном ужасе… Пройти этот путь до конца – это и есть духовность. Ничего загадочного. Просто – пройти его до конца. Раз уж вы задумывались над этим, раз уж оказались тут, если вас что-то не устраивает в растворенности…
Ведь вся история человека – это история «вылупления». Сначала он вылупился из племени, потом он вылупился из места жительства, потом он вылупился из национальности, потом из пространства Земли и т. д. Сейчас он чаще всего растворен в социуме. Еще он не может сам по себе, без всех. Он и Вселенная! Не получается.
То, на что вы замахнулись, то, что вас манит и тянет, – вот это… Сделать пару шагов вперед. Не дожидаясь, будут ли следующие воплощения – не будут… Кто его знает? Ведь это бабушка надвое сказала… И сколько жить осталось – тоже ведь неизвестно. Имеет смысл попробовать. Раз уж запахло этим, раз уже хочется – так давайте вперед, действуйте! Организуйте свои ситуации. Вы все уже умеете. Срежиссируйте. Чтоб вам вокруг все помогало! Не спать помогало, а выполнить эту задачу – вылупиться из самого себя. Вы уже, каждый сам по себе, что-то обозначаете. А теперь надо вылупиться из самого себя, непонятного себя, туманного, какого-то расплывчатого себя. И вы родились. Вы дома…
Но вопрос: что с этим делать? На такой эмоциональной ноте хотел бы закончить. Вернее, хотел бы, чтобы на этой ноте вы услышали вторую часть, она словами трудновыразима… Устремленность! К беспощадному реализму нужна еще беспощадная устремленность. Даже в каком-то смысле смешная, наивная, детская (можно любое слово придумать), романтическая… Есть две формы такие: одна светит, другая греет. Тогда получится. Может получиться. Все для этого есть…
Беседа третья
Еще меня очень интересовало искусство вообще, не только театр, но и музыка, живопись, литература, скульптура – любое искусство как факт человеческой жизни. Я впитывал это в себя. О чем это? Какое это имеет отношение к жизни? Это я сейчас рационально говорю, а на самом деле это все эмоционально было. Музыка, особенно симфоническая музыка. Я иногда дома, когда был один, ставил какую-нибудь симфонию, включал на полную громкость, и, кроме того что я получал удовольствие ушами, я получал удовольствие всем телом. У меня вибрировали вместе с музыкой все клеточки тела, а уж когда начинался финал, это уже была такая эротика, такое чувственное наслаждение, что убогость человеческих чувств не могла меня устроить. Мне хотелось музыки и там. Но я тогда не знал, как это может быть и возможно ли это.
Я помню, была такая история. Я сидел без работы, в Москве, каждый день приходил в ВТО, в Театральное общество, как на работу, и шлялся там по коридорам, по кабинетам. Жил на рубль в день, и в конце концов кто-то из сердобольных женщин свел меня с режиссером, которому нужно было поставить совершенно идиотскую пьесу. Заказная ситуация, а он главный режиссер, грузин такой, замечательный, талантливый, как бог, он и дал мне пьесу. На следующий день мы встретились. Я говорю: «Если кто тебе из этого дерьма и сделает конфетку, так это я». Он мне потом сказал, что ему очень понравилась моя наглость. Это я к чему рассказываю. Так я оказался в городе Петрозаводске. Ставил там этот спектакль. Этот главный режиссер действительно был настоящий художник, он уже работал в этом театре полгода, а у него в квартире были еще не распакованы ящики с вещами и книгами: ему было некогда. У него было такое потрясающее художественное, цветовое видение спектакля. Очень интересный человек, со странностями: «Игорь, мне сказали, ты вчера говорил с моим актером. Я тебя очень прошу, ты этого больше не делай». Такой он был собственник, но очень талантливый, ставил действительно прекрасные спектакли. Но театр же при советской власти был, как говорится, трибуной. И ему надо было обязательно поставить эту жуткую пьесу. Я там напридумывал всякого. Как-то мы сидели с еще одним режиссером, и тот что-то насчет меня проехался: «Да что-то такой вы прям чересчур чувствительный!» А главный отвечает: «Не лезь, может, у него есть такие струны, которых у нас нет». Это запомнилось потому, что это был единственный человек в социуме, общаясь с которым я мог говорить о сокровенном своем. Это был первый такой человек. Я рано научился прятать свою внутреннюю жизнь.
Я наметил две связанные между собой беседы. Одна – о человеке с точки зрения его механизмов, вторая – о жизни с точки зрения ее механизмов. Практически я, наверное, не скажу ничего нового для тех, кто все это время участвовал в работе, но хочу обобщить имеющиеся у нас сведения… Постарайтесь в очередной раз эти сведения увидеть в себе. То есть проверить, все ли свои механизмы вы уже обнаружили, изучили, как они работают, и т. д. Потому что без знания своих механизмов наша основная цель вряд ли достижима, без этого знания мы запутаемся.
Что такое человек?
Попробуем профессионально посмотреть на то, что такое человек в его обычных проявлениях, в Великом Среднем. Ну конечно, это существо предельно забавное. Предельно забавное потому, что очень серьезно, с глубокой серьезностью относится к своим механизмам, небрежно ими пользуется, при этом прекрасно и часто очень красиво несерьезно относясь к механизмам вещей.
Вот вы подходите к игральному автомату. Бросаете энное количество копеек, нажимаете соответствующую кнопку. Начинает двигаться картинка, вы хватаете ручку, целитесь, нажимаете кнопку – «стреляете»… проигрываете или выигрываете, получаете какое-то там удовольствие, отходите, и у вас нет печали по этому поводу… Печали по поводу того, что как же это так: всего за пятнадцать копеек нажатием кнопки такая огромная штуковина, достижение электроники, крутит, вертит, мигает, кричит, пищит… Нормально, так и должно быть. Одна кнопка, пятнадцать копеек – и пять минут все работает, потребляет электроэнергию, мигает…
Понятно, автомат. Или автомашина – три педали, руль, ключ зажигания. Правила движения… но это уже конвенция по использованию. И нет сожаления: ну как же так, ведь внутри то и се, пятое, десятое… Вы пользователь, а пользователю до этого дела нет. Вот тот, кто изобретает, собирает, затем ремонтирует, вот он уже ощущает и сожаление. Но когда дело касается человека лично, ему говоришь, что у тебя есть такой механизм: 15 копеек, нажимаешь кнопку, и пять минут… шум, звон, огни мигают, все работает, потом выключается, и пока еще 15 копеек не бросишь… Тогда это оскорбление. Потому что это же мой механизм – если даже я соглашусь с вами (вы психолог), что это механизм, – но это же мой механизм.
