Иван Людников - Дорога длиною в жизнь
Японцы учли особенности театра военных действий и сосредоточили свои основные силы в центральных районах Маньчжурии. Лишь треть их войск предназначалась для прикрытия приграничной полосы. Они рассчитывали, что приграничные войска будут вести активную оборону, а это позволит главным силам маневрировать в любом направлении и затем перейти в решительное контрнаступление. В расчетах противника особую роль играл Большой Хинган: здесь нам могли навязать тяжелые затяжные бои, закрыв выход в центральные районы Маньчжурии. Задача советских войск (36-й и 39-й армий) заключалась в том, чтобы, наступая на Хайлар, не допустить отхода неприятеля к Большому Хингану.
Большой Хинган... В академии от преподавателя военной географии я слышал, что лишь в отдельных, мало изученных направлениях эти горы доступны для перехода войск. И только в пешем строю. Впрочем, наш преподаватель не мог знать двадцать лет назад о проходимости современных машин...
Советские и японские войска находились тогда примерно на одинаковом расстоянии от Большого Хингана. Командование армии хорошо понимало, какое влияние на исход всей операции окажет тот факт, что мы первыми окажемся на Большом Хингане.
39-я имела в своем распоряжении двести шестьдесят два танка и сто тридцать три самоходные артиллерийские установки. Наличие в первом эшелоне такого броневого кулака и безграничная вера в высокий боевой дух и физическую выносливость наших пехотинцев позволяли дерзать, планируя выполнение первой части нашей задачи в более сжатые сроки, чем это было предусмотрено решением командующего фронтом.
О плане операции и подробно разработанных маршрутах движения передовых механизированных и стрелковых подвижных отрядов я доложил маршалу Малиновскому. И получил добро.
- Чем быстрее выполните задачу, тем лучше, - сказал маршал, но тут же добавил: - Мы вам даем пятнадцать суток. Не уложитесь в этот срок - будем ругаться.
За три минувших ночных перехода войска 39-й прошли сто двадцать километров. Марш к границе Маньчжурии был своеобразной репетицией перед Большим Хинганом. Мы двигались ночью по четко обозначенным маршрутам. Лампы лкжас с их зеленым светом помогли войскам не сбиться с намеченного пути. Офицеры всех рангов научились четко ориентироваться по звездам. Я был убежден, что у командующего фронтом не появится повода для недовольства действиями армии.
2 августа к нам прибыл главнокомандующий войсками Дальнего Востока Маршал Советского Союза А. М Василевский, Он внимательно выслушал мой доклад, а также сообщения начальника штаба армии генерала Симиновского и других командиров. Василевский бывал в нашей армии под Витебском, в Литве, в Восточной Пруссии, и многие командиры были ему знакомы. Он умел располагать подчиненных к непринужденной беседе. И все же начальник разведки армии Волошин, вызванный на доклад, несколько оробел. Александр Михайлович заметил это:
- Чувствуйте себя увереннее и давайте спокойно потолкуем. Для меня Дальний Восток - край новый. Познакомьте меня со всеми сведениями, какими располагаете. Слушаю вас, как внимательный ученик.
И скованность исчезла. Волошин очень обстоятельно доложил все данные о противнике, о маршруте нашего движения к Большому Хингану.
Прощаясь, Василевский сказал:
- После большой войны на Западе наш народ, все народы мира жаждут покоя. Надо в предельно короткий срок разгромить последнего агрессора.
События все убыстрялись. Начало боевых действий было назначено на два дня раньше намеченного срока. В Тамцак-Булак прибыл маршал Малиновский и уточнил задачу 39-й. К исходу 8 августа армия должна быть готова своими главными силами перейти границу Маньчжурии. Выступить на границу надо через два часа после получения сигнала Молния.
Правительство СССР заявило правительству Японии, что с 9 августа Советский Союз считает себя в состоянии войны с Японией. В Заявлении Советского Правительства Правительству Японии говорилось, что такая политика Советского Союза ... является единственным средством, способным приблизить наступление мира, освободить народы от дальнейших жертв и страданий и дать возможность японскому народу избавиться от, тех, опасностей и разрушений, которые были пережиты Германией после ее отказа от безоговорочной капитуляции{23}.
Это был язык официального дипломатического документа. На языке военном, в приказе командующего фронтом маршала Малиновского, это звучало так:
Разведка и передовые отряды выступают в 00. 05 м. 9. 8. 45 г. Главные силы переходят границу в 4 ч. 30 м., 9. 8. 45 г. Авиация действует в 5 ч. 30 м. Радио действует с утра 9. 8. 45 г., если все другие средства связи откажут. Докладывать через каждые четыре часа. Первый доклад в шесть часов... .
И еще в ту ночь мы знали, что в стане врага ничто не изменилось. На солуньском и хайларском направлениях он прикрывал границу отдельными отрядами. Чтобы сбить их, не было нужды в артиллерийской и авиационной подготовке.
В назначенное время главные силы 39-й армии перешли границу.
День выдался солнечный, ясный. С наблюдательного пункта на горе Салхит мы отчетливо видели, как стремительно продвигались танковая дивизия и танковые бригады, видели пункты командиров корпусов Безуглого и Олешева, их развернутые войска. Больше часа следили мы за колоннами войск. Солдаты, танки и орудия переваливали через сопки, скрывались в густой и высокой траве, снова появлялись на скатах. А потом поднялось солнце. Фигуры людей, боевые машины и контуры сопок словно растворились в утреннем мареве.
39-я армия не вела в Маньчжурии крупных, кровопролитных сражений. Дело ограничилось отдельными стычками и скоротечными боями. За Большим Хинганом, когда мы овладели действующими железнодорожными узлами, войска двигались уже в эшелонах к Мукдену, а затем через Дайрен в Порт-Артур.
О боях и маневрах речь будет впереди. Но истинным подвигом всех воинов нашей армии был сам переход через Большой Хинган.
Под палящим солнцем, радуясь дуновению ветерка, шли солдаты от сопки к сопке. Вверх и вниз. Им, этим сопкам, нет конца, и они скрадывают расстояние. На топографических картах не учтены контуры разных высоток и теснин. Командиры корпусов генералы Безуглый и Олешев докладывали, что войска движутся по плану, без задержек. Это подтверждалось всеми спидометрами на машинах. Пятьдесят километров на спидометре - и столько же за сутки отмахал пехотинец. А до намеченного на карте рубежа еще далеко. И мы сокращали привалы. Приходилось считаться с особыми, маньчжурскими, километрами.
Шли солдаты. На ходу рассеивали отдельные боевые группы японцев, прикрывавшие ущелья и перевалы, уничтожали опорные пункты противника. А солнце жгло нещадно. Температура днем достигала тридцати пяти градусов. Врачи встревожены: есть случаи тепловых ударов. Воды мало. Дорог каждый глоток живительной влаги. Солдат знал: чем чаще хватаешься за флягу, тем сильнее жажда. Солдат терпел. А вот машины не выдерживали - в радиаторах бурлил кипяток, перегревались моторы. Вот почему запас воды - в первую очередь для техники...
