Валентин Пруссаков - Оккультный мессия и его Рейх
Род человеческий, – говорил он, – испытывал с самого своего происхождения чудесный циклический опыт. Он проходил испытания, совершенствуясь из тысячелетия в тысячелетие. Солнечный период человека подходил к своему концу; уже можно было различить первые образцы сверхчеловека. Намечалась новая порода, которая должна была оттеснить прежнее человечество.
Точно так же, следуя бессмертной мудрости древних нордических народов, мир должен был постоянно омолаживаться посредством крушения отжившего и сумерек богов, точно так же, как в древних мифологиях солнцестояния представляли символ жизненного ритма не в виде прямой, продолжающейся линии, но спирали, так же и человечество прогрессировало серией скачков и возвращений“.
Когда Гитлер обращался ко мне, – продолжает Раушнинг, – он пытался выражать свое призвание провозвестника нового человечества в рациональных и конкретных высказываниях. Он говорил:
«Творение не завершено. Человек явно подходит к новой фазе превращения. Прежняя человеческая порода уже вошла в стадию гибели, лишь немногие выживут. Человечество восходит на новую ступень каждые семьсот лет, и ставка в борьбе, еще более длительной, пришествие сына божьего. Вся творческая сила будет сконцентрирована в новой породе. Две разновидности будут быстро эволюционировать, противостоя друг другу. Одна погибнет, другая разовьется. Она бесконечно далеко превзойдет современного человека...»
Возможно, что Гаусхофер поощрял и развивал веру Гитлера в неизбежность появления сверхчеловека, ибо он сам вовсе не случайно побывал в Тибете, который Блаватская и Гурджиев считали родиной Неизвестных Сверхлюдей.
Под влиянием Гаусхофера, Гесса или же без них, но за время тюремного заключения у Гитлера еще больше укрепилась вера в самого себя, вера в то, что Всевышний избрал его для определенной миссии.
Раушнинг приводит довольно типичный разговор между Гитлером и Бернардом Форстером – мужем сестры Фридриха Ницше. В ходе беседы фюрер, в частности, заявил, что он «пока не может раскрыть смысл своей уникальной миссии. Когда наступит пора, он возвестит приход новой религии... Мы не будем больше бояться смерти. Гитлер восстановит человечество в предназначенное ему божественное состояние; люди перестанут чего-либо бояться. Они станут доверять своим инстинктам и перестанут быть жителями двух миров. Они обретут единую, вечную жизнь».
Новая религия Гитлера отражала идеи Листа и Либенфельса: она была смесью язычества, гностицизма и магии. Ее подлинный смысл мог быть открыт лишь посвященным, ибо только они готовы к ее приятию. Посвященные, чье сознание продвинуто в определенном плане, должны содействовать распространению новой религии.
Существует много свидетельств относительно медиумических способностей Гитлера. По-видимому, что связано с местом его рождения – Браунау-на-Инне. Сей городок снискал себе известность благодаря тому, что в нем появилось на свет немало людей, отличавшихся необычайной психической чувствительностью. Оккультисты непременно подчеркивают, что у прославленного медиума Вилли Шнейдера и у будущего вождя Германии была одна и та же кормилица.
Почти все наблюдавшие выступления Гитлера говорят о том, что он часто впадал в состояние, напоминающее транс. Раушнинг вспоминает слова Форстера о Гитлере:
«Бог или универсальный дух беседует с ним наедине. Он получает великую силу от соприкосновения с вечным, божественным... Он слышит голоса... (Форстер добавлял). Я слышу эти голоса, о которых говорит Гитлер. После этого я чувствую себя сильным и знаю, что мы победим и будем жить вечно».
Оккультизм учит, что, войдя в контакт со скрытыми силами посредством договора, члены группы могут вызывать
эти силы только через посредство мага, который не может действовать без медиума. Все происходило так, как если бы Гитлер был медиумом, а Гаусхофер – магом...
Раушнинг описывал фюрера:
«Глядя на него, приходится думать о медиумах. Большую часть времени это обычные, незначительные существа. Вдруг на них, как с неба падает сила, поднимающая их над обычными мерками. Эта сила – внешняя по отношению к их действительной личности. Она – как гость с других планет. Медиум – одержимый. Исчерпав этот порыв, он вновь впадает в ничтожность. Так, несомненно, некие силы пронизывают Гитлера. Силы почти демонические, для которых персонаж по имени Гитлер – только мимолетная одежда. Это соединение банального и исключительного – невыносимая двойственность, ощущаемая немедленно при контакте с ним. Это существо могло бы быть придумано Достоевским. Таково впечатление, производимое в странном лице соединением болезненной рассеянности и беспокойной силы».
Штрассер:
«Тот, кто слушает Гитлера, вдруг видит появление вождя человеческой славы... Словно свет возникает в темном окне...»
Буше:
«Я взглянул в его глаза, глаза стали медиумическими... Порой он выглядел так, будто что-то вселялось в него извне. Он излучал флюид... Потом он вновь становился малеш ким, посредственным, даже вульгарным. Он казался усталым,как бы с исчерпанными до конца аккумуляторами».
Франсуа-Понсе:
«Он впадал в род медиумического транса. Его лицо выражало экстатическое восхищение».
За медиумом, как пишут Павелс и Бержье, «стоял не один человек, а группа, совокупность энергий, магический энергоцентр. И нам кажется бесспорным, что Гитлер был воодушевлен не тем, что он выражал, а силами и доктринами, плохо связанными между собою, но бесконечно более глубокими, чем одна только национал-социалистическая теория. Мысль, гораздо более масштабная, чем его мысль, непрерывно распирает его, а он передает народу и своим сотрудникам только ее до крайности вульгаризированные обрывки».
Однако он взял и использовал только то, что служило его честолюбивому желанию завоевания власти, его мечте о владычестве над миром и о биологической селекции человеко-бога.
Но была у него и другая мечта – изменить жизнь на всей планете. Порой оказывалось, что тайная мысль выпирала из него, неожиданно просачивалась сквозь крошечную щель. Он говорил Раушнингу:
«Наша революция – новый этап, или, вернее, конечный этап эволюции, приводящий к вытеснению истории...»
Или еще:
«Вы ничего не знаете обо мне, мои товарищи по партии не имеют никакого представления о снах, терзающих меня, и о грандиозном здании – только его фундамент будет создан, когда я умру. Бывают решающие повороты в мире, и мы сейчас стоим перед таким поворотом времен... Произойдет потрясение планеты, которого вы, непосвященные, не можете понять... То, что происходит сейчас, это больше чем рождение новой религии...»
