Глеб Сабакин - Бляди
Надо заметить, что японцы вообще большие выдумщики. Видал такой их продукт, — одна мадемуазель вставляет другой в гудок воронку и в нее запускает рыбок-мальков. Потом карасики со свистом высираются, запустившая их живодерка играет с ними, а одного даже съедает, повизгивая по-японски. Бедный карасик — сначала в жопу засунули, потом и вовсе съели.
Теми же японцами было снято видео, как три дамы встают раком, им в зады вставляются специальные приборы, и на огромных экранах показывается содержимое говнобаков. Эти кадры сменяются смущенными лицами девушек, — будто им неловко, что внутри у них не так хорошо, как снаружи. Впрочем, такое же видео я встречал и европейского производства.
Заметил, что в японском порно у всех моделей небритые зоны бикини. Национальный колорит что ли? Но ведь это не только неэстетично, но и далеко не практично.
Ни разу не видел китайского и корейского порно. Интересно, какие у них национальные предпочтения в сексе и отличаются ли тела китаянок и кореек от японок? Китайцы, например, ассоциируются у меня с кроликами, и секс наверняка схожий (не в обиду желтым братьям нашим меньшим).
107.
Наконец наступил тот нехороший момент, который был вполне ожидаем мною. Да и не только мною, вся джаз-банда понимала, что когда-нибудь разбежимся. Другого и быть не могло — никто из команды давно уже не испытывал удовольствия от съемок, а работать без энтузиазма невозможно. Да и на качестве сказывается, подход к процессу с каждым разом становился все халатнее, и маячила перспектива скатиться в унылое третьесортное говно со всеми вытекающими.
По сути, вся деятельность была завязана на мне и Руслане. Пожалуй, даже в большей степени на нем. Все-таки режиссера можно поставить любого, снимать порно — дело вовсе не хитрое. Верка, например, уже не хуже меня режиссирует. А вот контакты, каналы и прочие составляющие любого бизнеса — все это было зациклено на Руслане.
Наши с ним отношения становились все более натянутыми. Я все больше начал забивать член на работу, перестал быть дотошным в мелочах, порою выдавал откровенную халтуру и, в общем-то, особо не парился. Руслан же, напротив, вдруг возжелал развития нашей шайки-лейки, стал вмешиваться в рабочий процесс, даже в творческие аспекты рыло стал совать, и всячески пытался меня подгонять. И такое давление вызывало у меня понятную реакцию — я напрягался и злился.
И вот в один из послесъемочных вечеров вновь зашел разговор о том, как жить дальше. Присутствовал основной костяк — я, Руслан, Антон и Верка. Все отмалчивались — воздух перетирать никому не хотелось, однако кто-то должен был озвучить проблему.
И Руслана вдруг понесло. Не особо стесняясь в выражениях, он начал высказывать накопившиеся претензии, в основном, в мой адрес. В вину мне ставилось то, что своим похуизмом я торможу дело, и если б не я, то все мы давно уж были в шоколаде. Припомнились мне и все шикарные предложения и заказы, которые не были реализованы из-за моей лени или принципов. Весомых оправданий у меня не было, да и совсем не хотелось оправдываться. Виноват, согласен, но меняться не буду.
Мне тогда очень сильно хотелось домой. День был тяжелый, работали с самого утра, почти без перерывов, да еще атмосфера угнетала, давила на психику.
Короче, говорю, давайте так. Или я ухожу, и продолжаете дальше без меня. Верка пусть снимает. Я уж так и быть, сценарии только буду писать. Либо сами пишите, как угодно. Или вообще разбегаемся.
Я не останусь без Глеба, говорит Верка. И снимать сама не хочу.
Блядь, у меня чуть слеза не покатилась от сентиментальности момента.
Антоха говорит, — лучше разойдемся и друзьями останемся, чем попозже разосремся окончательно. Мне есть чем заняться, на порнухе свет клином не сошелся.
Решили, подвел Руслан. Доделываем и расход.
И ушел не прощаясь. Штатив еще пнул, у входа зачем-то стоявший.
Следующие два дня работали, почти не разговаривая. Даже артисты заметили какой-то непорядок. Вован еще донимал расспросами. Когда я ему сказал, в чем дело, он прямо с лица спал. Прикипел душой к порнухе, знамо дело.
Никаких прощальных застолий, конечно же, не устраивали. Каждый забрал свои вещи и положил ключи на комод.
Немаловажная деталь — студия принадлежала Руслану. Вернее, это была трехкомнатная квартира, переделанная под студию. Внутренние стены были убраны, а также сделан отдельный вход, благо, что первый этаж. И никто из соседей даже не догадывался, что у них под носом творится. Вернее, некоторые подозревали, что народ тусит периодически не просто так, но вопросов никто не задавал.
Так вот, через месяц он эту квартиру продал. Я уже потом домыслил, что покупатели у него давно нарисовались, и на обострение конфликта он пошел преднамеренно. Хотя не факт, что мы не стали б общими усилиями пытаться найти компромисс и наладить процесс. Впрочем, и в этом случае он бы ничего не потерял.
Все равно в последнее время снимали нечасто, поэтому ставку на порнодеятельность никто не делал, почти у всех были основные дела.
Руслан, как и раньше, проворачивал какие-то мутные дела в Европе, о которых никогда не докладывал, а никто и не выпытывал. После продажи студии он не вылазил из Германии и Бельгии примерно полгода, лишь теперь стал наведываться в Москву.
Антон, как и прежде, работал на телевидении, только с федерального канала ушел по идеологическим соображениям, и теперь участвовал в каком-то старт-апе.
Вован на неизвестном мне лейбле записывал юных рэперов, мечтающих о славе Снуп Дога.
Верка одно время помогала мужу в его интернет-проектах, а потом они собрались и уехали на Бали, вроде как на ПМЖ. Меня все в гости зовут, но у меня то лавэ нет, то с документами загвоздки.
Про остальных не знаю, неинтересно как-то.
Так и закончилась моя порноэпопея. С одной стороны, немного грустно, все-таки занятие интересное и приколов доставило немерено, есть что вспомнить. С другой — я доволен таким раскладом, нет у меня призвания к этому делу.
Осмотримся, в общем, и решим, как жить дальше.
108.
В тот день я пришел домой грустный и даже много думал. В каком-нибудь сентиментальном фильме в таком случае главный герой собрал бы все диски с порно, что есть в доме, в эмоциональном порыве переломал бы их, постирал все файлы в компьютере, а также поудалял все номера в телефоне. Но я ж не истеричная барышня, чтоб номера удалять, — их же потом восстанавливать придется. Также в доме у меня не было ни одного порнодиска, а в ноутбуке ни единого порнографического мегабайта. Ничто вообще не напоминало мне о теперь уже бывшем промысле.