Раиса Кузнецова - Курчатов ЖЗЛ
Весной 1936 г. группа, в которой я учился, заканчивала институт. Мы попросили Игоря Васильевича сфотографироваться вместе с нами. На память всем осталось фото — И. В. Курчатов с группой физиков выпуска 1936 г. Окончившие физическое отделение института поддерживали связь и между собой, и с профессорско-преподавательским составом института. Некоторые из бывших разных выпусков студентов остались работать в институте — А. Шебашев, Н. Денисов и др. Часть окончивших работала по совместительству. Тесные связи с кафедрой экспериментальной физики возникли у Константина Федоровича Коркина, организатора общественных Курчатовских чтений в Ленинграде в 1960–1980-е гг. <…>
Профессор И. В. Курчатов заведовал кафедрой теоретической физики пединститута по совместительству. Среди выдающихся ученых, работавших в нашем институте в довоенные 1935–1941 гг., он был наиболее яркой личностью. В пединституте в 1938–1941 гг. проводились оживленные научные семинары в основном по атомному ядру, руководимые И. В. Курчатовым. Они были многолюдны. В этих семинарах участвовали также преподаватели и представители других вузов города, аспиранты и студенты старших курсов. Особенно волнующими были семинары 1940–1941 гг. с сообщениями И. В. Курчатова по последним открытиям в области ядерной физики.
Игорь Васильевич активно участвовал в общественной жизни института. Помимо многих собраний и заседаний, Игоря Васильевича можно было застать и на философском семинаре, где выступали с докладами руководимые им аспиранты или чествовали Н. А. Денисова по случаю награждения орденом.
К пединституту он относился с большим уважением, что вовсе не было общим явлением среди ученых того времени. Институт и коллектив кафедры были для Игоря Васильевича такими же родными, как и основной его институт — ЛФТИ. Он поддерживал и здесь высокий уровень как педагогической, так и исследовательской работы по физике. Игорь Васильевич считал себя постоянным членом коллектива института, работал он с максимальной и невиданной до него энергией. Именно эта неиссякаемая энергия, личный пример самоотверженного служения Родине воспитывали нас, оставляя глубокое впечатление. Бывшие ученики навсегда сохранили это в своей памяти.
Мы горячо любили Игоря Васильевича как замечательного ученого, удивительного организатора и чуткого товарища. Мы видели и запомнили Игоря Васильевича всегда бодрым, жизнерадостным. Он любил юмор, в круг своих учеников и сотрудников он приносил оживление и радость. Остались в памяти шутки-эксперименты на тему: удастся ли наблюдать то или иное явление с такой-то аппаратурой, которые, как загадки, он предлагал вниманию своих учеников и друзей в кабинете Петра Ивановича Короткевича, „золотых рук мастера“, его ближайшего помощника и сотрудника по педагогическому институту. Здесь же, помимо научной тематики, изобретались приборы, ставились опыты и велись оживленные дискуссии о будущем развитии физики.
Для многих аспирантов Игорь Васильевич лично доставал редкие книги и журналы. Так, и мне была вручена первая книга по электронной оптике: Грюне и Шерцер „Геометрическая электронная оптика“ на немецком языке. Позже я стал заниматься электронной оптикой. Но прежде Игорь Васильевич предложил мне задание по расчету элементов циклотрона. После выполнения этого задания и решения еще некоторых задач мне была доверена самостоятельная работа. Обсуждение результатов и планирование работы всегда проводились под руководством Игоря Васильевича. Летом 1941 г. он выслушал итоги моей работы и просмотрел рукописи. Еще раньше он одобрил первую мою работу о сферической электронной линзе и рекомендовал ее к публикации, которая появилась в ЖТФ. Для теоретической подготовки Игорь Васильевич рекомендовал мне участвовать в теоретическом семинаре ЛФТИ, который я посещал регулярно, как и научную библиотеку ЛФТИ.
Во время войны я получил письмо от Игоря Васильевича, в котором он спрашивал о моих планах. В 1946 г. намеченная встреча с Игорем Васильевичем по случайности не состоялась, и позже я стал работать в лаборатории академика А. А. Лебедева».
Чертой, поражавшей многих в Игоре Васильевиче, была его фантастическая работоспособность. Он трудился самозабвенно, страстно, напряженно и утром, и днем, и вечером, и ночью. Пример этому привел Юрий Васильевич Сивинцев, докладывавший в 1952 году об итогах проведенных исследований на ученом совете. Председательствовал Курчатов. Заседание совета было назначено и началось в три часа ночи! И, несмотря на это, следующим утром в десять часов утра у Сивинцева раздался телефонный звонок: «„Физкульт-привет! Заходи со Львом, который Ав. (так Курчатов шутя именовал заместителя начальника отдела Льва Авксентьевича Маркова. — Р. К.). Надо поговорить“. Игорь Васильевич вызывал нас обсудить итоги совещания и уточнить формулировки решения. Кстати, „Борода“ (так называли Курчатова почти все сотрудники Института и отечественной атомной промышленности) в тот день не пожалел эпитетов для характеристики неудачного доклада, и эта жесткая критика многие годы служила мне мощным стимулом. Игорь Васильевич знал об этом необычном дружеском прозвище, и когда оно нечаянно вырывалось у кого-либо из его помощников, воспринимал это хотя и с усмешкой, но без обиды».
О школе Курчатова, о курчатовском стиле работы писали его ближайшие помощники. Академик И. К. Кикоин: «И. В. Курчатов выделялся поистине чудовищной работоспособностью. В годы работы в Ленинградском физико-техническом институте его можно было видеть в лаборатории с раннего утра до поздней ночи. При всей огромной загруженности экспериментальной работой он выкраивал время для написания монографий и учебников, хотя это делалось обычно ночью или во время отпуска».
Академик А. И. Алиханов: «У Курчатова неистовость в работе осталась до самых последних дней его жизни, несмотря на то, что по состоянию его здоровья этого делать не следовало. Но такова была его натура. Иначе как с большим энтузиазмом он не мог работать и будучи молодым, и на склоне лет».
Член-корреспондент АН СССР К. И. Щелкин: «Игорь Васильевич отдал себя, свою жизнь до последней минуты науке, советскому народу, укреплению могущества нашей страны. Он трудился увлеченно, страстно, самозабвенно. Его невозможно было оторвать от работы, от идей, от непрерывного беспокойства о делах. Чего стоит только один штрих — последние месяцы жизни Курчатов отдал много сил пуску реактора нового типа. Он назвал его „ДОУД-3“ и с улыбкой расшифровал: „До удара номер 3“ (к тому времени Игорь Васильевич перенес уже два инсульта). Кстати, его неистощимый юмор проявился даже и в этих критических случаях: перенесенные инсульты он называл среди друзей „микрокондрашками“».
