Афанасий Белобородов - Всегда в бою
День 21 июня прошел в напряженном ожидании. К вечеру штаб армии предупредил нас, что наступление немецко-фашистских войск начнется в ближайшие часы. Я отдал приказ: частям дивизии быть в полной готовности, всем бодрствовать, вести активную разведку, ночью иметь на переднем крае дозоры автоматчиков через каждые 100 метров. Около полуночи разведчики Дмитриевского привели в штаб дивизии очередного пленного из 191-го пехотного полка 71-й немецкой дивизии. Он подтвердил, что его дивизия заняла исходные позиции для наступления.
Доложив эти сведения в штаб армии, я позвонил соседям командирам 6-й гвардейской кавдивизии и 34-й мотострелковой бригады. И справа, у кавалеристов, и слева, у мотострелков, обстановка была напряженной. Группы фашистских автоматчиков, переходя вброд реку, пытались просочиться в глубину обороны наших соседей. Несколько взятых в плен автоматчиков оказались переодетыми в красноармейскую форму.
В три часа утра ударила вражеская артиллерия. Сотни орудийных и минометных стволов били и по переднему краю нашей дивизии, и по ее тылам. В 4.15 появились с запада первые эскадрильи "юнкерсов", они шли эшелонами, и скоро утреннее июньское небо от края до края покрылось черными крестами. Заваливаясь на крыло и включая сирены, около 150 бомбардировщиков с надрывным воем пикировали на боевые порядки дивизии. Серии бомбовых разрывов сливались с разрывами мин - и снарядов. Взрывная волна с гигантской силой раз за разом била по тройным перекрытиям блиндажей и наблюдательных пунктов, осаживая и обрушивая бревна. Окрестности затмила сплошная двадцатиметровая стена вздыбленной земли. Она не успевала опадать, подбрасываемая вверх сотнями новых одновременных разрывов.
Артобстрел и бомбардировка продолжались более двух часов. Под прикрытием огня первые цепи фашистской пехоты пошли через Большой Бурлук и атаковали оборону дивизии по всему фронту - от населенного пункта Средний Бурлук до Аркадьевки, до стыка с 34-й мотострелковой бригадой. Именно оттуда, с левого фланга, в пять утра поступил первый тревожный сигнал: в ходе вражеской артподготовки мотострелки понесли тяжелые потери и теперь отходили, обнажая наш левый фланг. Вражеская пехота захватила плацдарм на восточном берегу реки, немецкие саперы уже наводили переправу для своих танков.
Доложив мне об этом, командир 31-го полка полковник Докучаев добавил, что готовит контратаку. Я направил к нему свой резерв - учебный батальон. Стрелки и курсанты контратаковали противника и задержали его продвижение до двух часов дня. Однако локтевую связь с 34-й бригадой восстановить не удалось. Фашисты переправили танки на восточный берег реки и стали обходить наш левый фланг.
К тому времени обострилась обстановка и в центре боевых порядков дивизии, на стыке 18-го и 31-го полков. Здесь гитлеровской пехоте удалось форсировать реку и продвинуться примерно на километр к востоку. Таким образом противник охватил и правый фланг 31-го полка. Стрелки Докучаева дрались уже в полуокружении. Надо было предпринимать срочные меры и восстановить наш передний край по Большому Бур-луку, пока вражеское командование еще не успело переправить через реку танки и на этом участке.
Звоню правому соседу - командиру 3-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майору В. Д. Крюченкину, информирую о создавшейся обстановке. И хотя мы с ним подчинены разным командующим - один командарму 28, другой командарму 38, я знаю: в трудный час генерал Крюченкин всегда выручит. Внешне резковатый, он был очень хорошим товарищем, с прямым характером и открытой душой.
- Два полка фашистской пехоты пробивают мне центр, -сказал я Крюченкину. Готовлю контратаку двумя батальонами. Чувствуешь, какое соотношение сил?
- Понятно! - ответил он. - На мои танки намекаешь?
- Да. Дай хоть взвод.
- Дам больше, - сказал он. - Договорись о деталях с комбригом Скубой. Я ему позвоню.
Час спустя в мое распоряжение прибыли девять танков из 6-й гвардейской танковой бригады подполковника М. К. Скубы. Вместе со стрелками 22-го полка они контратаковали прорвавшихся-гитлеровцев. Это был стремительный и сильный удар. Пехота противника - 522-й и 524-й полки 71-й дивизии - не выдержала. Теряя оружие, немцы бежали за реку, под защиту своих танков. Мы захватили немало пленных. Передний край дивизии в центре и на правом фланге был полностью восстановлен по восточному берегу Большого Бурлука.
Однако положение на левом фланге внушало все большую тревогу. 34-я мотострелковая бригада продолжала отходить, в связи с чем был вынужден отводить на восток и растягивать боевые порядки своего 31-го полка полковник Докучаев.
К исходу дня 22 июня оборона дивизии представляла собой уже прямой угол. Его западная сторона по-прежнему твердо стояла на рубеже реки Большой Бурлук, и сражавшиеся здесь полки Романова и Кондратенко успешно отбивали все атаки противника. А южная сторона этого угла тянулась от реки на восток до станции Гусинка, до района, который еще утром считался у нас тыловым. Оборонявшиеся под Гусинкой полк Докучаева и учебный батальон вели тяжелые бои с фашистскими танками и мотопехотой, которые обошли левый фланг дивизии на глубину до 8 км.
Противник, несмотря на большие потери, продолжал сохранять громадное численное и техническое превосходство. В полосе обороны 9-й гвардейской дивизии наступали две немецкие пехотные дивизии (71-я и 297-я) и около ста танков, причем большая их часть действовала против нашего левого фланга, в образовавшемся разрыве с соседними соединениями.
Отход войск 38-й армии сопровождался упорными боями. Каждый километр продвижения на восток, к Купянску, стоил фашистской ударной группировке больших усилий. Ее танковые и моторизованные дивизии к концу первого дня наступления так и не смогли вырваться на оперативный простор, выйти к переправам на реке Оскол и создать предпосылки для окружения 38-й армии в районе Купянска. Танковый клин завяз в нашей обороне. Это подтвердила и запись в служебном дневнике начальника генерального штаба сухопутных войск гитлеровской Германии генерала Гальдера. Суммируя итоги дня 22 июня, он отметил: "Наступление "Фридрикус II" (Изюм Купянск) сначала благодаря внезапности развивалось хорошо, но потом задержалось западнее Купянска из-за встреченного здесь упорного сопротивления противника"{37}.
Наш бывший командующий, ныне Маршал Советского Союза, Кирилл Семенович Москаленко уже говорил в своих воспоминаниях о заблуждении командования гитлеровского вермахта насчет "внезапности" наступления. Надеюсь, факты, которые я привел выше, также убедительно подтверждают это. Они взяты мной из журнала боевых действий 9-й гвардейской дивизии, где на основе разведданных прослеживаются действия вражеской группировки, противостоявшей нам и ближайшим нашим соседям. Никакой внезапности в наступлении врага для нас не было. Он имел громадный численный и технический перевес. Но и это не принесло быстрого успеха.
